Время «Икс»: Пришельцы - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А когда не было совсем никакой работы, Аисса оказывала кое-какие услуги водителям проезжающих через Солсбери грузовиков, раздвигая свои мощные мускулистые ноги в обмен на продуктовые талоны, или новые бумажные деньги, или какие-то вещи, служившие заменой денег. Будь у нее выбор, она не стала бы этим заниматься. Но, если уж на то пошло, будь у нее выбор, Пришельцы никогда не вторглись бы на Землю, и муж не умер бы так рано, и Лейла с Халидом остались бы живы, и Джасмине не пришлось бы пройти через то тяжкое испытание, которое выпало на ее долю в каморке под крышей. Но никто не спрашивал мнение Аиссы по поводу всего этого, а чтобы выжить, нужно есть; вот и приходилось продавать себя водителям грузовиков, когда нельзя было заработать другим способом.
Но почему, собственно говоря, она так хотела выжить в мире, казалось бы, потерявшем для нее всякий смысл и отнявшем всякую надежду? Отчасти выживание ради выживания было заложено у нее в генах, но в гораздо большей степени из-за того, что она была не одна в этом мире. На развалинах семьи у нее на руках остался ребенок, которого нужно было поднять,— ее внук, сын падчерицы, Халид Халим Бек, дитя позора. Халид Халим Бек тоже выжил во время Мора. Такова ирония судьбы! Этот Мор, явившийся актом мести со стороны Пришельцев в ответ на денверскую лазерную атаку, почему-то, как правило, щадил детей младше полугода. В результате появилось огромное количество здоровых, но лишенных родительской опеки малышей.
Он рос здоровым и крепким, Халид Халим Бек. Несмотря на все лишения этих мрачных дней, нехватку еды, топлива и всякие мелкие неприятности, которые прежде никто и вообразить-то не мог, он рос высоким, стройным и сильным. От матери он унаследовал гибкость, а от отца длинные ноги и грацию танцора. У него была кожа приятного золотисто-коричневого оттенка, яркие голубовато-зеленые глаза и блестящие, густые, вьющиеся волосы удивительного бронзового цвета — признак евроазиатского происхождения. Среди всех горестей и потерь он стал для Аиссы единственным чудесным маяком, разгоняющим мрак вокруг.
Никаких школ как таковых не существовало, и Аисса сама учила маленького Халида, насколько это было в ее возможностях. По правде говоря, ей и самой не пришлось много учиться, но она умела читать и писать, объяснила ему, как это делается, и выпрашивала и выменивала для него книги при каждом удобном случае. Она нашла женщину, знающую арифметику, и мыла у нее полы в обмен на занятия с Халидом. Еще в южном конце города жил старик, знающий Коран наизусть, и Аисса, хотя и не слишком религиозная сама, раз в неделю отсылала к нему Халима, чтобы старик обучал его исламу. В конце концов, мальчик был наполовину мусульманином. За его христианскую часть Аисса ответственности не ощущала, но она не хотела, чтобы он вошел в мир, понятия не имея, что где-то — где-то! — есть бог, известный под именем Аллах, бог справедливый, сострадательный и милосердный, которому он обязан повиноваться и пред которым, как и все люди, когда-нибудь предстанет в Судный День.
— А Пришельцы? — спросил ее Халид; ему было тогда шесть.— Они тоже предстанут перед Аллахом?
— Пришельцы не люди. Они джинны.
— Их создал Аллах?
— Аллах создал все на Небесах и на Земле. Нас он создал из гончарной глины, а Пришельцев из бездымного огня.
— Но Пришельцы принесли нам зло. Зачем Аллах делает такие злые вещи, если Он милосердный бог?
— Пришельцы…— начала Аисса, испытывая известное смущение от сознания того, что и более умные головы пасуют перед этим вопросом.— Пришельцы творят зло, да. Но сами они не злые. Они просто орудия в руках Аллаха.
— Кто прислал их сюда делать нам зло? — продолжал допытываться Халид.— Что это за бог, которые насылает зло на Своих собственных людей, Аисса?
Ей было нелегко поддерживать такой разговор, но терпения с мальчиком хватало.
— Пути Аллаха неисповедимы и недоступны нашему пониманию, Халид. Он Бог, а мы перед ним ничто. Если он решил, что на нас нужно наслать Пришельцев, значит, и в самом деле нужно, и мы не должны докапываться, зачем и почему.
А также болезни, подумала она, и голод, и смерть, и английских парней, которые посреди улицы убили твоего дядю Халида, и даже того английского мальчика, который засунул тебя в живот твоей матери, а потом сбежал. Аллах посчитал, что все это необходимо наслать в мир тоже. Но потом она напомнила себе, что если бы Ричи Бек не прокрался тайно в их дом, чтобы переспать с Джасминой, этот чудесный ребенок не стоял бы сейчас перед ней. Выходит, и зло может иногда породить что-то хорошее. Кто мы такие, чтобы требовать объяснений у Аллаха? Может быть, даже Пришельцы, в конечном счете, были посланы сюда для нашего же блага.
Может быть.
Об отце Халида все это время не было известно ничего. Поговаривали, будто он вступил в армию, воюющую с Пришельцами, но Аисса ни разу не слышала о существовании в мире такой армии.
Потом, незадолго до седьмого дня рождения Халида, вернувшись в середине дня со своих четверговых занятий Кораном со старым Искандером Мустафой Али, он застал дома сидящего с бабушкой неизвестного белого человека, с массой неопрятных светлых вьющихся волос и худым, треугольным, почти лишенным плоти лицом. Холодные, острые, голубовато-зеленые глаза смотрели с этого лица, словно в прорези маски. Кожа у него была такая белая — почти как мел,— что Халид недоуменно задался вопросом, есть ли вообще в его теле кровь. Этот странный человек сидел в бабушкином кресле, а бабушка выглядела такой, какой Халид никогда ее не видел,— очень раздраженной, с бисеринками пота на лбу и плотно поджатыми губами.
Белый человек откинулся в кресле, скрестив ноги, длиннее которых Халиду тоже не приходилось видеть.
— Ты знаешь, кто я такой, парень?
— Откуда ему знать? — вмешалась бабушка.
Белый человек перевел взгляд на Аиссу.
— Я сам с ним поговорю, если не возражаешь,— а потом он снова обратился к Халиду: — Подойди-ка сюда, парень. Встань передо мной. Хорош, нечего сказать. Как тебя зовут?
— Халид.
— Халид. Кто дал тебе это имя?
— Мама. Она умерла. Так звали моего дядю. Он тоже умер.
— Чертовски много людей умерло, это точно. Ну, Халид, а меня зовут Ричи.
— Ричи,— повторил Халид очень тихо, потому что до него уже начал доходить смысл этого разговора.
— Ричи, да. Ты когда-нибудь слышал о человеке, которого зовут Ричи? Ричи Бек.
— Это мой… отец,— теперь уже совсем еле слышно.
— Правильно! Гран-при тебе за это, парень! Ты не только красивый, но и умный. Ха, а чего еще можно ожидать? Ну, я и есть твой давным-давно потерянный отец! Подойти сюда и награди своего давным-давно потерянного отца поцелуем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});