Боевая рыбка - Джордж Грайдер

Через пару часов мы были готовы. Двигаясь осторожно, чтобы убедиться в том, что не попадаем в ловушку, мы почти вплотную подошли к танкеру.

Это судно водоизмещением в десять тысяч тонн представляло собой жалкое зрелище - уже очень низко погрузилось в воду на ровном киле, все его мачты были объяты огнем, а из грузовых отсеков с нефтью вовсю валил густой черный дым. Мы обогнули его несколько раз, не находя признаков жизни.

Вдруг у меня возникла идея, и я повернулся к Джиму Хэмлину, нашему офицеру связи:

- Джим, я хочу сделать фильм, который будет самым величайшим по популярности хроникальным фильмом военного времени. Неси камеру.

Мой план состоял в том, чтобы запустить кинокамеру как раз перед тем, как мы выпустим по танкеру торпеду, и держать ее наведенной на цель во время всех последующих фейерверков. Джим усмехнулся, взял кинокамеру и показал мне, как ею пользоваться.

Я решил, что мы произведем выстрел с кормы с тем, чтобы сохранить наши торпеды в носовых аппаратах, сблизимся до дистанции примерно восемьсот ярдов и выстроим все в лучшем виде, так чтобы эпицентр взрыва был посередине кадра, а пламя вырывалось, создавая самое эффектное зрелище.

Наконец все было готово. Я запустил камеру.

- Товсь... Пли!

Камера отлетела в сторону и упала, торпеда поразила цель, а все на мостике "Флэшер" корчились от смеха над моим провалом в качестве кинооператора, потому что торпеда, вместо того чтобы зажечь адское пламя, совсем погасила огонь. Танкер тонул в полной темноте.

Но это происшествие не удручило меня надолго. Я отправился спать в ту ночь, в то время как мы шли обратно к исходной позиции несения дозора с таким чувством благодарности и гордости, каких я не испытывал с тех пор, как юношеская футбольная команда подготовительной школы в Мемфисе открыла счет, когда я вел мяч.

Недоставало только одного. Я хотел, чтобы Энн была со мной.

Глава 12.

Удача

С последовавшего воскресенья чтение Библии в кают-компании стало, по общему согласию, неотъемлемой частью наших еженедельных будней. Виноваты в этом старая шутка и благочестивость моряков.

На нашей субмарине не было священника. На некоторых подлодках командиры регулярно устраивали молебны, но большинство командиров, и я в их числе, не имели соответствующей квалификации. Если бы не вестовой по имени Пейдж, на "Флэшер" никогда бы не соблюдались официальные обряды священной субботы.

Все началось за два воскресенья до нашей атаки на конвой. Эдди Эткинсону, нашему интенданту, доставалось от нас, когда пища подавалась не вовремя, а обед в этот вечер был к тому же особенно пресным.

- Эдди, - сказал я, - эти обеды напоминают мне стих из Библии. Это Послание к евреям, 13: 8, как я полагаю.

Он не знал, радоваться ему или нет.

- А что это за стих, командир?

- Ну нет, я тебе не скажу. Для тебя будет полезно поискать самому.

Эдди высунулся из-за двери и сказал Пейджу:

- Ты можешь мне найти Библию?

- Да, сэр!

Он вернулся через минуту, и один только взгляд на него заставил меня почувствовать себя сильно посрамленным.

Пейдж был человеком набожным, и, когда он мне улыбнулся, было ясно, о чем он думал: был воскресный вечер, и новый командир "Флэшер" отдал распоряжение, чтобы Библию принесли для молебна.

- Спасибо, Пейдж. Этого достаточно.

Я хотел подождать, пока он уйдет, прежде чем Эдди найдет и прочитает стих, который я процитировал: "Иисус Христос в то же воскресенье, как и сегодня, как и во веки веков".

В следующее воскресенье вечером, после того как мы собрались в кают-компании на вечернюю трапезу, появился Пейдж. В руках у него была Библия, и он протянул ее Филу Гленнону.

- Я знал, что она вам понадобится, сэр, - сказал он.

Мы с Филом переглянулись. Я слегка кивнул, и Фил поблагодарил Пейджа, открыл Библию на псалмах и прочитал несколько стихов своим потрясенным коллегам-офицерам.

Через пару дней я забыл об этом, но в следующее воскресенье, первое после нашей атаки, Пейдж появился вновь.

- Есть многое, за что можно воздать хвалу Господу за истекшую неделю, командир, - сказал он.

После того как он ушел, мы поговорили об этом и решили, что Пейдж прав. Нам за многое следовало отблагодарить Господа. После этого ни одно воскресенье у нас не проходило без чтения Священного Писания при всем благоговейном внимании, какого только мог пожелать Пейдж.

* * *

После нападения на конвой мы переместились в новый район, и с каждым днем становилось все очевиднее, что в этих водах не предвидится никакой добычи. За исключением нескольких самолетов и японского плавучего госпиталя, который, конечно, был для нас за границами дозволенного, целыми днями нам не попадалось больше ничего. Фил был раздражен больше всех нас. Он очень надеялся на то, что все торпеды будут израсходованы к тому времени, как мы вернемся в Перт и он улетит к своей любимой к Рождеству. Поэтому, когда 13 декабря принес мне новый приказ, он улыбался с надеждой. Мы должны были покинуть "волчью стаю" и проследовать на позицию перед входом в бухту Манилы. У нашего командования была причина полагать, что некоторые крупные суда собираются выходить из бухты, и нужен был кто-то, кто мог бы сообщать, когда это будет происходить.

Мы были рады любой перемене, но у меня было двойственное чувство по поводу этого конкретного случая. Бухта Манилы - очень большое водное пространство, настолько большое, что для того, чтобы держать ее под наблюдением, одной подводной лодки недостаточно. Если мы будем входить в нее в подводном положении, суда могут свободно проследовать через вход в бухту, а мы их не увидим. Кроме того, что она усиленно охраняется, в ряде мест там мелководье и предполагаются минные заграждения. Мысль о том, что "Флэшер" придется выполнять возложенную на нее задачу в таких условиях, напомнила мне о бумажных блокадах, о которых я читал в истории флота, когда ничто, кроме не подкрепленного ничем листа бумаги или условного знака, не могло заставить судно находиться в пределах или за пределами того или иного района.

Но нам было предписано занять новый район, куда мы отбыли. Мы шли на полной скорости всю ту ночь и на следующее утро прибыли на позицию к северу от острова Лубанг, к юго-западу от входа в бухту. Планировалось, что наши военно-воздушные силы нанесут в это утро удар с воздуха, и нам хотелось прибыть вовремя, чтобы стать свидетелями этого. Никто из нас никогда не видел авиаударов, а мне было особенно интересно, потому что я почти не сомневался, что мой двоюродный брат Фред Джекобе будет пилотировать один из самолетов.

В то утро, подходя к Филиппинам, мы увидели жуткую картину. В воздухе было полно самолетов, которые, как мы знали, были нашими. Казалось, их были тысячи, они с ревом проносились над Манилой и заливом Субик-Бэй и сбрасывали бомбы в то время, как от земли вырывались и вспыхивали огни выстрелов японских зенитных орудий.