Вырванное сердце - Алексей Сухаренко

– Хорошо, – кивнул нотариус, – нам нужно подписать генеральную доверенность на подставного человека, чтобы продать квартиру как можно быстрее. Эта бабка… как её… поставит свою закорючку?

– Зинаида Фёдоровна Царькова, – напомнила имя бывшей олимпийской чемпионки собеседница нотариуса. – И она подпишет доверенность только на моё имя, поэтому вы должны прийти к ней на квартиру и оформить генеральную доверенность на меня.

– Ну что же, – пожал плечами нотариус. – Паспорт всё одно не твой, можно и на него оформить, а дальше перепродать по-быстренькому и деньги по карманам. За эту квартиру в сталинском доме хорошо отвалят. Только надо это с Альбертом согласовать.

– Не надо, сделаем ему сюрприз, – обаятельно улыбнулась женщина.

«А она хороша, плутовка. Стройна, пропорции как у модели. Одевается стрёмновато, а так, если её приодеть… И как она всех кинуть хотела. Я с такой талантливой бабой мог бы напрямик работать. Зачем нужен этот Змойров, если Наташка так легко входит в доверие к старикам и подбирает их квартирки. Может, мне пора сделать рокировку с Людмилой? Что толку от этой молодухи? Она только ноги раздвигать умеет. А с этой и поговорить интересно, и образ у неё какой-то таинственный, интригующий. Вместе с ней мы бы много бабла наколотили».

— А что вы мне скажете, если я приглашу вас отужинать со мной сегодня в ресторане? – Мужчина придвинулся к собеседнице так близко, что своей коленкой коснулся её ноги.

– Я рассмотрю ваше предложение после того, как мы оформим доверенность, – кокетливо уклонилась от тактильного контакта Наталья, которую, судя по паспорту, можно было с большим основанием назвать Светланой…

…Грачёва привезли в отделение, где незнакомый майор из службы собственной безопасности Министерства внутренних дел с красным опухшим лицом, словно переодетый бомж, долго и совершенно без церемоний рассматривал капитана полиции, словно насекомое для своей профессиональной коллекции. При этом он ничего не спрашивал, словно ожидал, пока доставленный офицер сам станет задавать вопросы. Однако Егор, предупреждённый Козловым о неприятной встрече с «внутренней полицией», не обращал внимания на этот избитый психологический трюк. Он и сам неоднократно им пользовался, когда хотел лишить уверенности задержанных матёрых преступников. Сейчас опытный оперативник лихорадочно пытался понять, что эту службу могло так сильно заинтересовать в его скромной персоне. Он не был коррумпирован, как бо́льшая половина отделения, не брал взятки, не вымогал деньги с потерпевших за скорейшее рассмотрение их заявлений, не отпускал преступников. По современным меркам коррупции в стране, и в частности в органах внутренних дел, он был белой вороной. Почти святой.

«Однако этот красномордый словно пытается меня переглядеть, как в детской игре. Ишь, уставился на меня своими маленькими свиными глазками. “Детский сад, штаны на лямках”. И начальник тоже хорош. Наверняка давно уже знал, что эти черти роют, и молчал! По городу меня с утра разыскивал по их указаниям, но ведь только перед самим отделением выдавил из себя – словно надоедливый прыщ перед свадьбой. Чистюля. Совесть боится запачкать. Хотя нет, скорее, боится, что я чего лишнего сболтну. Не бойся, не сдам… Ну этот таращится, того и гляди, глаза выскочат. И не мигает, гад! Зевнуть, что ли? Приземлить его с небес. А то слишком важный вид на себя напустил».

— Скучно? – последовала моментальная реакция одутловатого. – Уверен в себе. Думаешь, что мы сюда так просто приехали. Ошибаешься. Ты у нас уже давно как на ладони, и твоя преступная деятельность у нас уже полностью зафиксирована.

– Товарищ подполковник, – проигнорировав слова эсэсбешника, обратился к своему начальнику Грачёв, – скажите, я арестован? Есть ордер?

– Нет, капитан, мы проводим лишь служебное расследование, – подполковник переглянулся с офицером внутренней полиции, – а уж дальше по итогам можно будет говорить о квалификации твоих действий.

– Тогда попросите майора Удановича подбирать выражения, – как можно твёрже произнёс Егор. – Мне бы не хотелось быть привлечённым к уголовной ответственности за нанесение ему телесных повреждений.

Козлов отмахнулся от проблемного подчинённого и, отойдя с рассвирепевшим майором к окну, о чем-то стал перешёптываться.

– Если я вам мешаю, так я могу выйти, – не удержался, чтобы не подколоть старших по званию, оперативник.

В результате короткого совещания с начальником Грачёва офицер специального подразделения сухим, официальным тоном объявил, что сейчас произведёт допрос подозреваемого.

– В чём меня подозревают? – уточнил капитан полиции, прицепившись к формулировке.

Уданович с чувством удовлетворения от собственной значимости объявил ему, что он подозревается в связях с криминалом и, соответственно, полной дискредитации звания офицера полиции. Стоящий позади майора подполковник Козлов сочувственно кивнул головой, подтверждая озвученный Удановичем бред.

– У меня связи с криминалом? – больше к начальнику адресовал своё возмущение Грачёв.

– Вопросы здесь задаю я, – перебил его майор, начиная оформлять протокол допроса. – Ответьте, капитан. Вам известна гражданка Мария Лошадкина?

«Странная формулировочка. Откуда им известно то имя, с которым она появилась у Зинаиды Фёдоровны? Неужто это её официальное имя? Нет, тогда бы он и отчество её назвал. Значит, они опросили свидетелей. Но кого? Хотя чего тут думать. Это та старая бабка – Дарья Митрофановна Нужняк, которая в отделение с заявлением прибегала, обвиняя меня во всех тяжких. Это точно её рук дело! Это ей я обязан своему сегодняшнему положению. Но я не хочу, чтобы сейчас этот опухший майор копался в моих семейных делах, как свинья в апельсинах».

— Нет, такого человека я не знаю, – отрицательно покачал головой опрашиваемый сотрудник полиции.

Майор с подполковником переглянулись. При этом краснорожий не скрывал своей радости.

«Ну вот, товарищ подполковник, а вы ещё сомневались, что ваш сотрудник способен на преступление, а он вот вам, свою подельщицу из банды выгораживает. Идёт в несознанку».

Козлов не ожидал такого ответа от подчинённого и был растерян.

«Зачем Грачёву отрицать очевидное? Он же с ней вместе время проводил. На пикник ездил. Она у него в общаге ночевала. Их знакомство как минимум человек десять подтвердить могут. И он это понимает. Опытный же опер! Неужели и правда продался квартирным мошенникам? Надоело жить с дочерью в общаге? Захотел на квартиру заработать?»

— Товарищ подполковник, поскольку ваш сотрудник солгал на первый же вопрос, я считаю, что необходимость продолжать опрос отпадает. – Уданович протянул короткий протокол на подпись Грачёву. – Я официально требую отстранения капитана Грачёва от работы. Собранные материалы внутренней проверки я вынужден передать в следственный комитет прокуратуры для привлечения вашего бывшего сотрудника к уголовной ответственности.

– Может, теперь хоть скажете, в чём меня подозревают? – подписав протокол, отбросил от себя ручку Грачёв.

Шариковая ручка, словно брошенное копьё, пролетела через стол и ткнула офицера службы безопасности в пузо.

– Ты, капитан, подозреваешься в соучастии в квартирных мошенничествах, – не показав раздражения от встречи с «копьём», с улыбкой на лице парировал Уданович.

– Алексей Иванович, но это же полный бред! – повернулся Егор к начальнику. – И всё из-за одного вопроса? Про Лошадкину?

– Нет, Жора, не только, – нахмурился начальник. – Сегодня утром в твоём столе был обнаружен мобильный телефон, с которого преступники вели все переговоры с жертвами квартирных мошенничеств. Он оформлен протоколом и приобщён к материалам проверки. Несколько потерпевших опознали в молодой женщине, носящей имя Мария Лошадкина, медсестру из банды преступников, которая втиралась в доверие к одиноким старикам и оформляла квартиру на подставных людей. А наружное наблюдение выявило твою личную связь с этой женщиной. Ты же соврал на первом вопросе, что, собственно, лишь доказывает твою причастность к преступлениям.

– Ладно, можете не продолжать. – Грачёв понял тщетность данного разговора. – Я могу идти, или как?

– Вопрос о твоём аресте будет принимать следователь, – опять подал голос майор, принимая эстафету у Козлова. – Моя бы воля, я бы тебя прямо сейчас уже в камере закрыл.

– Лошадкину же арестуют с минуты на минуту, – опять вступил в разговор начальник отделения. – Её поиском сейчас Власов занимается. Но если ты попытаешься предупредить кого-нибудь из сообщников, нам придётся ускорить твою изоляцию и взять тебя под стражу. Подумай о дочери и не глупи.

– Спасибо, гражданин начальник, за заботу о дочке, – с сарказмом усмехнулся бывший капитан полиции, направившись к выходу.