Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме - Александр Терентьев

ДУЭЛЬ С АХМАДИНЕЖАДОМ

Однако в начале 2010 года, стало очевидно, что Ахмадинежад не воспринимает всерьез предложение Обамы. И когда в апреле была обнародована новая военная стратегия США, никто не был удивлен, что в ней предполагалась возможность превентивного ядерного удара по странам – нарушителям режима нераспространения, к которым в Вашингтоне отнесли Северную Корею и Иран.

Махмуд Ахмадинежад пригрозил Америке «зубодробительным ответом» и сравнил главу Белого дома с «ковбоем, который, не думая, выхватывает оружие из кобуры». «Постарайся не ограничиваться чтением каждой бумажки, которую кладут перед тобой, или повторением заявлений, которые тебе подсказывают, – обратился он к Обаме. – Американские лидеры, более великие, чем ты, и более наглые, чем ты, ни черта не смогли сделать с Ираном. Ты думаешь, что тебе удастся запугать нас?»[442]

Именно иранский вопрос определял повестку дня на саммите по ядерному разоружению, который проходил в Вашингтоне 12–13 апреля 2010 года. В этом мероприятии приняли участие 47 глав государств. «Ядерный саммит, – отмечал The Economist, – стал, пожалуй, наиболее ярким театрализованным представлением, с тех пор как властелины двух сверхдержав встречались в Рейкьявике. Это был звездный час Обамы, который заручился поддержкой ключевых игроков в иранском вопросе»[443]. Россия и Китай дали понять американскому президенту, что согласятся участвовать в «умных» санкциях против Тегерана, если они не будут носить «парализующего» характера.

В пику американцам Иран созвал собственную конференцию по ядерному разоружению, которая прошла в Тегеране через три дня после вашингтонского саммита, с 17 по 18 апреля. К удивлению США, форум получился весьма представительный: в страну, которую администрация Обамы считала нарушителем режима нераспространения, приехали делегации из 56 государств, причем половину из них возглавляли министры или заместители министров иностранных дел. Выступая на саммите, духовный лидер Ирана аятолла Али Хаминеи заявил, что Соединенные Штаты являются «единственным в мире атомным преступником, который только и знает, что кормит всех лживыми обещаниями и обвиняет мусульманские страны в ядерных амбициях, хотя использование смертоносного оружия противоречит основам ислама». В том же духе рассуждали и другие участники альтернативной конференции, которая запомнилась победными рапортами об успехах в освоении мирного атома, ожесточенными нападками на Израиль и требованием вывести США из МАГАТЭ.

Организацией саммита дипломатическая активность ИРИ не ограничилась: Тегеран обратился в ООН с официальной жалобой в связи с изменениями в ядерной политике США, заявил о своей готовности вести переговоры со всеми членами Совбеза, за исключением Америки, и вновь обсудить предложение об обмене низкообогащенного урана на ядерное топливо, произведенное Россией и Францией.

Однако главным сюрпризом для американских дипломатов стало появление Ахмадинежада в Нью-Йорке. Как отмечали эксперты, Соединенные Штаты рассчитывали превратить обзорную конференцию ООН, проходившую в начале мая 2010 года, в «публичную порку Ирана», убедив остальные страны в том, что Исламская Республика по примеру Северной Кореи планирует выйти из договора, как только начнет производить собственные бомбы. Комиссия по ядерному нераспространению предложила в связи с этим ужесточить правила выхода из ДНЯО, дав понять нарушителям, что «их действия будут расценены как угроза международному миру и безопасности со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Внезапное решение иранского президента приехать на конференцию спутало западным лидерам все карты. По замечанию The Washington Post, Ахмадинежад сумел привлечь симпатии многих дипломатов из развивающихся стран, создав образ жертвы «двойного ядерного стандарта»[444]. Выступая на конференции, он заявил о заложенном в ДНЯО неравенстве между ядерными и неядерными державами, призвал Америку убрать свои ракеты из Европы и обрушился на западные страны с филиппикой, вынудив делегации США, Британии и Франции покинуть зал заседаний.

Главной задачей Ахмадинежада было переключить внимание участников конференции с иранского вопроса на израильский, и справился он с ней весьма успешно. «Не стоит даже заикаться об амбициях Тегерана, до тех пор пока не решен вопрос с ядерным потенциалом Израиля»[445], – заявил через несколько часов после выступления иранского президента представитель Египта в ООН Магед Абдельазиз.

При поддержке Турции и Египта Ахмадинежад выступил с предложением о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от атомного оружия. На прошлой конференции по нераспространению администрация Буша отказалась поддержать эту идею, однако, как это ни печально для Израиля, на этот раз позиции Ирана и США во многом совпадали. Команда Обамы призвала своего ближневосточного союзника «не скрывать бомбу в подвале» и присоединиться к ДНЯО. Это предложение озвучивал, как сам президент, так и глава подготовительного комитета к Обзорной конференции Роуз Гетемюллер. Демократическая администрация была убеждена, что отказ Тель-Авива от ядерных амбиций – единственная возможность избежать гонки вооружений в регионе. И хотя Израиль называл атомную бомбу «крайним средством», другие ближневосточные государства вполне могли использовать ее как предлог для создания собственных сил сдерживания, считали американцы. Израильтяне, правда, не были готовы принять такую аргументацию. В ответ на выпады США израильский премьер Биньямин Нетаньяху отменил свою поездку на вашингтонский саммит по ядерному разоружению, а замминистра иностранных дел Дани Аялон попросил заокеанских партнеров не навязывать Тель-Авиву свою точку зрения. «Может быть, когда-нибудь», – процедил он сквозь зубы, отвечая на вопрос о перспективах присоединения Израиля к ДНЯО.

Израильские амбиции являлись для администрации Обамы серьезным препятствием в переговорах по иранской ядерной проблеме. «Если мы намерены убедить мировое сообщество в необходимости наказать Тегеран, – отмечал Брюс Ридель, бывший директор по делам Ближнего Востока и Южной Азии в Совете национальной безопасности, – Израилю придется выйти из подполья. Политика двойных стандартов рано или поздно провалится»[446].

Однако через месяц после обзорной конференции 9 июня 2010 года Совбез ООН все-таки принял антииранские санкции. Как констатировала The Financial Times, «Россия, долгое время защищавшая Иран, неожиданно сдалась и согласилась с точкой зрения западных стран»[447]. Впрочем, удивляться не приходилось.

Помощь в иранском вопросе президент Медведев, находившийся под впечатлением от перезагрузочных инициатив США, пообещал предоставить еще во время своего визита в Нью-Йорк в ноябре 2009 года. И хотя многие дипломаты настаивали на том, что для России разрыв с Тегераном – куда более серьезная жертва, чем для Америки отказ от размещения ПРО в Восточной Европе, восторжествовал атлантистский подход.

Конечно, чтобы заручиться поддержкой Москвы, Госдепу пришлось отказаться от варианта «калечащих» санкций, которые должны были парализовать экономику Ирана и предполагали запрет на поставки в страну нефтепродуктов и замораживание счетов Исламской республики в ведущих мировых банках. Предложенные «умные» санкции были куда менее жесткими. Они вводили эмбарго на продажу Тегерану тяжелых вооружений, усиливали контроль за финансовыми сделками, в которых участвуют иранские банки и устанавливали новый режим проверки кораблей, плавающих под флагом ИРИ.

В ответ на согласие Москвы поддержать их проект резолюции, Соединенные Штаты отменили санкции, введенные ранее против предприятий российского ВПК, и пообещали не вводить запрет на поставку в Тегеран зенитных батарей С-300 Консервативные комментаторы в Вашингтоне тут же обвинили Обаму «в преждевременных и неоправданных уступках». «Не получив от Москвы твердых обязательств в вопросе о поставках С-300, – отмечал экс-советник Буша-младшего по России Дэвид Крамер, – демократы совершили серьезную ошибку. Ведь чтобы Кремль поддержал смягченный вариант резолюции, никто не требовал от Америки таких жертв. Не стоит забывать, что Россия уже трижды голосовала за антииранские санкции, и США не предлагали ей взамен никаких пряников»[448]. Бывший представитель США в ООН Джон Болтон также критиковал демократическую администрацию, которая, по его мнению, «находилась в столь отчаянном положении, что позволила главе российского МИД Сергею Лаврову сорвать банк»[449]. Однако российский президент Медведев, который надеялся угодить американским партнерам, в сентябре 2010 года сам «заморозил» контракт с ИРИ и вернул аванс, выплаченный иранской госкомпанией Aerospace Industries Organization.