Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

72

— Но вот предположим, что внезапно напали немцы. Что будут в первую очередь делать ваши командиры полков?

— Отражать нападение и со мной связываться.

— А если с вами связи не будет?

— Как это не будет? Мы сейчас уже дополнительную скрытую проводку сделали. А на крайний случай в каждом полку есть делегаты связи.

— Так проводку могут даже случайно повредить. Например, снаряд разорвется. А делегата связи диверсанты застрелят. И, извините, вдруг сюда попадет бомба?

— Ну, ты вцепилась! Впрочем, недаром я просил тебя посмотреть свежим взглядом. Мы сейчас говорим, и я понял, что этот вопрос надо будет с комполками оговорить. Я, пожалуй, составлю и выдам им заранее самые четкие инструкции, на несколько вариантов развития событий. Чем больше предусмотрено, тем меньше шансов, что кто-то из подчиненных напортачит. Но вижу, что у тебя еще есть вопрос.

Ха, у меня, как всегда, разных вопросов вагон и маленькая тележка, так что идем дальше.

— Предположим, что какое-то ваше подразделение (батальон или даже полк) попало в полное окружение. Что они тогда по планам должны делать? Я понимаю, что есть Полевой Устав РККА, но там все общие рекомендации, а тут нужна будет самая, что ни на есть, конкретика.

— Во-первых, кроме Полевого Устава есть еще Боевой устав пехоты 1938 г., который никто не отменял хотя, боюсь, он устарел (учти — я тебе этого не говорил). А, во-вторых, многие вещи в Полевом Уставе прописаны достаточно точно.

— Федор Савич, я, извините, зануда. Ваши командиры хотя бы пару раз прорабатывали с бойцами действия в окружении?

— Да уж, зануда! И Васю мне жалко, хотя может его именно такая жена и устраивает. Успокойся, подцепила меня. Не прорабатывали мы этот вопрос. Но, пожалуй, я дам задание командирам полков провести с комбатами штабные учения на эту тему. Пусть попотеют. Скажу, что нужно для выявления самых находчивых и перспективных командиров.

— Теперь еще один важный вопрос, Федор Савич, который несколько в стороне от темы нашего разговора. Вам ведь капитан Максимов докладывал о шпионе?

— Конечно. И тебя при этом хвалил.

— Нет, я не о похвалах, а о том, что засылка таких вот незадачливых шпионов может свидетельствовать о скором начале боевых действий.

— И об этом говорил. А к чему все это ты ведешь?

— Дело в том, что перед самым-самым нападением сюда будут в массовом порядке заброшены диверсанты, которые начнут резать связь, отстреливать командиров и заниматься прочими гадостями. При этом сил НКВД и НКГБ может просто оказаться недостаточно. Поэтому хотелось бы, чтобы вы заранее наметили те подразделения, которые в случае проявления подобных диверсий сразу же будут приданы нашим органам для борьбы с диверсантами. Тут новички не подойдут. Нужны будут и бойцы с опытом, и командиры, которые будут четко взаимодействовать с НКГБ. Хорошо бы провести втихую нечто вроде совместных учений. Честно говоря, я до этого додумалась уже здесь, у вас. После допроса того неудачника и разговора с Максимовым. Даже с Васей эту идею не обсуждала.

— А что. Мне такая идея нравится. Мы ведь отрабатываем взаимодействие разных родов войск. Можно отработать и взаимодействие с органами в критических ситуациях. Вернешься домой — обговори с мужем. Он ведь у тебя теперь начальник горотдела. Можешь сказать, что я, со своей стороны, пару рот готов выделить.

— И последнее, Федор Савич. Извините, но вы сами прекрасно видите, что дело идет к войне. Первые удары вместе с пограничниками примет на себя ваша дивизия. Может быть, стоит отправить жен и детей командиров куда-нибудь в летние лагеря, скажем на Волгу? Хотя бы на месяц. Например, с 15 июня по 15 июля?

— Согласен. Я сам об этом подумываю. И даже запланировал на завтра обсуждение этого вопроса с комиссаром. Если не жен, то хотя бы детей — у нас в дивизии 123 ребенка разных возрастов — с несколькими сопровождающими. Хорошо. На сегодня все. Ужинать и отдыхать.

73

В комнате я снова залегла и задумалась. Вроде бы все потихоньку налаживается. С Окуловым никаких проблем. Действительно, мировой мужик. Младших по чину выслушивает внимательно, на вопросы старается отвечать так, чтобы даже дилетанту (то есть мне) было понятно. Это в плюс. Занятия в разведроте идут нормально, если не считать проблем с лошадью (буду надеяться, что сумею обойтись ногами или автотранспортом). Жаль, что времени маловато — еще бы месячишко, и мы с бойцами стали бы понимать друг друга, если не с полуслова, то, по крайней мере, с двух слов, что на первое время вполне достаточно. Тем не менее, это тоже в плюс, пусть и маленький. Про взаимодействие органов с армией для обезвреживания диверсантов я хорошо придумала. Это уже не маленький, а полноценный жирный плюс. Интересно, а какие у меня минусы? Пока только один, зато тоже полноценный и даже больше — одна дивизия, какой бы она ни была замечательной, погоды не сделает. Но выше головы не прыгнешь. Хоть в чем-то сумеем фашистам нагадить, помешать их планам — уже хорошо. Все, сплю.

На следующее утро я убедилась, что инструктор не обманул. Вывел мне здоровенного совершенно черного жеребца с белой звездочкой по кличке Басмач, который начал с того, что вместе с морковкой решил схрумкать мой палец. Я была настороже, и это фокус у него не пошел. Когда затягивала подпругу, конь добросовестно надул живот. Помог кулак, которым я ткнула Басмача в живот. Он после этого более уважительно посмотрел на меня и попробовал просто укусить. Получил кулаком в морду и ногой в живот. Озадачился, но мысль о пакостях не оставил. Я бодро вскочила в седло и слегка пнула его ногами. Он стоит. Я ткнула шенкелями посильнее — стоит. Посмотрела на инструктора. Тот тоже стоит и, кажется, доволен представлением.

— Ну и как его заставить двигаться, товарищ инструктор?

— Только матерком, товарищ младший лейтенант. Его так прежний хозяин научил.

Инструктор, наверное, думал, что я засмущаюсь и попрошу мне помочь. Ха! Напугал ежа голой задницей! Я слегка наклонилась к голове жеребца, не забыв ухватиться за гриву, и проорала трехэтажное выражение, которое выучила еще в школе. Басмач от удивления слегка даже присел, а потом вдруг пошел ровной хорошей рысью. Через пару минут я отпустила гриву и вдруг поняла, что отлично еду или, точнее, скачу. И ноги работают нормально, и зад, извините, не болит. Вот пора бы остановиться. А как? А так же, как и начала движение: «Стой, так тебя растак!» — и натянула уздечку. Конь так резко остановился, что я, в полном соответствии с первым законом Ньютона, сохраняя состояние равномерного прямолинейного движения, моментально перелетела через голову коня и спасла меня от переломов только координация движений. Я успела приземлиться на полусогнутые ноги, чем еще раз удивила этого гада. А теперь уже Басмач удивил инструктора — он наклонился ко мне и нежно подышал в ухо.

— Ну, товарищ младший лейтенант! Вы первая, кого этот конь признал после прежнего хозяина. Теперь он за вами будет ходить, как собачонка. Он, наконец, нашел себе нового хозяина, который умеет так же виртуозно ругаться, как и старый. Боюсь только, что у других всадников с ним начнутся проблемы. Знаете что. Лошадей под седло у нас достаточно. Сейчас все больше командиров на мотоциклы и автомобили переходит. Поговорите с товарищем майором. Может быть, этого коня просто закрепят за вами. И коню будет хорошо, и вам проще.

— Я бы поговорила, только через пару дней я от вас уеду и как тогда?

— Это все к майору. Я вам совет дал.

Да, озадачил меня инструктор. Конь мне понравился, я ему — тоже. Только что мне с ним делать, даже, если генерал выделит этого Басмача в мое личное пользование? Не поскачу же я на нем домой. Думаю, что в нашем городе у НКГБ есть и конюшня — все-таки автомобилей и мотоциклов не так много, да и не проедешь на них всюду. По проходимости конь пока вне конкуренции. Но для меня это может оказаться слишком. И потом я на коне, а Вася в автомобиле! Тоже несколько странно будет выглядеть. За этими думами я успела расседлать коня и тщательно его вымыть. Он еще раз подышал мне в ухо и слегка ущипнул за плечо. Правда, очень деликатно. Я, в ответ, похлопала его по шее, а потом поцеловала в морду. Это Басмача так впечатлило, что, когда я уже выходила из конюшни, он ржанул мне в дорогу и стукнул копытом. Так что мне делать с Басмачом? Вот еще совершенно неожиданная проблема.

74

Занятия в роте прошли в штатном режиме. Теперь я уже заботилась не столько о том, как правильно выполнить то или иное действие, сколько о взаимодействии с другими бойцами. В разведке, когда все роли четко распределены, очень важно понимать друг друга с полуслова или вообще без слов. В кинофильмах это все просто и красиво: махнул рукой, показал два или три пальца, ткнул в себя или в партнера, и договорился. А попробуйте-ка это же самое проделать в реале. Разведчики работают в основном ночью. Жест можно просто не увидеть в темноте. Шептать опасно. Значит обмен информацией по минимуму и только на осязании. Так вот и тренировались. При выполнении некоторых упражнений даже завязывали глаза, чтобы лучше работать на ощупь. Я еще ориентировалась на запахи. А вот у некоторых бойцов это стало проблемой — курение здорово вредит обонянию. И не скажешь, что это их проблемы — в разведке все проблемы общие.