Закон Тайга - Эльмира Нетесова

Проситься к ней в дом не решился. Второй раз попасть под ее кулаки не хотел. Да и не поверила бы баба после вчерашнего. Слава Богу, что помыться дала, белье постирала и в бане разре­шила переночевать. Иначе хоть сдохни среди села!

Дарья... Странно как-то. Вот ушла домой. А перед глазами осталась. Иу почему? Ведь сколько времени ее знает, а увидел только сегодня.

«Красивая баба. Хоть спереду, хоть сзаду, все при ней. Сумела она отмыться. От всего разом. Изнутри и снаружи. Даже пить бросила. И надо ж, никого после Тихона к себе не подпускает. Хотя Дегтярев небось не упустил свое. Но вряд ли! Дашка за угла­ми тискаться не станет. Не та натура. Да и квелый легаш был. Куда ему с такой бабой справиться? Вон зад какой крутой, что у лихой кобылки. Такую старику не объездить. Сбросит... Тут наезд­ник помоложе, покрепче нужен. Навроде меня... - подумал Ти­мофей и, вспомнив белые Дашкины глаза, оглянулся. Нет, ушла баба. Не узнает. - А впрочем, что тут такого? Чем я не мужик? Когда голый перед нею стоял, не отворачивалась, с интересом рассматривала. Все ж баба. Может, стоило мне с культурным об­ращением к ней? Все ж семь зим без баб. А ведь тоже живой. И бабьего тепла хочется», - размечтался мужик, лежа на скамье.

Забывшись, он закурил. И вдруг услышал стук в окно, го­лос Дарьи:

—  Тимофей, открой!

Мужик кинулся к дверям, сорвал крючок из петли.

—  Ключ от дома в халате забыла, вот и пришлось вернуться. А ты почему куришь здесь? - Она нахмурила брови.

—  Падла буду, завязал! Все! Ни одной на сегодня, - пообе­щал Тимофей и гладил глазами Дарьину фигуру. - Не торо­пись, Даша. Посиди со мной. Ты такая красивая, даже страшно мне. И не хочется тебя отпускать. Побудь, не откажи, - подо­шел вплотную.

—  Это ты что, в любви мне объясняешься? А что ж вчера было?

—  Не с того начал. Не знал, как обратить на себя твое вни­мание. Прости. Одичал за семь лет. Понять могла. А за сегодня спасибо тебе, - быстро, скользом, поцеловал в висок.

Дарья усмехнулась. Присела к столу. Ей нравились компли­менты. Она так давно не слышала их, что ей стало казаться, будто она совсем состарилась, подурнела.

Тимофей встал за ее спиной. Тихо погладил плечо бабы. Та резко встала, будто стряхнув минутное оцепенение, сказала в раздумье:

—  К фартовым, как я понимаю, тебе не светит возвращать­ся. Но приткнуться нужно где-то, работать, жить. Вот и при­смотрись. Может, в селе останешься, подыщешь подходящее место. А может, лучшее придумаешь.

—  Что может быть лучше бабы? Да только одна беда. Не примешь меня. Теперь я тебе не ровня.

—  Почему? Кочегар в бане нужен. Работай. Но без пьянок. У нас в неделю два выходных. Зато рабочие дни - с утра до ночи.

—  Я подумаю, - пообещал Тимоха и спросил: - Только кочегар нужен?

—  Больше никто! - твердо ответила Дарья, став снова вче­рашней, колючей. Взявшись за ручку двери, сказала, уходя: - До утра подумай...

Когда Дарья ушла, Тимофей снова лег на лавку.

«Работать кочегаром? А почему бы и не согласиться! Всегда в тепле. Из села не выезжать. Тут же и жить можно. Это не в тайге вкалывать. К тому ж из заработка себе ни хрена не оставалось. Половину - в общак, остальные бугру. Так что оно и к лучшему. Вот только отпустят ли меня с деляны в баню? Здесь желающих - до хрена. А в тайгу никого не выбьешь. Мусора могут выкинуть в тайгу. Хотя... Дашка с ними сама говорить будет. До конца про- кантуюсь в бане, а там - ищи ветра в поле. Подамся к своим - в «малину», на материк», - размечтался, засыпая, Тимофей.

Во сне он видел разъяренные рожи кентов. Они лезли к нему с ножами, их растопыренные пальцы кололи глаза.

«Размажь его, падлу, чтоб духа вонючего не было! - хрипел бугор, сунувший мокрушникам пачку кредиток. - Вот вам, шку­ры, на пропой. На помин души». «А за что размазать?» - по­явилась откуда-то Дарья. «Ты, сука, захлопнись! Как с бугром ботаешь? Зачем нарисовалась? Тимоху держать хочешь? А ка­кой навар за него дашь?» Чьи-то жадные руки полезли к бабе за пазуху.

Тимка взревел в ярости. Подскочил и проснулся.

Кругом тихо. Ночь смотрела в окна. Ни огня, ни звука, ни шороха. Спало село. Темень скрывала даже дорогу к бане. Ни души, ни голоса. И Тимохе показалось, что остался он один во всем свете. Один из живых на большом погосте. Что так будет всегда.

«Немного потерпеть. А там - снова кенты... Какие кенты? Ведь выкинули из закона! Это всем «малинам» скоро будет из­вестно. Не смолчат. Бугор порадеет. За свое мурло! Зараза! Не­бось ему харю не раз чистили. Ишь как хвост поднял! Меня, законника, трамбовать - так можно. А его, гада, не моги! А чем он файнее, задрыга?» - злился Тимофей и снова улегся спать.

Утром проснулся от стука в дверь: Дарья пришла на работу. В глазах - вопрос.

—  Согласен. На все, - ответил Тимка.

—  Я так и думала, - сказала уверенно и отвела его в ко­тельную.

Все рассказала, показала, объяснила. И сама -пошла офор­мить перевод Тимофея из бригады в баню.

Тимке в котельной понравилось. Чисто, тепло и сухо. За котлами можно примостить тюфяк и спать там. Одному. Без храпа и криков сонных кентов по ночам. Даже не верилось, что так повезло.

Мужик подмел возле порога. Хорошо в тепле да в чистом белье. Вот только бы еще похавать...

—  Все в порядке, - внезапно услышал за спиной голос Да­рьи. - Перевели тебя. Теперь поешь немного, - положила на колени сверток.

У Тимки даже в горле защипало. Он бил ее. А она столько доброго ему сделала.

—  Даша, Дарьюшка, какая ты... - застряли слова у него в горле.

—  Ешь, - рассмеялась она и ушла из котельной.

Тимофей остался один. Он зажег котлы, как показала Да­рья, проверил уровень воды, равномерность подачи соляра, ра­боту форсунок. И внимательно наблюдал за повышающимся в котлах давлением.

Тимофею так хотелось, чтобы хоть здесь у него все получи­лось.

Тимка не отходил от котлов ни на шаг. Не сводил глаз с манометров.

Дарья не приходила. И Тимофей, проголодавшийся к вече­ру, терпел. Ждал, что вспомнит о нем баба, подменит, даст воз­можность сходить в столовую. Но вместо нее в котельную за­глянул сявка, увидев Тимоху, осклабился:

—  Приморился, фраер, приклеился?

Тимка бросился к нему, но сявка тут же метнулся за угол, исчез. Мужик вернулся в котельную рассвирепевший.

Сам не замечая, высадил одну за другой две пачки «При­боя». Понимал: неспроста объявился в котельной сявка. Посла­ли фартовые найти его. А зачем? Что нужно от него? Доконать решили? А может, хотели убедиться, что живой? Теперь узнают и жди всякого. Ухо востро держать надо.

После визита сявки есть расхотелось. А тут и Дашка при­шла. Увидела Тимку злым. Около котлов куча окурков. Рассер­дилась. Взялась за веник молча.

—  Пожрать-то отпустишь? - спросил мрачно.

Бабе неловко стало: забыла...

—  Иди, - ответила глухо. И добавила: - Только недолго в столовой будь. У меня работы много. Не смогу одна разо­рваться.

Тимка ничего не ответил. Искоса, зло на бабу глянул. И заспешил из котельной.

В столовой в это время ужинали фартовые. Завидев кочега­ра, нахмурились. А Тимофей, взяв с раздачи тарелки, понес их за отдельный стол,' никем не занятый.

Знал Тимоха: выкинутый из закона не должен садиться за один стол с ворами. Да и сам не хотел видеть их рожи.

В столовой хватало свободных столов. Но Тимка выбрал уг­ловой. Сел спиной к фартовым.

«На хрену я вас, козлов, видел. Не вы меня, я вас в гробу видал. Я к вам - жопой. Обойдусь и сам, не пропал. Доконаю свое и аля-улю. Свистнете мне в сраку. Такими кентами, как я, не бросаются».

Ел мужик горячий суп. И вдруг услышал над самым ухом:

—  Что, не дает хамовку Дашка? Не привыкла фраеров дер­жать. Ей легавых подавай. Не ниже участкового! Этим она и пироги печет, блядища! Нашел хазу! После мусоров остатки жрешь? - хохотала красная рожа стопорилы у самого уха.

—  Да фраер клевых не видал. Поди, живую куньку и не знает. Вот и подкололся к лярве, - блажил старый майданщик.

—  Падла падлу по вони сыщет, - бросил через плечо на­летчик из Одессы.

—   Гниды! Падлы! Козлы! - взорвался Тимофей и, сорвав лавку с гвоздей, бросился к фартовым.

—    Ожмури его, кенты! - услышал голос бугра. В глазах черные пузыри ярости вспыхнули.

Держась за один конец лавки, прошелся тяжелой доской по головам подскочивших к нему фартовых. Пробирался к бугру. Но в это время в столовую ворвалась милиция. Повар позвал.

Законники вмиг поутихли. Тимка опустил лавку. С лица лил пот.

—  Что случилось? - вошел, сдвинув брови, участковый.

Кое-кто из законников шмыгнул в дверь.

—  Да вот кент раздухарился, - вякнул сявка, вывернув­шись из-под стола, куда влетел, опасаясь скамьи в руках Ти~ мохи.

—  Захлопнись, пидер! - цыкнул кочегар.

—    Тимофей! Что произошло? - спросил участковый.

—  Виноват. Вяжи, - подошел Тимка. И, кивнув на фарто­вых, сказал: - Этих не морите. Я залупился. Веди в клетку меня...