Половинки нас - Ана Ховская

«Да что ему нужно?»– в который раз задалась вопросом, не находя ответа, кроме сумасбродных вариантов: унизить меня, придушить, замуж позвать… Но такой бред трудно представить в реальности.

– У меня есть предложение,– продолжил Мирон.

– Кредитование, страхование жизни?– перебила я, поворачиваясь и косясь на дверь. «Какое ещё предложение?!»

Он засмеялся, великодушным кивком оценивая иронию.

– Это предложение другого рода.

– Не интересует,– решительно отказалась я, хмурясь от всё более явной болезненной пульсации в горле.

Мирон с усмешкой сдвинулся на край сиденья, неторопливо одёрнул воротничок рубашки, явно демонстрируя своё превосходство, и произнёс:

– У меня есть предложение, и я его озвучу, хотите вы этого или нет, Анастасия Александровна.

Почему-то срочно захотелось сбежать: чуйка всегда реагировала так, когда надвигалось то, чему я не могла дать быструю объективную оценку, а значит, и оценить последствия. Ненавидела такие ситуации. Редкость, но случалось. И чувствовать себя такой незначительной под его испытующим взглядом было очень неприятно.

– Вынуждена отказать в приёме,– категорически тряхнула головой и снова убрала руки в карманы.

– Но я заплатил за него…

Я тут же перешла на деловой тон:

– Сообщу в регистратуру, вам вернут деньги.

– Тогда буду вынужден жаловаться, что меня не хотят принимать в вашей клинике,– продолжая сканировать меня пристальным взглядом, возразил он.

А это была уже откровенная манипуляция. Но раздувать скандал на пустом месте не стоило. Хотя, скорее всего, Мирон не пошёл бы жаловаться. Однако, учитывая, что он без предупреждения явился сюда, настойчиво заявляет о каком-то предложении, к тому же я покусала его самолюбие, уверенности в выводах поубавилось.

Препираться с ним не было смысла, тем более стены здесь тонкие, могут и услышать, поэтому решила отставить эмоции и проявить профессиональную снисходительность.

– Что ж,– невозмутимо расправила плечи, прошла к креслу, деланно спокойно присела и, запустив таймер на часах, известила:– Пятьдесят минут в вашем распоряжении, господин Заварский.

– Таким временем я не располагаю, давайте как можно короче, доктор,– с явной издёвкой произнёс он и снова откинулся на спинку дивана.

Несомненно, это была провокация, и, глядя мужчине прямо в лицо, на котором отражалось самодовольство, я начинала подозревать, что он пришёл отыграться.

«И что же ты скажешь такого, что поразит меня пуще молнии?– подначивала саму себя.– Ну-с, послушаем!» Дала себе слово, что не выйду за рамки, но и не дам собой манипулировать, и намеренно снисходительно-вежливым кивком намекнула ему начинать.

– Как полагается начинать? Сразу с проблемы?– иронично прищурился Мирон.

«Хм, начитанный!»– потянулась за планшетом с ручкой и выдавила самую фальшивую улыбку, на какую была способна:

– Будьте любезны…

– Проблема в том, что я столкнулся с неизвестной, а оттого любопытной логикой поведения одной женщины. Страсть как хочется понять, что это за природное явление: женщина, которая мне понравилась, по непонятным причинам отказала во внимании.

«Вот оно что! Изгаляется-то как! Значит, я снова права?»– сжала кончик ручки и слегка прищурилась:

– И, конечно, вас это безумно задело?

Мирон поднялся, медленно прошёл к креслу напротив, присел на край сиденья и, наклонившись ко мне, тихим низким тоном произнёс:

– Меня это безумно завело…

Его запах мгновенно окутал дымкой томных воспоминаний. Такая химия… Такое притяжение… Горячее дыхание в шею… Невероятно ловкий язык и руки… И всё это будто не с нами и будто во сне… Внутри замерло, обнажая всю ту пустоту, что я так умело маскировала. От этого стало ужасно не по себе. Но не шелохнулась. Лишь вскинула одну бровь.

– По статистике, всё, что заводит, вызывает всплеск эндорфина. Вы должны быть счастливы. На что же вы жалуетесь, Мирон Евгеньевич?

– Увы,– с хитрой улыбкой отодвинулся он и откинулся назад.– Поскольку обозначенные причины такого поведения для меня не информативны, я намерен кое-что предпринять для устранения этого недоразумения. Так сказать, опыт на будущее.

– Вы чувствуете себя бессильным, когда не понимаете, что происходит?– спросила ровно, едва контролируя эмоции, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

– Как бы вы ни пытались уязвить, Анастасия Александровна, не стоит тратить время: у меня толстая шкура.

Тут мысли подзависли. Ясно, что он хотел отыграться, но как?

– Так чего же вы хотите? Можете выразиться конкретнее? Как я поняла, у вас нет времени копаться в душевных муках,– всё же съехидничала я, а поймав острый взгляд, скользнувший к моим губам и обратно, почувствовала, что хочу этого мужчину здесь и сейчас несмотря ни на что.

Такое внезапное необузданное желание удивило до лёгкого торможения. Я ещё не испытывала настолько мощного физического притяжения ни к одному мужчине. И, если Мирон поднимется и первый коснётся меня, была уверена, что пошлю всё к чёрту и отдамся ему прямо в своём кабинете, как часто практиковали Богданович с Бисеровой. И плевать мне на его издевательства. Я просто воспользуюсь им.

«А может, он использовал одеколон с афродизиаком?»– мелькнула дикая мысль, потому что не поверила своим ощущениям. Ведь сейчас это был совсем не тот Мирон, каким я узнала его.

Его ровный тон вывел из недоумения:

– Хорошо, Настя. Прямо и конкретно: мне нужно три встречи с тобой.

– Какие встречи?– моргнула я от ещё более неожиданного поворота.– Ещё три приёма?

– Нет,– снисходительно усмехнулся Мирон.– Три встречи, когда ты согласишься пойти со мной туда, куда приглашу. Все расходы, разумеется, за мой счёт. От тебя требуется лишь присутствие в назначенное время. Отказы без серьёзного основания не принимаются.

При слове расходы и его беглом, но цепком взгляде на меня сверху вниз невольно подобрала ноги под кресло и скрестила в щиколотках. Не хотелось бы, чтобы он разглядывал мои балетки.

«Точно куплю себе туфли! Ну а если расходы за его счёт, пусть купит он! Блин, ещё более глупая идея! И что за бред он несёт?!»

Расслабив пальцы, крепко сжимавшие края планшета, я подняла глаза на Мирона и недоумённо пожала плечами:

– Три свидания? Ты серьёзно? Как в дешёвом кино?

– Во-первых, это не свидания, а три встречи,– совершенно по-деловому заговорил он.

– Три встречи?– повторила я, а когда он еле заметно кивнул, поинтересовалась с намёком на нелепость предложения:– Зачем тебе это?

Мирон прищурился, многозначительно помолчал, сознательно усиливая значение паузы. А у меня внутри закипало от тревожного любопытства, которое и не должна была испытывать.

– Хочу понять такой тип женщин,– наконец, проговорил он.

«Ну-у, нет, мне это не нужно! И не думай, Настя, – затянет в болото! Что же такое тебе сказать, чтобы ты отвалил?»

– А что тут понимать?– выгнула спину я, чуть поддавшись вперёд.– Тип стерв и хамок. В моём случае с психоаналитическим