Аттракцион с полтергейстом - Маргарита Малинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— При чем тут Холмс? Потому что мы расследование ведем?
Мы с Игорем вновь переглянулись.
— Нет, Холмс — первый официально зарегистрированный серийный маньяк в США. В Чикаго построил отель, где убивал людей, со множеством потайных проходов. Поняла теперь аллюзию?
— Ой, да пофиг, — отмахнулась Рыжая.
— Короче, вернемся к удаленным чатам. Если там были голые фотки или обсуждение встреч — то это совсем другое дело. Понятно, почему удалил.
— То есть вы решили, что он от жены так скрывается — удаляя переписку? Ну вы динозавры ваще, сейчас у всех экраны защищены точечным кодом!
Ах, вот оно что! Я думала, она совсем бестолковая, а у нее, оказывается, был контраргумент все это время, поэтому она и удивлялась этой версии.
— Жены обычно знают этот код, — заступился за мою версию Игорь, — вот в чем вся соль. Удаление переписки — безопаснее всего.
Мы вздохнули, мол, как это грустно, а Таня еще и погладила себя по животу.
— Жрать хочу! Игоряша, — толкнула она его в бок, — когда там печень готова будет?
Игорь купил в супермаркете пиццу, набор салатов и большой кусок свежей печени с сельдереем. Первые два пункта мы съели сразу, а печенку он собирался жарить на ужин и замачивал ее для этого в каком-то соусе.
— К ужину, как и договаривались, — Волк был несгибаем по части дисциплины. — Но там же пицца вроде осталась.
— Это Юлькины куски! Она вечно не доедает! — прозвучало это как «вечно меня объедает». Игорь считал интонацию и удивился, но я уже знала, откуда взялось раздражение, Таня на днях подробно объяснила мне, как я не права, когда ем меньше окружающих, и как я их этим вынуждаю постоянно испытывать чувство вины. Какой же я плохой человек! Даже и не знаю, как меня такой вырастили.
— Можешь слопать мои куски, я не против.
— Еще бы ты была против! Ты это назло мне делаешь!
Игорь приподнял одну бровь, выражая крайнюю степень удивления.
— Назло тебе делится с тобой своей едой?
Я отмахнулась.
— Не обращай внимания, у женщин своя логика. Итак, у нас есть по меньшей мере двое подозреваемых. Таня, иди быстренько доедай пиццу и пойдем пообщаемся с ними.
— Так, я не понял. — Капитан Волк тут же принял стойку. — Самодеятельностью решили заняться?
Грачеву не нужно было упрашивать, еще в середине моей последней реплики ее уже в комнате не было, поэтому я теперь обращалась только к представителю власти, задержавшемуся в нашей арендованной квартире, не иначе чтобы охранять важных свидетелей:
— Игорь, со следствием они не будут разговаривать так, как с нами. Во всяком случае Алинка. Мы с ней учились в одном классе. Она рассказала нам об этой квартире. То есть Таньке, но не суть. И если мы ее прижмем, она может сознаться. На эмоциях. Тем более для нее это будет безопасно, но у тебя появится информация, а дальше — дело техники. Даже если не она убила, то с нами она будет…
— Погоди, — перебил меня шокированный капитан. Похоже, так часто, как он удивляется в этой квартире, он не удивлялся больше нигде. — Ты вот так сразу готова принять тот факт, что твоя бывшая одноклассница и нынешняя приятельница может оказаться убийцей?
— Во-первых, не приятельница, это Грачева с ней общалась немного, после того как она перевелась в другую школу, переехав в этот город. А во-вторых, Игорь, ты очень мало знаешь о моих одноклассниках, но поверь, я могу принять уже что угодно. Она будет не первой убийцей, скажем так.
— Ого… Ладно, продолжай, очень интересно излагаешь.
Не было времени думать, правду он сейчас говорит или издевается, и я реально продолжила:
— Так вот, с нами она будет откровенна. А с тобой нет. Она понимает, что против нее нет никаких улик. Отпечатки на пузырьке стерты. Переписка удалена. Что ты ей предъявишь? Что их телефоны находились в одной соте? Так она скажет, что к Веронике ходила или к Яне. Если встречались в другом месте, тоже что-то придумает. Ей сейчас невыгодно светить эти отношения, она не глупая, во всяком случае, — поправилась я, — в школе не была. К тому же на все эти действия нужно время, запросы всякие и так далее, сам все прекрасно знаешь.
— Ну хорошо, — быстро сдался он, — но держи меня на связи.
— Ага.
— В прямом смысле! Чтобы висела на трубке во время разговора! А то мало ли что…
— Что? Нападет на нас в общественном месте? Я же не за гаражи ее на беседу позову! — Он покачал головой, мол, с доводом не согласен, делай как я сказал. — Хорошо, я попытаюсь записать для тебя на диктофон, но не факт, что она этого не заметит. Может, она вообще попросит отдать ей телефоны или выключить.
— Тогда пообещай мне не ходить с ней никуда!
— Обещаю не ходить с ней никуда, кроме кафе.
Засим приятный разговор завершился. Говорю приятный, потому что стало ясно, что капитан Игорь Волк за меня волнуется. Да, не за нас с Таней, а именно за меня, ведь он постоянно использовал глаголы и местоимения единственного числа. «Обещай», «не ходи» и так далее. Может, мне это только кажется, ведь он и говорил только со мной, но на каком-то уровне чувствовалась его забота именно обо мне.
Мы созвонились с Алинкой и договорились встретиться в той же хинкальной. Предлог — сплетни. Не станем же мы ей говорить, что ее подозреваем! Бывшая одноклассница, как выяснилось, ушла из восьмой квартиры почти сразу за нами, поэтому она жаждала узнать новые подробности горяченького дельца. То есть это она так подавала свою мотивацию, но мы-то были уверены, что причины любопытства кроятся в другом.
Алинка пришла в растрепанном виде, в той же мини-юбке и куртке, но волосы стояли дыбом, а макияж расплылся по покрытому красными пятнами лицу. Такое ощущение, что это она ночью ползала под трупами, чтобы попасть в чужую квартиру.
— Привет, — чмокнув воздух вокруг наших лиц, сказала Родинина, присаживаясь напротив, и тут же перешла к насущному: — Так что там? Как расследование идет? Что-то выяснили?
— Кто ж нам скажет! — фыркнула Татьяна.
На лице Алины проявилась досада.
— Но как же… Вы позвали меня поболтать…
— Да! Болтай! — приказала Грачева. — А то мне писать не о чем! И я типа опять ною!
— Слушай, Таня, давай забудем о том, что было в той квартире, — неожиданно пошла на примирение Родинина. — Мы все были на взводе. Я, честно говоря, когда ты написала мне, подумала… в общем, не важно, — отмахнулась
