Клянусь, это любовь была... - Алекс Камсар

Она молчит, молчу и я. Уже темно. Мы гуляем по спокойным заснеженным дворам и выходим на слабо освещенную спортивную площадку какой-то школы.

— Не уезжай, — говорит она и смотрит так, что у меня внутри все переворачивается.

— Это невозможно, — говорю я, пряча глаза. — Где я останусь? Что я буду здесь делать?

— Ты же умный, сильный. Ты ведь что-нибудь придумаешь…

— Я уже придумал. Понимаешь, я должен окончить университет, поступить в аспирантуру… Я должен…

— Оставайся, — говорит она и смотрит на меня так, что я понимаю, что уже готов сдаться.

Слушай, — говорю я ей, — давай поиграем в интересную игру — «ловитки» называется. Вот видишь, какая здесь маленькая площадка. Так вот, выйти за ее пределы я не имею права. Если ты сможешь меня поймать, значит, я остаюсь. Договорились?

— Хорошо, — смеется она, — я согласна. Можно начать?

— Да, — говорю я, совершенно уверенный, что поймать меня ей не удастся. Как-никак я спортсмен и нахожусь в прекрасной форме. Но я ошибся. Она делает мгновенный рывок и быстро меня догоняет.

— Нет-нет, это не считается, — протестую я, — дистанция между нами была слишком короткая. Давай снова.

Мы начинаем все снова. На этот раз я уже начеку. Я делаю быстрые рывки, обманные движения и постоянно ускользаю от ее рук. Если и было это игрой, то игрой очень жестокой. Скоро она останавливается и, тяжело дыша, выговаривает:

— Я больше не могу, не мо-гу…

После этого она долго приходит в себя. Я молчу. Мы снова идем по заснеженным темным дворам.

— А если я забеременею? — спрашивает она.

— Ну, тогда мы поженимся и все, — говорю я, почему-то абсолютно уверенный, что с ней этого не случится…

Через час мы уже стоим на вокзале и ждем электропоезда, который идет в город М. У нее настроение упало еще ниже. Я боюсь, что она заплачет, и тогда я тоже окончательно скисну.

— Ты знаешь, — говорит она мне, — вчера по радио передавали какую-то сказку. Я услышала только конец. Сказка такая необычная… грустная какая-то. Там мальчик жил на маленькой планете, и у него была роза. Потом он встретил лису и приручил ее. Она потом мальчику сказала: «Мы в ответе за тех, кого приручили»… Ты понимаешь… в ответе…

— Не правда, — почему-то сильно возмущаюсь я, — это не сказка, а это… рассказ Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц».

— А какая разница? — удивляется она.

Сказать ей, что она нашла очень точную формулировку того, что я сам понимаю, но в чем не хочу признаться даже самому себе; признаться в том, что себя чувствую подлым, гадким, мерзким, я не могу.

Тут подходит электропоезд, и я начинаю понимать, что нам не избежать душераздирающей сцены прощания. Прощания, которое каждый раз обещает быть последним. Но на этот раз события развиваются по другому сценарию. Какой-то пьяный здоровяк проходит мимо и нарочно меня толкает. Я мгновенно вспыхиваю и говорю ему пару «ласковых» слов. Это ему явно не нравится, и он, ругаясь, идет на меня. Кажется, что драка неизбежна. Меня это полностью устраивает, появляется внезапная возможность на ком-то сорвать душащую меня злость, причина которой, наверное, неуважение к самому себе. Но тут она вскрикивает и, крепко обняв меня, тащит в сторону. Мой противник быстро оценивает ситуацию. «Жених и невеста!» — кричит он вслед и, криво улыбаясь, идет прочь.

Что касается меня, то от ее прикосновения у меня возникают совершенно другие желания… Но по радиосети звучит объявление, что электропоезд отправляется через две минуты. Он последний сегодня. Она отпускает меня и бежит к поезду.

— Напиши! — кричит она мне.

Двери закрываются, и электропоезд постепенно набирает ход. Я бегу за ее вагоном и кричу:

— Я вернусь! Вернусь! Верну-у-сь…

…Вернулся я через год. За этот год со мной произошли большие изменения. Я окончил университет и по распределению попал на работу в такое жуткое место, где мне ничего хорошего не светило. Как выяснилось, в этой новой для меня жизни шла жестокая борьба за выживание, и у меня не было ни соответствующих навыков, ни стремления их приобрести. Я уже не летал в облаках, но и не смирился с той серостью и убогостью, которые были уготованы мне, как я сначала думал, случаем, но потом оказалось — судьбой. С другой стороны, я возмужал, стал опытнее и спокойнее в отношениях с женщинами, и это сразу дало ощутимые результаты. Я уже твердо знал, что привлекателен для женщин, и успешно этим пользовался.

Мы с ней снова встретились у почты. Она тоже изменилась. Красивее выглядела, увереннее держалась. Мы гуляли по хорошо знакомым улицам, и я рассказывал о своих проблемах. Она молча слушала меня. О себе она ничего не рассказывала. Да я и не спрашивал.

Потом мы пошли в гостиницу. В ту самую гостиницу, где мы с ней были год назад. У меня в то время уже появились кое-какие деньги. Я заранее все устроил, и номер в гостинице был забронирован до моего приезда. Когда мы остались вдвоем, я понял, что она по-прежнему моя, что она хочет, чтобы я целовал ее, гладил ее восхитительные волосы…

Снова у нас все было очень и очень хорошо, хотя, конечно, не было того драматизма, что год назад… Потом мы с ней ели шоколадные конфеты. Провожая ее к брату домой, у входа в гостиницу я взял такси, и мы поехали по уже родным для меня улицам города. Она сидела в машине молча, крепко держа мою руку. Вечером мы должны были снова встретиться. Когда доехали, я вышел вместе с ней и проводил ее до подъезда. Она поцеловала меня и вошла в дом. Я вернулся в машину и сказал водителю:

— А теперь поедем обратно, откуда приехали. Водитель, грузный мужчина лет сорока, как-то странно посмотрел на меня, но, ничего не сказав, включил зажигание. Мы проехали полдороги, когда он решил заговорить:

— Ты эту девушку давно знаешь?

— Уже третий год.

— А ты на ней женишься? Ты останешься здесь? Никто не любит, когда посторонние люди суют свой нос в их дела. Однако этот вопрос уже три года мучил и меня и ее. Но мы никогда не говорили об этом.

— Нет!

На лице водителя появилось выражение полного презрения.

— Я не останусь здесь, но я заберу ее с собой, — сказал я, успокаивая не таксиста, которого я больше никогда не должен был увидеть, а самого себя. Кажется, он поверил, иначе он не сказал бы то, что сказал на прощание:

— У тебя такая красивая девушка, парень. И она тебя любит. Не теряй ее.

…Вечером мы с ней пошли в кафе, которое было на первом этаже нашей гостиницы. Это кафе у местной молодежи пользовалось большой популярностью, и свободных мест там никогда не было. Поэтому я заранее все устроил, и нам с ней достался столик в самом удобном месте. Мы взяли вино и всякие вкусные вещи. Играла тихая приятная музыка. Я снова ощущал себя умным, сильным, удачливым. «Ведь не случайно, — думал я, — эта красивая, чудесная девушка преодолела больше ста километров, чтобы вот так сидеть со мной рядом и улыбаться. Значит, мне должна улыбнуться удача и не один раз. Значит, еще все впереди». Как будто читая мои мысли, она начинает мягко и очень нежно поглаживать ногой мою ногу — Естественно, никто ничего не видит, но мне от этого не легче. Я краснею, как свекла, и умоляю ее: