Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Она у меня получит…

— Чтобы тебя замечали, нужно в первую очередь научиться себя вести. Твои дикие выходки, наследие форта, здесь никого не расположат к общению.

— Вот и отдай меня в форт. Мне здесь надоело.

— Сначала я посмотрю твою тетрадку по математике. Помнишь, что я задал тебе вчера?

— Вчера ты заперся на кухне и послал меня к Юльке заниматься английским, — Эрнест полез за тетрадкой, в которой решал задачки, — я сам себе задал. Смотри… — мальчик перебрался на переднее сидение и нарисовал траекторию полета округлого тела. — Разве может мяч лететь так? Расскажи, какие силы на него действуют, если он ударяется в корт и уходит в сторону?

— Под каким углом? Назови мне градус.

— Откуда я знаю?

— Измерь, — настаивал профессор. — Мы с тобой учились измерять углы. Пока не назовешь градус отклонения, глядеть не стану.

Крошка-граф притащил с заднего сидения сумку и стал искать транспортир. Пока ребенок пыхтел, копаясь в тетрадках, Натан Валерьянович еще раз задумался о своей безответственности, но на сей раз лишнего звука не проронил.

— Ну, допустим, сорок пять градусов… Разве так может быть?

— Может, если мяч хорошо подкручен. Ты сам подкручивал и показывал мне, как мячики ложились прямо за сетку.

— Ты не понял. Остановись, я покажу, — граф вынул из сумки мяч и выскочил на зеленый коврик газона. — Смотри… такое бывает на соревнованиях, но не на тренировках. Мяч летит прямо… летит, летит, бьется в корт и резко уходит вправо, как будто кто-то ногу подставил.

— Значит, в корте был бугорок, — предположил Натан.

— Нет! Там же профессионалы играют.

— Мог попасться бракованный мячик.

— Вот он… Смотри. Это же фирма!

— Как, говоришь, летел?

Эрнест повторил траекторию в точности, как в замедленной съемке.

— Вот так крутился, вот так менял направление…

— Сочиняешь ты, парень! Такого не может быть!

— Все, — обиделся Эрни и вернулся в машину. — Ты меня тоже не считаешь за человека. Для тебя я тоже привидение. Если говорю, значит вру. Если вижу, значит, этого не было. Так я и знал!

— Погоди, — осенило Натана. — Ну-ка, бери мяч и показывай еще раз. Весь розыгрыш, удар за ударом.

— Ну, вот… здесь сетка, здесь хавкорт, — Эрнест отчертил ботинком две линии и занял исходную точку на подаче. — Я бью сюда, мяч падает здесь, возвращается в эту точку, я выхожу к сетке, бью в эту точку, мяч ударяется здесь, вращение и детский мат. Следующая комбинация. — Эрни снова занял исходную точку. — Удар сюда…

— С кем ты играл?

— А что? — растерялся мальчишка.

— Ты играл с Федерером?

— Почему?

— Я видел, как играют ребята. Никто из них не может переместиться из этой точки в эту, пока летит мяч. Эрнест, с кем ты играл? Только не говори, что тренер с тобою бегал по кортам. Как занимаются тренеры с детьми, я видел. А ты… ты должен был сегодня заниматься общей физподготовкой вместе с группой. Тебя сегодня на корте не должно было быть. С кем ты успел поиграть?

Мальчик опустил глаза.

— Я не просился, — ответил он. — Он сам позвал. Он сказал, что я должен тренироваться с ним.

— Кто он?

— Он сказал, папашке не говорить.

— Ты встречался с «индейцем»? С тем, что весь в перьях с головы до ног? Эрни, тебе не стыдно?

— Он сказал, что я не должен тренироваться с молокососами. Это испортит стиль. Я не говорил, чтобы ты не расстроился.

— И давно ты с ним тренируешься?

— Ну… как тебе сказать, чтоб ты не расстроился еще больше… Дядя Натан, он сам признался, что контракт был тупой, сам пришел, чтобы работать со мной без контракта. Вообще-то он не обязан был, а он пришел. Это все равно, что Федерер решил бы стать моим спаррингом. Даже круче. Знаешь, как здорово он играет? Только, кажется, немного мошенничает. Поэтому я спросил.

— Этот… — Натан и почувствовал близость гипертонического криза. — Этот гнусный тип опять к тебе подбирается, а ты молчишь!

— Он хочет, чтобы я учился играть сразу двумя руками. Он сказал, что один из тысячи может освоить такую технику. Если получится — это огромная фора. А сам… встанет к сетке, растопырит свои огромные руки на два километра, и пробей его. Дядя Натан, у него в каждой руке по ракетке, но пару раз я его классно обвел. Хочешь, покажу, как? Ну, не злись! Когда я понял, как надо его обводить, он стал играть, словно шулер. У него мячи появлялись из воздуха. Вот, смотри…

— Эрнест!

— Ну что? Твой тренер только и знает, как счета выписывать, а «индеец» сразу предложил на деньги сыграть.

— Сколько ты ему проиграл?

— Квортер, — признался мальчик. — Дядя Натан, если б я выиграл, то получил бы пять баксов.

— Ремня бы ты получил!

— Дядя Натан, мне нужно сделать все, чтобы выбиться в тур. Ты сам говорил, на мне мистическое проклятье лежит.

— Большая лень на тебе лежит и такая же большая хитрость. Так не становятся чемпионами, Эрнест! Спорт — это труд! Прежде всего, труд! Хитрецы и проныры добиваются успеха на рынках, а не на спортивных площадках! Ты сам выбрал для себя этот путь и должен понимать, что он не из легких.

— Но мне нужен рейтинг! Или опять кто-нибудь захочет меня купить.

— Тренируйся, работай, играй, как Федерер, и никто не посмеет предложить тебе унизительного контракта, — постановил Натан Валерьянович. — Будешь играть со всякой шушерой на потеху — так и будешь проигрывать квортер в день. Ну-ка посчитай, сколько за твои сто сорок лет набежит? Садись машину, по дороге будешь считать. И не вздумай достать калькулятор. Считай в уме.

— Сам считай, — граф уселся на газон.

— Эрнест!

— Отстань!

Натан Валерьянович осмотрел пустынные окрестности парка.

— Не заставляй меня опускаться до крайностей.

— Только попробуй. Мы в Америке, — назидательно заметил ребенок. — Только попробуй достать ремень, и ты увидишь, что будет.

— Сколько времени ты собираешься сидеть на траве?

— Сколько захочу. Катись домой, учи Юльку, как нужно жить, а я без вас разберусь. Я и один в жизни не пропаду. Нечего меня опекать. Не больно нуждался в опеке. На… — он швырнул на газон тетрадку, — пусть Юлька с Барбосом конспектуют все твои глупости.

— «Конспектируют» надо говорить, — Натан посмотрел на часы, закрыл дверь машины и устроился рядом с мальчишкой. — Если ты сейчас же не прекратишь демонстрировать свой вздорный характер, я никогда не расскажу, что надо делать на корте, когда во время игры обнаружится ненормальная траектория мячика.

— Обойдусь, — огрызнулся Эрнест. — Я его заменю на другой.