Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

81

Хорошо. С ксендзом и служкой на первое время все. Теперь остальные. С этими должно быть проще. Проведут литургию, осмотрят костел и умотают назад в Варшаву. Значит четвертый пункт — простое отслеживание контактов. Это забота тех, кто будет работать с делегацией неофициально (помимо меня). Может быть проблема — исповедь. Значит надо договориться, чтобы исповеди принимал только ксендз. Ему здесь жить, его и возьмем на постоянный контроль вместе с исповедующимися.

Итого за неполные два часа составила четыре пункта, в которых постаралась охватить все основные моменты работы на ближайшие три дня. Неплохо, на мой взгляд. Оп! Добавлю-ка еще один пункт — встреча и беседа с ксендзом в неформальной обстановке. Это может способствовать установлению контактов. В отличие от местных сотрудников НКГБ, уже зарекомендовавших себя непримиримыми борцами с религией, у меня пока репутация человека, спокойно относящегося к верующим людям. А мне действительно все эти религии по барабану. Сама не верю, но, как говорили в моем прошлом (будущем), отношусь к этому толерантно.

Все. Аккуратно сложила все бумаги в папку, завязала ее и поместила в сейф. Потом, не торопясь и контролируя грамотность, записала все пункты, подписалась и проставила дату. Заключительное действие — аккуратно все написанное промокнула промокашкой. Затем для верности еще немного помахала бумагой в воздухе, не обращая внимания на усмешку Игоря. Готово. Иду к начальнику горотдела.

Старший лейтенант Северов недоверчиво посмотрел на меня.

— Что, уже все изучила и составила план работы?

— В первом приближении все. И план составила — вот принесла на утверждение, поскольку некоторые пункты довольно срочные. Отработаю их и снова буду изучать материалы.

— Ну давай, показывай твое творение.

Вася взял мою бумажку, кинул взгляд, слегка дернулся. Поднял глаза на меня, вздохнул и снова уставился в бумагу. Ага, значит работа в новой должности уже добавила ему выдержки. Пару недель назад он от первого пункта начал бы скакать по кабинету, а сейчас только вздыхает. Ничего. Выдержка — это хорошо. Это и в семейной жизни пригодится.

— Скажи, — наконец разродился муж-начальник, — что ты сама думаешь по первому пункту? За кого нас примут немцы?

— Скорее всего за недоумков, которые, кроме всего прочего, и не подозревают, что в этом месяце начнется война.

— Да, именно за недоумков. И что в этом хорошего?

— А что в этом плохого? Если враг тебя считает недоумком и неполноценным, то тем легче будет с таким врагом воевать. Вот лично я человек не гордый. Меня, если помнишь, одна троица считала дурой. И где они сейчас? Если для дела полезно выглядеть дурой, то лично я — готова. Важно, что они хоть что-то, да напишут. И из этого чего-то можно будет сделать некоторые выводы. Даже если напишут, что ничего не знают.

— Хорошо, — решился Василий, — я поговорю с майором, а ты пока прямо сейчас иди с Игорем и обследуйте еще раз костел. Предлог — проверка перед встречей официальной делегации. Привлеките для этого кого-нибудь из католиков, чтобы засвидетельствовали вашу работу. Только к потайному ходу не суйтесь. Там точно все в порядке.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант. Разрешите выполнять?

— Иди, товарищ Северова. А я сейчас начну развлекать майора Григорьева твоей очередной фантазией.

82

Мы с Игорем взяли мотоцикл и доехали до костела. Строго говоря, можно было минут за тридцать сюда и пешком дойти, но так солиднее. Игорь вылез из седла, одернул форму, огляделся и зашел в один из соседних домов. Как он определил, что в этом доме живет католик, для меня осталось загадкой. Через пару минут он почти выволок из дома какого-то старика и потащил его к костелу. Я слышала, как он уговаривал бедолагу.

— Да не бойся ты, при сотрудниках НКГБ тебе ни один черт не страшен. Ты нас бойся, а не чертей. Были бы мы тут во время той литургии, так ни один черт не осмелился бы напасть на вашего ксендза. Так что давай, шевелись. Сейчас мы будем осматривать костел, а ты за нами будешь наблюдать, чтобы все видели, что мы ничего тут не взяли и не поменяли.

Наверное, уговоры лейтенанта подействовали, и дедок перестал упираться. Кое-как он приплелся к костелу и мы всей троицей зашли внутрь. Там действительно был полный порядок. Если бы не заметный слой пыли на всем, то можно было подумать, что ксендз просто вышел куда-то ненадолго. Интересно, — подумала я. — А пыль это хорошо или плохо? То есть пыль показывает, что все здесь находится в нетронутом состоянии. Это хорошо. Но, если мы сейчас начнем в процессе осмотра оставлять заметные следы, то это уже будет плохо.

— Товарищ лейтенант, — громко обратилась я к Игорю. — Нехорошо, если завтра делегация увидит такую грязь в костеле. Может быть стоит здесь все прибрать?

— Согласен с вами, товарищ младший лейтенант, — моментально просек ситуацию Игорь. Сейчас мы попросим гражданина Кулябко организовать несколько женщин, чтобы те тщательно протерли всю пыль с предметов и подмели пол. А мы за этим проследим. Всем католикам нашего города будет стыдно перед такой представительной делегацией во главе с самим епископом, если костел будет так выглядеть. Ты понял Осип Григорьевич?

— Понял, понял, пан начальник. Только не пойдут бабы, побоятся.

— А ты скажи, что мы их охранять будем. А вот если не пойдут сюда, то мы с ними пойдем в другое место. Вот так и скажи, — подпустил Игорь в голосе металл.

Дед закивал и порысил к домикам, стоявшим неподалеку. Минут через двадцать к нам робко приблизились пять женщин.

— А что, пан начальник, снова костел откроют? — спросила одна из них. — А як же черти?

— Сейчас при нас ни один черт не посмеет появиться, — вмешалась я. — А через пару дней епископ из Варшавы проведет очищающую литургию (черт его знает, как на самом деле называется подобная служба) и костел снова заработает. Говорят, что новый ксендз славится своей святостью и при нем все станет хорошо. А сейчас протрите здесь все и подметите. А мы с товарищем лейтенантом будем вас охранять. Правда у нас нет крестов и распятий, зато пистолеты в полном порядке. Появится какой черт — сразу пристрелим.

То ли уговоры подействовали, то ли страх перед НКГБ оказался сильнее страха перед чертями, но дело сдвинулось с мертвой точки. Женщины притащили тряпки, ведра с водой и дело пошло. Мы с Игорем постепенно обходили весь костел, старательно заглядывая во все щели и, время от времени, подзывая кого-нибудь из уборщиц: «А вот здесь еще пыль, и здесь.» При этом у женщин создалось полное впечатление, что наша главная забота — это чистота костела (впрочем, это было недалеко от истины, очень недалеко). В результате к пяти вечера костел внутри разве что не сиял. Мы с чистой совестью сели на мотоцикл и вернулись в горотдел. Игорь сразу прошел к себе, а я пошла отчитываться.

83

Вася при виде меня как-то нехорошо оживился и с ехидцей заговорил.

— Привет тебе от Валентина Григорьевича. Я его порадовал твоей идеей. Как майор ее воспринял, сама понимаешь. Но через час он позвонил и сказал, чтобы ты завтра до встречи делегации обязательно к нему заглянула. Подпишешь письмо в гестапо. Майор в разговоре передал мне слова какого-то высокого начальника: «Это настолько глупо, что может сработать». Так что про твою глупость скоро по всему наркомату будут ходить легенды.

— Это ничего, этого я не боюсь. Пусть меня считают глупой. Легче будет работать. Знаете, товарищ старший лейтенант, есть анекдот на эту тему.

— Анекдоты расскажешь дома, а пока иди, дочитывай бумаги. Потом все спрячешь в сейф, и ключи сдашь секретчику. Не забудь на завтра заказать машину для делегации и обеспечить охрану. Свободна.

Я уже знала, что и то, и другое нужно заказывать в роте НКВД. Поэтому дозвонилась до капитана Короткова и обо всем договорилась. Потом добросовестно еще два раза перечитала все бумаги, выучила все имена и фамилии. Убрала все материалы в сейф. Немного подумала, снова вытащила бумаги из сейфа и, глядя в них, сочинила приветственную речь на завтра. После этого опять все, кроме речи, спрятала в сейф. Речь сложила пару раз и спрятала в сумочку. Так как мне с этой речью завтра выступать перед «всем народом», то к секретным материалам ее можно не относить. Игорь к этому времени уже куда-то умотал, поэтому комнату — виновата, кабинет — запирать тоже пришлось мне. Сдала ключи секретчику, расписалась в журнале и двинулась домой. Мужа ждать не стала — начальники так рано домой не уходят.

Дома неожиданно стало скучно. Марфа Ивановна хлопочет по хозяйству — ей под руку в такое время лучше не соваться. Вася неизвестно когда придет. А чем мне, одинокой, заняться? Взяла ножи и пошла на пустырь — тренироваться. Это дело тихое — не то, что стрельба. Кидай сколько хочешь — никто не услышит. Левую руку я так и не смогла натренировать, но зато правой с десяти метров попадаю уже уверенно. И не просто в мишень, а в нужную точку. Полчаса кидала. Потом решила заняться оружием. Сначала устроила полную разборку парабеллума. Все вычистила, смазала, вытерла лишнее масло, после чего собрала пистолет. Затем ту же процедуру повторила для нагана. И, наконец, Вальтер. Как раз, когда я заканчивала сборку Вальтера, пришел измотанный и голодный муж. За ужином я увидела, что он не столько голоден, сколько именно измотан. Ел супруг совершенно без аппетита, можно сказать, механически. «Так дело не пойдет», — решила я и после ужина потащила его гулять. Когда погода позволяет — это самое оно перед сном.