Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада - Дмитрий Леонтьев

«У страха глаза велики, — подумала Беликова, — а девочки его чуть ли не монстром расписали. Обычный убийца. В нем-то как раз ничего страшного нет. Душегуб как душегуб».

— Вы — Суханов Петр Александрович? — спросил Григорьев.

— Так точно, — спокойно ответил человек.

— Протяните вперед руки, — потребовал Максим и защелкнул на задержанном наручники. — Пройдемте в машину.

Все так же, без тени эмоций, человек повиновался.

«Странно, — подумала Беликова, — нормальный человек начал бы возмущаться, удивляться, наконец... Попытался бы сыграть недоумение... Странно...»

Видимо, та же мысль пришла и остальным участникам задержания.

— Не удивляет наш визит? — полюбопытствовал Григорьев, усаживаясь на заднем сиденье машины Мартынова, рядом с задержанным.

— Нет, — равнодушно ответил Суханов.

Беликова пристроилась на переднем сиденье, сбоку

от ведущего машину Мартынова. С нескрываемым любопытством обернулась к задержанному:

— Может быть, вы не станете скрывать и свою причастность к убийству писательниц и проституток?

— Я убил, — без тени эмоций сообщил Суханов.

Инспектора переглянулись между собой, удивленные и встревоженные одновременно.

— Но... зачем? — спросил Григорьев.

— Безопасность страны. Идеологические основы. Непопулярные, но необходимые меры, — отчеканил Суханов. Беликова заметила, что он все же начал беспокоиться. Только беспокойство это проходило как-то странно: он словно стал «приседать сидя», покачиваясь всем корпусом и втягивая голову в плечи. Дыхание участилось, на лице появилось какое-то болезненное выражение...

— Вы знакомы со Смоляковым? Писателем Смоляковым? — спросила она, желая переменить нервирующий задержанного разговор.

— Писатель? — негромко переспросил тот. — Писатели сейчас враги. Политики — враги... До политиков не добраться. Проститутки — враги. Соблазняют, разрушают... Идеология... Основа основ... Кто чем может... Мы последний оплот России...

— Кто «мы»? — быстро спросил Григорьев.

— Не надо, Максим, — предостерегающе сказала Беликова, но закончить фразу не успела...

То, что произошло, впоследствии вспоминалось как замедленная киносъемка, хоть все события уложились в считаные секунды...

Коротким ударом под дых Суханов обездвижил сидящего с ним рядом Григорьева и плавным взмахом, словно продолжая выполнять спортивный «кант», ударил сидящего впереди Мартынова скованными руками в затылок. Машина резко вильнула, с громким скрежетом царапнула боком кромку тротуара... Последовал сильный удар, и, уткнувшись в фонарный столб, машина замерла... А потом, в наступившей тишине, один за другим, ударили два выстрела...

От удара о лобовое стекло Беликову спасла только укоренившаяся привычка пристегиваться ремнем безопасности — она не любила машины и, невзирая на насмешки коллег, старалась соблюдать правила до скрупулезности... С трудом восстановив перехваченное дыхание, она повернулась назад... Мертвые глаза Суханова смотрели на нее все так же равнодушно и безэмоционально. Изо рта бывшего офицера медленно ползла густая струйка крови. Кровь была не красной и не алой, а темно-багровой, почти черной... И совсем не похожей на кровь...

— На хрена?! — еле слышно спросил согнутый в три погибели Григорьев. За совместную десятилетнюю работу Беликова впервые услышала слова брани от всегда выдержанного прибалта. — На хрена было стрелять на убой? В ногу нельзя?!

— Тебе надо было не то что в ногу, а в задницу стрелять, — прохрипел Мартынов, проводя пятерней по окровавленному лицу, — чтоб за оружием следил...

Григорьев автоматически схватился за поясную кобуру, еще раз чертыхнулся:

— Иоп! Даже не заметил... Кто ж думал?!

— Вот и я... Не думал... Наверное, еще армейский инстинкт сработал, — признался Мартынов, — пальнул прямо сквозь сиденье... Кто ж думал, что так удачно попаду? Как пистолет успел выхватить, как затвор передернул и стрелять начал — хочешь верь, хочешь не верь — самому сейчас сказкой кажется... Екатерина Григорьевна, с вами все в порядке?

— Чтоб ты на детские грабли наступил! — с чувством пожелала Беликова. — А сам как думаешь? Он совсем мертвый или сейчас, как в фильмах ужаса, воскреснет и опять драться начнет?

— Совсем, — со знанием дела заверил Григорьев, — но насчет фильмов ужасов вы недалеко от истины ушли. Не скажу, что обделался со страху, но чайная ложечка в штанах все же есть... На этот раз мы явно того парня взяли. Без всяких сомнений...

— Да, — подтвердил Мартынов, — теперь вся порноиндустрия нас на руках носить должна... Кто мне ремонт машины компенсирует?

— Достоевский, — цинично заметил Григорьев.

— Ясно... Стало быть, я пострадал за идею, — понимающе кивнул Мартынов, — знаете, господа, а меня почему-то тошнит... Может быть, я беременный?

— Сейчас милиция приедет — все беременными станем, — желчно ответил Григорьев, — только почему-то, в отличие от фильмов и книг, я не слышу ни милицейских сирен, ни спешащих на помощь «Скорых»?.. Посреди города стрельба, авария, а они... Эй, Вадик?.. Вадик!..

— Сознание потерял, — сказала Беликова, глядя на ткнувшегося лбом в рулевое колесо Мартынова, — здорово при ударе приложился... Первый раз со мной такое... Даже не знаю, что говорить и делать... А все же мы его взяли, а? Взяли, Максим!..

— Только не знаю, радоваться ли этому, или плакать, — устало отозвался Григорьев, прислушиваясь к долгожданным сиренам приближающихся машин...

Был поздний вечер, когда Беликова смогла наконец добраться до квартиры Смолякова. Надавила кнопку старого, еще медного звонка и откуда-то из недр квартиры уловила едва слышное:

— Входите, там открыто!

Двухкомнатная квартира писателя была небольшой. Повсюду, даже на кухне, горел свет. Писатель сидел за столом в дальней комнате и что-то писал в толстой тетради. На секунду оторвавшись от своего занятия, бросил быстрый взгляд на гостью, улыбнулся:

— Добрый вечер, Екатерина Юрьевна. Подождите, пожалуйста, секундочку, я сейчас закончу... Нашел интересную фразу: «Книги — это измазанные чернилами сны». Я сейчас, буквально одну минутку...

Однако работал он не одну, а все пятнадцать минут. Отодвинув тетрадь, удовлетворенно улыбнулся:

— Успел!.. Почему вы такая смурная?

— Задержали маньяка, — как-то отстраненно сказала Беликова, — Бортко отпустили, а настоящего задержали... Вернее, пытались. Он погиб при задержании — пытался оказать сопротивление. В квартире нашли улики, неопровержимо доказывающие его причастность к этим убийствам.

— Что ж... Поздравляю.

— Увы, не с чем... Тяжело мне далось это дело. Во-первых, я не сыщик, а офицер «полиции нравов», далекая от расследований подобного рода дел, а во-вторых... Мы задержали лишь убийцу. Критик остался на свободе.

Она ожидала ответной реплики, но писатель молчал, лишь смотрел на нее с нескрываемым любопытством.

— Да, это уникальная ситуация, — продолжила Беликова, — до сей поры мне не доводилось слышать, чтобы существовали подобные симбиозы. Нет, я сталкивалась со случаями, когда психически больных людей преступники использовали в своих целях. Например, в аферах с квартирами, прописывая их в комнату, которую потом втюхивали невнимательным покупателям... Но чтоб вот так расчетливо использовать больного человека, управляя им, как марионеткой... Я спросила у врача, и он сказал, что в данном случае мы также имеем дело с душевным расстройством. Два маньяка... Поэтому психологи МВД и путались в психологической характеристике убийцы. Ведь замышлял, планировал и организовывал один человек, а исполнял совсем другой... Крайне трудное дело. Очень сложно раскрыть.

— Но вы же раскрыли, — улыбнулся Смоляков. — Когда вы начали подозревать меня, Екатерина Юрьевна? Ваши объяснения в прошлый раз были малоубедительны.

— Да, я немного лукавила, — призналась Беликова. — Меня очень удивило, что такой человек, как вы, занялся написанием книги о маньяке. Совершенно не ваш стиль. Да и ваши поиски «сюжета» по лечебницам...

— Спасибо. Это можно считать комплиментом.

— Можно, — вздохнула Беликова, — я же действительно читала ваши книги. В последнем нашем разговоре я не успела сказать, что прожила с Катериной Смирновой год...

— Я это знал, — признался писатель, — я все же наводил справки о своей бывшей жене... Благо, возможности у меня для этого были...

— Мы много разговаривали с ней о разных вещах, — вспоминала Беликова, — разумеется, она рассказывала мне и о муже... Я, когда читала ваши книги и находила много общего с мыслями в книгах Катерины, поначалу подозревала вас в плагиате... Или излишней впечатлительности, подражательности... Только недавно поняла, когда получила информацию из отдела кадров... Вы были офицером спецподразделения МВД. Скорее всего, что-то связанное с оперативной работой. Вы часто бывали в командировках, это было «залегендировано» под «выезды строительной бригады», в которой вы были «прорабом»... Меня только смущает: как вам удалось всучить взятку проверяющим? Они не могли не заниматься проверкой членов семей своих работников, а следовательно, и настоящее прошлое Катерины им было известно.