Тень всадника - Анатолий Гладилин

- Король заметно изменился, годы берут свое, - говорил барон, - тем не менее он в курсе последних событий и хорошо информирован. Если король предвидит волнения в Европе, значит, так и будет. Если волнения перекинутся к нам возрастет роль моего министерства. Понимаешь? Король - великий труженик. Правда, он жалуется на провалы в памяти, это естественно...

И быстро добавил, чтоб баронесса не заподозрила его в каких-то намеках на прошлое:

- Он даже забыл, как послал к нам с поручением майора Друо. Казалось бы... Что ты хочешь, возраст...

Но Диса уже ничего не хотела. Во всяком случае, от человека, который принимал их в королевском кабинете.

III. ПРОФЕССОР САН-ДЖАЙСТ

Я эти новейшие научные теории в гробу видел. Пусть взрослые бабы себя уродуют, сгоняя лишние килограммы - ничего не поделаешь, мода. А ребенок должен быть кругленьким, полненьким. Мало того, что ребенка дома травят корнфлексами и салатами, так приводят в супермаркет, где столько соблазнизмов - печенья, пирожных, конфет, шоколада, карамели, - и всего этого нельзя. Возьми, Эля, орешков и сушеных фруктов, утешься. Мамаша, глазом не моргнув, предложила бы сушеных кузнечиков, да, к счастью, их в американских магазинах пока не продают. Какой-то там святой - Фома? Епифан? - питался в пустыне сушеными кузнечиками и был за свои подвиги канонизирован церковью. Я не богохульствую, однако полагаю, что Эля и святому Фоме, и святому Епифану сто очков вперед даст, в пустыне таких прилавков не было, одни миражи. Эля - прелесть, Эля - лапочка, самая послушная дочка на свете уныло грызет чернослив. Мамаша-дрессировщица катит свою тележку к овощной секции. Мы рулим к винно-водочным рядам. Мамаша спокойна, там я ничем побаловать Элю не смогу.

- Тони, где моя булочка? - шепчет святая Эля.

Я достаю из кармана булочку с изюмом или шоколадом, купленную заранее в библиотечном буфете. Ребенок съедает ее стремительно. Кто сказал, что у Эли плохой аппетит? Глупо, конечно, лакомиться библиотечной булочкой, когда вокруг кондитерское пиршество. Но магазинные булочки и пирожные - в коробках, по нескольку штук. Мамаша у кассы непременно засечет, что коробка вскрыта. Я и так дико рискую. Если Эля проговорится, то мне расцарапают морду. Ведь я применяю антипедагогические методы: нарушаю режим и учу ребенка врать. Я не учу ребенка врать. Мы коробки не берем и не вскрываем, крошек в тележке не остается и мамаша не спрашивает: "Эля, ты съела булочку?" Сама же Эля, на что уж любительница поболтать, на эту тему помалкивает. Смышленый ребенок. С таким - в разведку.

Совершив противозаконный акт, Эля верхом устраивается в тележке, как кучер на облучке кареты, и теперь мы не прячемся за стеллажами, а наоборот, прокладываем свой маршрут так, чтоб держать мамашу в поле зрения. Для мамаши день без магазинов - потерянный день. Только супермаркет для нее - сущее наказание. Она предпочитает заведения, где можно проводить часы в примерочных кабинках, а какой мне смысл туда ходить, если я ее не вижу? Вот в супермаркете я ловлю кайф. Самая красивая девочка на свете разгуливает между стеллажей, как топ-модель по подиуму, и я с удобной мне дистанции наблюдаю это чудо. Нас разделяет фруктовый прилавок. Мамаша в банановой кофточке, в зелено-яблочном платье, в апельсиновом пеньюаре... Россыпь черешни опять меняет цвет ее одежды, совпадая с тоном губной помады. Она набирает совком ягоды в пакет, в глазах сосредоточенность - какие мировые проблемы нас волнуют? В моей голове словно фотоаппарат отщелкивает кадр за кадром. Любой кадр украсил бы обложку популярных журналов. Твое счастье, что фотокорреспонденты дежурят у ворот виллы какой-нибудь Памелы Андерсон. Что Памела, я против нее ничего не имею, пусть живет... Как делают голливудских див? Присматривают загорелую задницу с длинными ногами и, если рожа задницу не портит, шпаклюют рожу макияжем, разрисовывают косметикой, приклеивают ресницы - готово, очередная звезда сходит с конвейера, открывает пасть: "Я согласилась на эту роль потому, что героиня фильма, как и я, темпераментна, следует своему инстинкту вопреки рассудку..." Но профессионалы журнальных джунглей помнят, какой основополагающий элемент у киноактрисы, и стараются ее снимать через задницу Так вот, повторяю, радуйся тому, что фотокоры игнорируют супермаркет. Хоть специфический ракурс приносит им заработок, однако осталась у них изначальная тяга к прекрасному, ведь учили их ремеслу не в женской бане, знакома им, хотя бы по репродукциям, итальянская и французская классическая живопись... и увидят они ангельский лик с картин Рафаэля и Боттичелли в рамке лимонов и ананасов, вздрогнут, перекрестятся, протрут свои зенки и сообразят запечатлеть на пленку. "Наконец-то нашли! воскликнет умный просвещенный редактор (такие существуют? а вдруг?). - Куда же вы раньше смотрели? (куда? все туда же, через то же самое)" Тиснут портрет на глянцевой обложке в миллионах экземпляров. Закрутится маховик рекламной индустрии. И улетит твоя девочка, зазнается.

Пока не поздно, увези ее в Иран или Саудовскую Аравию, где женщины в общественных местах носят паранджу. Есть и в мракобесии здравая идея...

Приближается контрольная проверка. Пальцы с лиловым маникюром извлекают со дна тележки мои слабые попытки экономии семейного бюджета. Инквизиторский взгляд. Крупный план.

- Я же выбрасываю эту гадость из холодильника! Она тухнет на следующее утро.

Можно вас поцеловать? Можно обхватить ваши колени?

Публика была бы в шоке? Нет, Подумали бы, что снимается кино, репетируют сцену.

Дисциплинированный и вышколенный профессор смущенно бормочет, что, дескать, уценка товара не влияет на качество, дескать, это правило маркетинга, уловка для привлечения клиентов.

Мне отвешивают фунт презрения. Бесплатно. А в глазах пляшут искры. Ей нравится быть повелительницей.

И платить в кассе мне не разрешается. Ты же дал мне деньги!

...Когда, сколько веков с тех пор минуло?

- Ладно, блок "Малборо" отдельно. Отраву покупай себе сам.

* * *

Я читаю одну за другой книги о гражданской войне в Соединенных Штатах. Я выписываю на листки подробности, которые никому, кроме меня, не интересны: цвет пуговиц на мундирах северян, калибр орудий у южан. Я безмолвно участвую в споре историков, людей чрезвычайно эрудированных, знающих, понимающих. Меня увлекает аргументированность логики то одной, то другой стороны. Гражданская война изучена до малейших деталей. И сколько остроумных концепций! Американские специалисты давно поделили между собой время и пространство, и нет плацдарма, на который я мог бы высадиться и откуда сунуть нос в почтенный академический мир.

Есть.

Но кто меня туда пустит? Кто позволит мне об этом вякать? Я не верю, что прозорливые ученые мужи не замечают одной очевидной вещи. Значит, своего рода национальная смычка, патриотический сговор. Заминированная территория. Посторонним вход воспрещен.

Суть моей теории? Пожалуйста. И южане, и северяне были отважными солдатами, меткими стрелками, лихо держались в седле. Немаловажную роль играл фактор человеческой выносливости (дети первопроходцев и пионеров), самопожертвования. Офицеры и генералы - инициативны, решительны То есть по кадровому составу - прекрасная армия. (Дисциплина хромала - с этим все согласны.)

Беда заключалась в том, что ни северяне, ни южане абсолютно не умели воевать Тактика - на уровне боев с индейскими племенами и архаичными мексиканскими подразделениями. Стратегия? Такого понятия вообще не было Взаимодействие войск - за семью печатями, как китайская грамота. В этом смысле любой наполеоновский полковник мог посадить американских главнокомандующих, генералов, Гранта и Ли, за школьную парту.

Конечно, опыт приходил. На войне набираются опыта быстрее, чем где-нибудь. Вопрос: какой ценой?

Но я готовился не к дискуссиям в Генштабе, я готовился к лекциям. Теперь, представьте себе, я рассказываю студентам:

- Прорыв генерала Шермана на узком фронте и глубокое вторжение в тыл южан, перерезавшее их коммуникации, изменили ход войны. Это вам известно если не по учебникам, то по фильму "Унесенные ветром" - помните пожар в Атланте, колонну янки на мосту и голос за кадром: "Шел генерал Шерман". Менее известно, что поначалу Шермана встретили в штыки не южане, а его непосредственное начальство, генерал Грант и лично сам президент Линкольн. Главное командование северян было в ужасе от плана Шермана: армия не обеспечена прикрытием с флангов, ее окружат и уничтожат! Шерман, как и его коллеги, тоже привык действовать методом силового давления, стенка на стенку. Но в штабе у него служил шведский полковник Валленберг. Жуткий педант и зануда, который умолил, упросил, буквально заставил Шермана пролистать книгу Клаузевица: "Мой генерал, если я для вас не авторитет, что естественно, то посмотрите, как немец анализирует двадцатилетние войны в Европе". Из уважения к своим немецким предкам и чтоб Валленберг от него отстал, Шерман раскрыл наугад книгу, прочел пару страниц, заинтересовался, прочел от корки до корки. Задумался. Умный был генерал. Если вы решите, что я намекаю на роль личности в истории, - ошибаетесь. И я вовсе не призываю прекратить глазеть телевизионные клипы. Моя мысль до безобразия примитивна: как бы странно это ни звучало, но чтение книг иногда приносит практическую пользу.