Полуночная невеста (СИ) - Алфеева Лина

— Рейн Игельтейр, не смей от меня прятаться!

— Глупая, я тебя оберегаю, — прошелестел ветер.

— А лучше бы верил!

— Я верю в тебя, Худышка. И даже больше. Я тебя…

Очередной громовой раскат сотряс небо, его прочертили сотни извивающихся зеленых молний, а до меня донесся землистый запах прелой листвы и разложения. Рейн не успел произнести те самые слова, но я поняла, что он хотел мне сказать.

Рейн меня любил и был готов разделить со мной и свою силу, и свою слабость. Со мной ему не нужно было притворяться или что-то доказывать. Я принимала его со всеми закидонами, как могла принимать его магию. Я стала ему ближе, чем идеальный сосуд…

И в небесах раздался мой звонкий голос:

— Не жадничай. Верь мне! Я справлюсь! Давай сейчас!

И молнии, беспорядочно вспарывающие мрак, вдруг устремились в одну точку. Ко мне, трусихе, зажмурившейся в ожидании боли, но ее не последовало.

Злость и ярость. Внезапно этих эмоций стало так много. Самые мерзкие моменты из прошлого проносились калейдоскопом воспоминаний. Злые шутки мальчишек одноклассников над тихоней заучкой. Насмешки работниц фабрики, скрывающих за ними собственную неуверенность и малограмотность. Но самым мерзким был мистера Арджа. Точно наяву я увидела его желеобразную физиономию и услышала гнусавый голос:

— Последняя недотрога Низины, будешь моей — выплачу долг.

Ярость взметнулась выше облаков, а мистера Арджа охватило зеленое пламя и превратило его в горстку пепла.

Глава 18

Это было очень странное пробуждения, полное шепота, нежности и поцелуев. Горячие губы неспешно скользили по моей шее, останавливаясь лишь для того, чтобы  рассказать, какая я удивительная, красивая и храбрая, а потом уткнулись во впадинку между ключицами и замерли.

— Худышка, если ты прямо сейчас не откроешь глаза, я сочту, что ты готова к продолжению.

Голос Рейна вырвал меня из полудремы и заставил осознать: я же голая!

Широко распахнув глаза, я натянула покрывало до подбородка. Я лежала в комнате Рейна, на его диване, а в воздухе витал аптечный запах мяты и каких-то трав.

— У тебя очень нежная кожа… — промурлыкал Рейн, развалившийся рядом, а потом друг широко улыбнулся. — Успокойся, целебным бальзамом тебя растирал не я, а госпожа Нейт.

Целительница.

Я приподняла руку, на моей коже виднелась цепочка едва различимых рун — одним массажем госпожа Нейт не ограничилась. Я чувствовала легкое покалывание на груди, животе и пояснице.

Маги разукрасили меня рунами. Зачем? Каково их назначение?

— Что происходит, Рейн? — еле слышно выдохнула я,  чувствуя, как внутри все сжимается от нехорошего предчувствия.

— Сейчас выясним. Одевайся. Мне сказали привести тебя на полигон, как только ты очнешься. Магистр Алар и… другие. — Рейн заметно запнулся, а потом весело бросил: — Тебе понравится.

Он поднялся на ноги и набросил жилет поверх рубашки. Он выглядел до того уверенным и довольным жизнью, что я немного успокоилась.

— Жду тебя в коридоре. Замешкаешься — зайду и помогу одеться. Ясно? — Он выразительно вскинул блондинистую бровь.

— Яснее не придумаешь. Что-то еще?

Я вжалась спиной в подушку, потому что Рейн вместо того, чтобы выйти из комнаты, вдруг опустился на одно колено возле дивана. Пальцы мага ласково скользнули по моей щеке.

— Хочу убедиться, что ты настоящая. Там в небе ты показалась мне сказочным видением.

В зеленых, похожих на лесной мох, глазах было столько теплоты и нежности, а от нахлынувших воспоминаний перехватило дыхание.

— Там все казалось нереальным: ты, лаару, молнии. Словно сон, но такой яркий.

— Ты была прекрасна, как светоч, сияющий во Тьме, — прошептал Рейн, а потом вдруг помрачнел и поднялся на ноги.

Неужели вспомнил что-то неприятное?

— Я рада, что все закончилось.

— Нет, Айрин, для нас все только начинается. Пошевеливайся, Алар очень хочет видеть нас обоих.

***

Мои вещи обнаружились на стуле, чистые, выглаженные и источающие легкий сладковатый аромат бытовой магии Рейна. За эту неделю я научилась распознавать его заклинания. Магистр Алар утверждал, что это один из побочных эффектов связи мага и его сосуда. Отчего-то от мысли, что Рейн позаботился о моей одежде, на сердце стало так тепло. Он мог бы купить для меня новые вещи, но предпочел лично потрудиться…

Я быстро натянула на себя чулки и юбку, сбегала в ванную ополоснуть лицо и ухватила блузку.

Одевшись, подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Солнце за окном стояло высоко, небо над Дар’Аланом было ясным. Начался новый день. Что он принесет мне, девчонке из Низины?

Инициация Рейна завершилась, кажется, успешно. Означало ли это, что адепт Игельтейр и наследник великого рода больше не нуждался в моих услугах? Что если мне сегодня же прикажут покинуть академию? А я? Чего я хотела сама?

Я обхватила себя руками, тело сотрясала крупная дрожь. И снова что-то ныло под кожей там, где на груди были выведены неизвестные мне руны.

Рейн просил поторопиться. Я чувствовала его нетерпение и легкую тревогу, как свою. Так странно. Нас разделяла закрытая дверь, но мне все равно чудилось, что он рядом, хотелось выбежать в коридор, чтобы броситься в его объятия. Вместо этого я таращилась в окно и тянула время.

Ощущение чего-то неизбежного стремительно усиливалось, зуд под кожей становился ощутимее.

Глупые страхи! Всё будет хорошо!

Будет-будет-будет…

Вытащив несколько шпилек из прически, встряхнула головой, а потом запустила пятерню в рассыпавшиеся по плечам волосы. Так-то лучше. На письменном столе лежали несколько заколок и гребень — Рейн основательно подготовился к моему пробуждению. Я провела расческой по волосам, и моя рука замерла…

Мой блокнот и волшебное перо лежали поверх тетрадей Рейна. Видимо, выпали, когда меня раздевали. Последнюю неделю я с ними не расставалась. Начертательная магия так меня захватила, что я была готова практиковать ее круглосуточно.

Я сунула блокнот и перо в карман и уже хотела отойти, когда взгляд зацепился за раскрытый на столе свиток. У Рейна был не особо разборчивый почерк, но эту надпись было сложно не заметить.

Тааши Лай.

Рейн несколько раз обвел имя дочери аптекаря Лая красным карандашом. Помимо него в списке было около двух десятков имен. В самом конце значилась Элена Тори, а ближе к началу я заметила Марису Касс, кузину Орсаны.

Пять лет назад, когда Мариса была сосудом адепта Высшей академии Дар’Алана, на город напали лаару. Марису обвинили в том, что твари вырвались из своих клеток, но что если единственная вина девушки состояла в том, что она была не настоящим сосудом?

Как Элена Тори.

Как Тааши…

Тааши!

Я бросилась к двери и чуть не врезалась в Рейна, ожидавшего меня у порога.

— Худышка, наконец-то! Я уже собирался… — Рейн резко замолчал, заметив у меня в руке свиток, а потом впихнул обратно в комнату и захлопнул за собой дверь. — Никак не угомонишься? Так и тянет сунуть нос в чужую тайну?

— Тааши не чужая! Она моя лучшая подруга. Что ты о ней знаешь? Скажи немедленно! — мой голос сорвался на крик.

Звук вышел таким пронзительным, что лопнуло стекло светильника, мелкие осколки посыпались на пол, но Рейн этого не заметил. Качнувшись с пятки на носок, он тихо произнес:

— Тааши Лай — пустышка, прошедшая отбор мадам Салис.

— Не может быть. Тааши получила особое приглашение. Ее отобрали заранее…

— Она получила письмо, которое предназначалось тебе. Она не сосуд.

— Ты говоришь об этом с такой уверенностью… — глухо выдохнула я.

В груди снова пекло, наверное, это болело сердце, предчувствующее боль предательства. Я всматривалась в лицо Рейна и молилась пресветлым духам, чтобы я ошиблась. За минувшую неделю я узнала другого Рейна: чуткого, нежного, заботливого, и позволила себе забыть, кем он был на самом деле — магом Дар’Алана и сыном своего отца.