Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III - Яков Иванович Бутович

Касатик 3-й), и тем не менее результаты получились превосходные. Стало быть, «энгельгардтовская комбинация» кровей была действительно замечательной. Коснувшись этого вопроса, не могу не указать на Измайлова. Он всю жизнь работал с материалом среднего и ниже среднего качества. Это всё были либо небежавшие, либо же скромно проявившие себя на ипподромах кобылы. Я не считаю случайных покупок, вроде Унеси-Горе, которая была взята у Феодосиева в счет долга. Если бы Измайлов вел работу с классным материалом, то он достиг бы еще лучших результатов, и я думаю, что первая орловская лошадь в 2.10 могла выйти из его творческих рук.

Я хочу показать, с какой настойчивостью при создании Дубровского завода собирался энгельгардтовский материал. Кобыл купили у М.Е. Константиновича; затем у разных лиц купили Бычка, его отца Правнука, Бесценную (Бычок – Радуга), Бой-Бабу, Бомбу 2-ю – дочь Бомбы, Буйную 2-ю, дочь Светляка Взятку, дочь Бычка Ветрянку, внучку Петела Межу, дочь Петела Паволоку и внучку Петушка Цыпку 2-ю. Получился такой букет бычковских кобыл, равного которому не было никогда и ни в одном рысистом заводе при его основании. А во главе завода были поставлены энгельгардтовский Бычок и его отец Правнук. Весь Дубровский завод был построен на крови Бычка. Измайлов преклонялся перед линией Бычка и опрометчиво пренебрег другими линиями, главным образом Полкана 3-го, и только поэтому он не отвел Крепыша. Если бы Измайлов еще работал с Полканами, а не с Бычками, то при его опыте, знаниях, таланте и любви к делу он достиг бы замечательных результатов! В одном был прав Карузо, когда критиковал блестящую заводскую работу Измайлова: Фёдор Николаевич начал работать с Бычками, то есть с далеко не лучшими представителями орловского рысака, и пренебрег другими великими линиями орловского коннозаводства. Карузо указывал, что если бы Измайлов купил в свое время завод Терещенко (его недорого предлагали великому князю), то результаты были бы еще более блестящими. Впрочем, победителей не судят, а Измайлов на коннозаводском поприще был победителем.

Надо сказать, какой еще материал был куплен при основании Дубровского завода. В 1888 году было куплено целое гнездо, вернее, целый завод, около 20 маток, у князя В.А. Кудашева. Завод Кудашева велся только в упряжном направлении, и велся по старинке. Первоначальный материал Кудашев приобрел у Похвиснева, который также разводил упряжных лошадей. Похвистнев купил материал для своего завода у Д.Д. Кузнецова, а Кузнецов в свое время приобрел в полном составе завод самого А.Б. Казакова. Таким образом, кудашевские лошади происходили от казаковских. Пройдя через руки трех бездарных коннозаводчиков (Кузнецов, Похвиснев и Кудашев), они утратили свои высокие качества. По определению Измайлова, кудашевские кобылы были в «старинном тяжелом сорте». А кому же не известно, что казаковская лошадь никогда не была сырой, лимфатичной и тяжелой, наоборот, это было олицетворение красоты, благородства, породности, блеска и изящества! Измайлов говорил, что кудашевские матки были «на густых, костистых, с короткими бабками, фризистых ногах, крупные, правильного склада, с отличными спинами, глубокие, но у многих замечалась бедность холки и грубоватость – вернее, недостающая выразительность в глазах и вообще в голове». Словом, они были просты и малопородны. Какая же это казаковская лошадь?! Измайлов долго и с непонятным упорством возился с этим кудашевским материалом, но ничего отвести не смог. Покупка кудашевских кобыл оказалась ошибкой. Однако те, кто, как я, хорошо знали дубровские дела, понимали, что, покупая кудашевских кобыл, Измайлов стал жертвой своей доброты. Мне хорошо известно, что Кудашев должен был довольно крупную сумму денег не то Скаржинскому, не то Дерфельдену, но уплатить долг не мог, так как разорился. Измайлов, уступая просьбам друга, купил этих кудашевских кобыл. Он переоценил свои коннозаводские силы, когда пошел на такой компромисс.

Измайлов не был бы поклонником орловского рысака и автором стольких правил о чистопородности, если бы не отдал дань увлечению охотниковскими лошадьми. Четыре жеребца завода В.П. Охотникова в разное время состояли в Дубровке производителями: Атласный, Гранит, Серьёзный и Добрыня 2-й. Одному Атласному удалось кое-что создать, остальные оказались производителями ниже всякой критики.

Особняком стоит покупка Бедуина-Молодого. Она должна была знаменовать новую эру в Дубровском заводе, но окончилось все печально. Когда был куплен Бедуин-Молодой, производитель в заводе С.Д. Коробьина, многие считали, что он даст не только замечательных, но, возможно, даже и великих лошадей. Бедуин-Молодой пришел в Дубровку уже стариком и стал любимцем великого князя. Дмитрий Константинович считал его лучшей по себе рысистой лошадью. Бедуин-Молодой получал лучших маток, однако удовлетворительного приплода не дал.

После смерти Коробьина у его наследников было куплено 10 кобыл. Эта покупка оказалась очень удачной: коробьинские кобылы, особенно Залётная и Бриллиантка, дали превосходный приплод. Довольно значительное число маток было куплено из разных рук. Наиболее удачными по приплоду показали себя Желанная-Потешная, внучка великого кожинского Потешного, и Дума 2-я, мать Бегучего и Беговой.

Остальных жеребцов-производителей – Досадного 2-го, Досадного 3-го – прислал великий князь из своей городской конюшни. Однако никто из них, кроме Хвалёного, не задержался в заводе надолго, и кровь их там не имела большого распространения.

После того как завод был сформирован, заводская работа продолжалась только со своим материалом и покупки кобыл на стороне стали исключением. Когда Измайлов организовал при Дубровском заводе свои знаменитые аукционы, которые имели такой успех, ему пришлось прикупать кобыл. Те заводские матки, которых можно было безболезненно продать, были проданы на первых двух-трех аукционах, а покупатель настоятельно требовал маток, слученных со знаменитыми дубровскими производителями. Измайлов придумал следующий выход из положения: он стал покупать пять-восемь кобыл у других коннозаводчиков, зачислял в завод, случал со своими производителями и пускал на аукцион. При этом преследовались только коммерческие цели, но все купленные таким образом кобылы вошли в опись завода, хотя это был случайный и совершенно чуждый основному ядру завода племенной материал.

Вскоре Дубровский завод обратил на себя внимание всей коннозаводской России. Почему и как это произошло? Племенной состав завода не мог особенно заинтересовать знаменитых коннозаводчиков, ибо в их заводах был материал значительно высшего качества. В чем же было дело? Ответ на этот вопрос мы получим, если посмотрим, как велся Дубровский завод, как было поставлено воспитание молодежи и тренировка. Коннозаводчики справедливо приписали первые громкие успехи Дубровки не столько Бычкам, сколько тому, как там воспитывали и готовили к бегам лошадей. Решение великого князя поставить в молодом заводе дело, основываясь на указаниях науки и опыта, а вопросы спорные исследовать практически, привлекло общее внимание. В то время среди коннозаводчиков уже чувствовалась потребность что-то изменить и как-то иначе подойти к воспитанию рысака. Вполне была осознана мысль,