Новый старый 1978-й. Книга шестая (СИ) - Храмцов Андрей

Когда мы подъехали к клубу, я вышел один из машины и направился к обычной стеклянной двери без вывески. Сама входная дверь клуба находилась рядом со входом в соседний магазин, поэтому незнающему человеку было очень легко перепутать двери. Войдя внутрь, я сразу предъявил своё удостоверение личного порученца Андропова. На входе стояли военнослужащие с темно-синими петлицами, которые меня узнали и объяснили, что нам надо объехать это здание слева и там, через ворота, попасть во внутренний двор. Там мы сможем оставить наши машины и попасть в кино-концертный зал через служебный вход.

Мы так и сделали. Нас пропустили вообще без проблем. Видимо, Андропов дал указание всех, кто будет меня сопровождать, не проверять. Он прекрасно знал, что лишних людей со мной не будет. Наши фанаты дотащили серегины музыкальные инструменты до сцены под бдительным присмотром молодого лейтенанта, выделенного нам в сопровождающие. Видимо, он совсем недавно закончил высшую школу КГБ, поэтому с удовольствием общался с нами. Ему, и это было видно сразу, очень понравилась Маша. Оно и понятно. Про нас комитетчики знали, что мы с Солнышком через год поженимся. А вот Маша у нас была свободна и уже довольно известна благодаря своей песне «Осень». А у этого лейтенанта губа не дура.

Ну что ж, это не «Pavillon de Paris» с его десятью тысячами зрителей и даже не «Россия», но тоже неплохо. Партер и бельэтаж в кино-концертном зале с мягкими синими креслами присутствовали, значит публике будет комфортно нас слушать и лицезреть в течение двух предстоящих часов. Лейтенант помог Серёге разобраться с их усилителем и колонками, что намного ускорило процесс нашей подготовки к концерту. Димка с ребятами остался с инструментами, а мы пошли в гримерки. Их здесь было три, но мы решили все вместе заселиться в одну, благо там тоже были шторки. Серёге не хотелось сегодня оставаться в одиночестве, да и мы были не против.

Мы в этот раз захватили с собой большой тот косметический набор, от которого Маша была просто без ума. Она ещё у нас дома перед выездом поработала с ним и продолжала восторгаться уже здесь, ежеминутно его расхваливая в процессе работы с лицом Солнышка.

— Ты себе скоро тоже такой в Лондоне купишь, — сказал я ей. — Кстати, Серега, у нас концертов до отъезда пока не намечается, поэтому будем работать только над новыми песнями. Одну я сегодня уже успел написать для Маши и мы её даже немного прорепетировали. Так что прямо завтра и начнём. Нам меньше чем через неделю в Штаты лететь, а там этим некогда будет заниматься. А в Лондоне нас сразу ждёт выход нашего нового диска и поддержка его продаж в виде небольших выступлений, а потом королевский концерт.

Так как все были уже готовы, мы вернулись на сцену и обсудили, что и когда мы будем исполнять. Составив список, мы быстро его, по первым куплетам, проиграли и остались довольны. Особых сложностей он у нас не вызвал. Сегодня мы выступали всего лишь два часа, но без антракта. Машу с её песней «Осень» мы вставили в середину выступления. Она отнеслась к этому совершенно спокойно. Мы решили весь концерт петь в кожаных костюмах, благо у Солнышка их было теперь два, а размеры у неё и Маши практически совпадали. У нас было только одно переодевание из английских средневековых костюмов и обратно, поэтому Маше сегодня будет несложно совместить обе свои обязанности и костюмера, и вокалистки.

Тут на сцену вышел строгий товарищ в штатском и попросил меня проследовать за ним.

— Всё нормально, — сказал я своим и успокоил их взмахом руки, так как они к подобному обращению со стороны карающих органов ещё не были привычны. — Я скоро вернусь. Без меня не начинайте.

Моя шутка разрядила атмосферу и всё поняли, что ничего страшного не случилось. Вот нет, чтобы с улыбкой подойти ко мне, пожать руку и сказать всё не так официально, чтобы не пугать людей. Ну да ладно. Не мне их учить, хотя надо будет как-нибудь при встрече с Андроповым напомнить ему об этом. Я ждал этого вызова, поэтому заранее продумал весь разговор.

Мы поднялись наверх и в одном из кабинетов я встретился с грозным шефом КГБ.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — поздоровался я с Андроповым.

— Привет и присаживайся, — ответил он. — Давай сразу к делу.

И я рассказал ему о том, о чем я размышлял сегодня почти весь день.

— Да, — сказал, немного подумав, Андропов. — Ситуация не из простых. Хорошо, что это не американцы. Из наших партийных руководителей я знаю нескольких, у которых присутствуют наполеоновские амбиции и стремления к достижению к абсолютной власти любым путём.

— Я подумал, — продолжил я, — что это мог быть и кто-то из бывших.

— Я тоже об этом подумал. Там есть только одна кандидатура и этот человек очень опасен.

— Вы имеете ввиду бывшего Председателя КГБ Семичастного, вашего предшественника на этом посту?

— Да, именно его. Он сейчас работает заместителем Председателя Совмина УССР. А там руководит Украиной Владимир Васильевич Щербицкий, который является главным претендентом на пост Генсека после Брежнева. Если они вместе спелись, мне будет очень непросто с ними бороться. Щербицкий тоже член Политбюро и наиболее близкий к Брежневу человек. Да, серьёзную ты, Андрей, кашу заварил.

— Заварил-то не я, а вот расхлебывать придётся, видимо, именно мне. Если эти двое узнали о вашей неожиданной проверке 9-го Управления, то в эту субботу или воскресенье они могут что-то попытаться предпринять.

— Всё возможно. Что ты предлагаешь?

— Я во время концерта буду внимательно следить за сидящими в зале. Если я кого-то подобного утреннему «кроту» вычислю, как мне оперативно передать вам эту информацию, ведь антракта в нашем сегодняшнем выступлении не предусмотрено?

— За кулисами будет постоянно находиться мой доверенный человек. Как только ты кого-то узнаешь, то запомни, где он сидит и составь общее его описание, а лучше точный детальный портрет. И постарайся незаметно эту информацию ему передать.

— Хорошо. Я тогда песню, где я выступаю в рыцарских доспехах, поставлю шестой и пойду со Светланой переодеваться. Пусть в это время он будет готов. Пока я буду снимать кольчугу и одевать другую одежду, я ему продиктую свои наблюдения. Только без меня с ними не работайте. Просто изолируйте их и всё. А я завтра днём подъеду и разберусь, как это было в прошлый раз с вашим заместителем.

— Договорились. Я буду в зале, поэтому никто из него не уйдёт, пока не выйду я.

Ну прям как Алекс с Юстасом в «Семнадцати мгновениях весны». Не зря я сегодня утром случайно пароль с пионерским девизом мысленно перепутал. Видимо, моё подсознание уже что-то такое ещё тогда уловило. Надо повнимательнее к таким, даже мысленным, оговоркам относиться. Дедушка Фрейд не зря их все ещё в 1901 году объединил одним громким словом «парапраксис», когда данный феномен точно отражал «бессознательное» человека.

Так, у нас сейчас выступление, надо сосредоточиться только на нём. Зал уже за занавесом собрался и ждёт только нас. Ребята все в сборе и я их первым делом предупредил о небольшом изменении порядка исполнения песен. Маша с Солнышком кивнули и Серега сделал тоже самое. Значит, можно начинать.

Встретили нас сдержанными овациями. Оно и понятно. С такой серьёзной публикой никаких танцев сегодня точно не будет, да и выражать открыто свои чувства их здесь давно отучили. К тому же в первом ряду сам Юрий Владимирович сидит, а рядом с ним мой «крестник» генерал-лейтенант Сергей Николаевич Антонов, который, по отечески, мне улыбнулся. Значит, не забыл, как я его честь перед шефом спас. Ну что ж, тогда поехали.

Во время исполнения я начал тщательно сканировать зал и к концу второй песни мне удалось засечь четырёх человек с чёрными эгрегорами. Значит, их здесь немного и это радовало. У каждого из них стоял блок в подсознании, уже хорошо мне знакомый по тому, который стоял у охранника Брежнева. Все были в гражданке, поэтому пришлось тщательно запоминать их лица и цвет волос. Особых примет ни у кого из них не было. Да и не брали в контору людей с особыми приметами. Все были с абсолютно незапоминающимися лицами, которые обычный человек сразу забывает после того, как увидит их в толпе.