Школа наемников - Виктор Глумов

Вот он, двор Цитадели. Гравий хрустит, сминаемый гусеницами. Отшатнулся курсант, Вик, с шестого курса, встал на цыпочки, разглядывая людей в салоне. Лекс надеялся, что его не узнают. Ржавые конструкции старинного депо, бесконечные ангары… Плац. Учебный корпус.

Машина притормозила. Навстречу устремился рядовой Клим, отворил дверь со стороны пассажиров, уставился с жалостью и воскликнул:

— Лекс, это ты? Похудел ого как! А обро-о-ос! И грязный. Тебе срочно надо помыться!

— Отставить! — гаркнул сержант, спрыгнул на гравий и потянулся.

Лекс последовал за ним. Впервые ему казалось, что окружающее враждебно. Укоризненно глядит учебка черными окнами, кривит приоткрытую дверь, плац щетинится кольями крашеных труб, даже ветер, поднимающий маленькие пылевые смерчи, норовит швырнуть песок в глаза.

— Курсант, следуй за мной. — Сержант направился к казарме.

Краем глаза Лекс заметил, что Кира привезли сюда же и тот бодр и весел.

— Да что ты как на расстрел? — проворчал сержант. — Лицо попроще! Живой — радуйся.

— Что живой… так ведь это пока…

— Дождись завтрашнего дня, и все узнаешь. Большего я тебе сказать не могу.

Лекс шагнул в отворившуюся перед носом дверь и не сразу сообразил, что оказался в душевой. Слишком приятным было осознание. Потоптавшись на месте, он сбросил пропахшую потом одежду на плитку, отвернул кран, подставил лицо под прохладные струи и принялся жадно хлебать воду. Раньше Лекс этого не сделал бы: вода сюда подается прямо из резервуаров, не проходя через угольный фильтр, но на Полигоне он пил из ручья, куда дикие справляли нужду, и ничего ему не сделалось.

— Возьми на полке чистую одежду, — донеслось из коридора.

Наплескавшись, Лекс развязал вещь-мешок. Надо же! Черная майка и брюки, ремень с эмблемой Омеги. Облачался он с удовольствием, еще не веря в удачу. Слишком часто в последнее время жизнь подкладывала свинью. Только расслабишься — получай. Только голову поднял — бах по затылку! Если все хорошо, зачем конвойный в коридоре?

— Готов? — крикнул сержант.

— Так точно, — по привычке откликнулся Лекс и, глядя на заросшего себя в осколке зеркала, улыбнулся фирменной кривой ухмылкой.

Сержант отвел его в пустую комнату с единственной кроватью и сказал, перед тем как запереть дверь:

— Любые контакты запрещены. Все, что ты видел на Полигоне, является секретной информацией. Понял?

— Так точно, — вяло ответил Лекс и растянулся на кровати, наслаждаясь чистым телом, удобной постелью.

На тумбочке исходила запахом еда. Собрав волю в кулак, он рывком поднялся и опустошил миску, вымазал остатки хлебом и выхлебал молоко. Голова отяжелела, мышцы налились свинцом. Лишь сейчас Лекс заметил, что его трясет от усталости. Что будет завтра — плевать. Хоть расстрел, хоть четвертование. Он подумал, что если прямо сейчас не уснет, то не доживет до утра.

Прогудел сигнал. Лекс вскочил с кровати и, не до конца понимая, что происходит, заметался по комнате. Утро. Сигнал. Построение? Выглянул в окно: солнце еще не взошло над горами.

Полигон. Испытание. Артур. Сон?

…Пистолет, брошенный в пыль. «Мы поможем» и гронги в тени камней…

Для кого гудок? Для младших курсов? Щелкнул замок — в проеме двери возник вчерашний конвойный.

— Готов? Быстро в душ — и на построение.

Лекс не поверил своим ушам: на построение? Его — на построение? Сердце пропустило несколько ударов. Ославят перед сокурсниками и в лучшем случае изгонят, в худшем — расстреляют.

— В душ бегом! Время! — гаркнул сержант.

Лекс умылся, почистил зубы, пригладил торчащие волосы и как смог расправил помятую одежду. Каков боец, такова и форма. Вытерев лицо, зашагал за сержантом. Шлем и ботинки Лексу не выдали, и он клацал по мраморному полу стальными набойками.

На плацу суетились курсанты. Лекс притормозил, ему захотелось повернуть назад, но он пересилил малодушие, занял свое место и вытянулся по стойке «смирно». Он сжимал дрожащие руки в кулаки и старался не смотреть на сокурсников. В бок легонько толкнули — Лекс вздрогнул и зашипел на Эвана, тот отшатнулся:

— Что с тобой?!

Отвечать Лекс не стал, окаменел, завидев командира-наставника. Прозвучал последний сигнал — курсанты подтянулись и вздернули подбородки. Андреас окинул взглядом учеников, никого не выделяя.

— Здравия желаю, курсанты!

Грянуло приветствие.

— Для двоих из вас испытание закончено, — заговорил Андреас, вышагивая перед строем. — Кто-то справился лучше, ктото хуже. На вас возлагались большие надежды. — Он заглянул в глаза Лексу — тот готов был под землю провалиться. — И вы их оправдали. Или не оправдали. Остальным выпускникам предстоит финальное собеседование по итогам зачистки местности на Полигоне.

Лекс покосился на Кира, тот обливался потом, уголок его глаза дергался.

— Здравия желаем, генерал Бохан! — грянуло второе приветствие, Лекс подхватил его, сообразив, что явился сам генерал, а он даже не заметил.

Генерал отечески улыбнулся:

— Испытания были разные для двух групп. Ведение боя в ситуации, максимально приближенной для первой группы — к безвыходной, для второй — к реальным условиям Пустоши. Как вы поняли, задания разные по сложности. У первой группы, признаюсь, нам был важен не столько результат, — (Лекс сглотнул), — сколько организаторские способности курсантов, смекалка и воля к победе. Курсант Кир!

Все скосили на него глаза. Кир, белый как простыня, шагнул вперед и замер под взглядом генерала.

— Как вам, наверное, говорили, Полигон контролируется. У нас везде свои люди. Но для вашего же блага пришлось солгать, что проваливший испытание останется там навсегда. Это не так. Курсант Кир проявил себя как целеустремленный боец, которого ничто не может сдвинуть с пути. Курсант, ты прошел испытание с отличием, получаешь звание лейтенанта и взвод в подчинение с возможностью самоличного отбора бойцов. Вернуться в строй!

Кир шагнул назад, теперь у него дергался не только глаз, но и губы, а по щеке скатывалась слеза.

— Курсант Лекс!

Шагнуть вперед, смотреть генералу прямо в глаза, не дергать бровями, губами и другими частями тела. И так опозорился дальше некуда.

— Я уже говорил, что ситуация была максимально приближена к безвыходной и результат для нас не так уж важен. — (Лекс сжал челюсти.) — Но тебе удалось доказать обратное и не только взять высоту, но и собрать полноценную команду.

Свалился камень с плеч и покатился, покатился с обрыва. А следом полетели сомнения, страхи…

— Кроме того, — продолжил генерал, — ты проявил себя как истинный офицер, а истинный офицер должен заботиться о своих людях, тогда он будет любим и уважаем. Поскольку лейтенант Лекс справился с заданием с отличием, он получает в подчинение взвод с возможностью самоличного отбора бойцов. Кроме того, офицер Лекс сам имеет право выбрать гарнизон, где ему предстоит служить.

Генерал еще что-то говорил, но Лекс не слушал, в голове пульсировало «лейтенант», «офицер», и это после того как он себя уже похоронил.

Поочередно вызывали курсантов, распределяли по гарнизонам и назначали день собеседования — большинству предстояло стать младшими лейтенантами. Лекс недосчитался Гая и Юлика. Поглощенный страхами, забыл о лучшем друге! Да и сейчас, ошарашенный, не особо мог рассуждать. Ему казалось, что от радости он сейчас взорвется.

Сначала генерал поздравил выпускников, напомнил, что офицеры — цвет человечества, на их плечах лежит ответственность за всех людей и только они смогут вернуть цивилизации былое величие. Лекс ощутил себя частью огромного, совершенного организма. Он сумел. Он — достоин!

Ветер трепал волосы, гладил по щекам. Вчерашние мальчишки, раздуваясь от гордости, вытянулись по стойке «смирно».

Когда прозвучало долгожданное «вольно», Лекс, пошатываясь, побрел на плац, сел на землю и бездумно уставился перед собой. В голове звенела пустота. Поглощенные собой сокурсники его не замечали, проходили мимо.

— Лекс! — позвал Андреас, и курсант обернулся. — Я ни на миг в тебе не усомнился! Ты — мой лучший ученик… Чего такой кислый? — Наставник уселся рядом.

— Да чтото не верится. Я приготовился к… хм… расстрелу.

— Видишь, как оно… Куда служить поедешь? Домой небось?

— Нет у меня дома… Командир-наставник, а что с Гаем? Его разжаловали?

— Почему же? — Андреас улыбнулся. — Вы очень ценны, мальчики. В вас слишком много вложено труда. У Гая тяга к знаниям, но нет таланта убийцы, он останется здесь, будет изучать какую-нибудь дисциплину и учить подрастающее поколение. Если не захочет преподавать — будет работать инженером, механиком… Даже если бы он убил противника, я бы оставил его здесь, я же вижу, какие вы! И что вы с Киром далеко пойдете — не сомневаюсь. Идем, у меня для тебя кое-что есть.