Тайна Белой Розы (ЛП) - Пинтофф Стефани

Он повел меня к лестнице, и мы спустились на шесть пролетов. Сам архив представлял собой тускло освещенную, заполненную от пола до потолка картотеками и книжными шкафами комнату.

— Здесь мы храним всё: фотографии, статьи, газетные вырезки. Всё, что мы сделали с 1851 года. — Он хмуро на меня взглянул. — Расскажешь, в чём дело?

— А дело здесь не только в анархистском заговоре. Тут нечто посложнее. — Я быстро ввёл его в курс дела, опустив пока имя Алистера.

Когда я закончил, Фрэнк лишь пожал плечами.

— Интересно, интересно. Но комиссару будет неинтересно слушать о таком сложном заговоре.

— Политики любят простоту. Я знаю.

Он с любопытством на меня взглянул.

— Тогда почему ты так стремишься узнать правду? Для тебя это не будет иметь никакого значения.

Я подумал об Алистере и, что еще важнее, об Изабелле, но сказал только:

— Потому что Аллан Хартт заслуживает справедливости. Его убийство — а это точно убийство! — должно быть связано с другими. Он так же заслуживает правосудия, как судья Джексон или судья Портер. Существует более глубокий мотив, который я пока не понимаю, но я уверен, что именно этот мотив связывает убийства трех мужчин.

— И что же здесь, в нашем морге, может тебе помочь?

— Все старые записи, которые у вас есть по делу «Народ против Сандерса». Процесс начался в ноябре 1878 года и продолжался до вынесения приговора в январе 1879 года. Он был обжалован в июне того же года.

Фрэнк нахмурился и провел рукой по гладко уложенным волосам.

— Ты меня, конечно, извини, но мне кажется, ты не прав. Ты пытаешься убедить меня, что современный анархистский заговор связан с процессом тридцатилетней давности?

— Может, ты и прав. Не узнаем, пока не найдём записи.

Фрэнк кивнул.

— Я всё найду. И если в этих записях что-то будет…

— Ты узнаешь об этом первым, — пообещал я.

— Ты всегда держал свои обещания, Зиль. Вот почему я помогу тебе. Но поторопись, потому что мне нужно вернуться к работе.

Фрэнк Райли тоже всегда держал своё слово, именно поэтому я пришёл к нему за помощью. К сожалению, на данном этапе расследования людей, которым я мог бы доверять, было явно мало.

* * *

Два часа спустя я вошёл в «Артузо» — итальянскую кофейню и кондитерскую, где стеклянные полки, заполненные канноли и разноцветным печеньем, соперничали за внимание покупателей с огромным выбором итальянского кофе в расписанных вручную керамических баночках.

Но главным украшением магазина была машина для приготовления эспрессо, привезенная из Италии — блестящий серебристый аппарат, который свистел и пыхтел, когда давление пара заставляло горячую воду просачиваться через мелко молотый кофе.

Я заказал двойной эспрессо и канноли у неприветливого мужчины за прилавком и устроился за столиком у окна.

Снаружи толпа собралась на Лонгакр-сквер. Точнее, теперь она называлась Таймс-сквер, как ее переименовали в честь главного арендатора — газеты «Нью-Йорк таймс». Репортеры Иры Зальцбурга уложились в отведенный им срок, и я наблюдал, как мальчишки-газетчики продают газеты прохожим, как горячие пирожки.

Я допил свой эспрессо, наслаждаясь его насыщенным послевкусием, заказал еще чашечку и начал просматривать файлы, которые дал мне Фрэнк. Статья за статьей, я вскоре собрал воедино историю более подробно, чем позволяли юридические архивы.

Судя по всему, Леруа Сандерс был опытным и очень востребованным плотником вплоть до дня своего ареста.

Как работник семьи Адамс, он почти сразу же попал под подозрение после того, как юная Салли Адамс сначала исчезла, а затем была найдена мертвой — «выброшенной, как использованная кукла в уборной», как писала газета.

Венцом осудительного приговора стали показания Гарри Блотски о том, что Леруа увёл девочку из дома на прогулку.

В последней статье говорилось, что при вынесении приговора в зале суда присутствовала только миссис Сандерс; ему посчастливилось избежать смертного приговора, но его приговорили к пожизненному заключению в Обернской тюрьме.

Миссис Сандерс покинула зал суда в слезах, настаивая на том, что осуждение Леруа было неправомерным.

«Мой Леруа — мирный человек, — говорила она. — Он любит свою семью и свою музыку».

Прочитав это, у меня перехватило дыхание, и я подумал о музыкальных шифрах, полученных каждой жертвой.

«Помните Леруа. Любителя музыки». Теперь они приобрели для меня еще большее значение.

Я переключил свое внимание на канноли, к которым пока так и не притронулся. Я проглотил их так быстро, что едва почувствовал вкус.

Все три убийства были связаны с убеждением убийцы, что Леруа был несправедливо осужден за убийство; теперь этот мотив был ясен.

Но кого так сильно волновало это дело столь долгое время? У кого были средства и возможность спланировать и осуществить эти убийства? И какое отношение это имело к анархистам?

Я поскреб вилкой тарелку, наблюдая, как по улице передо мной проехало такси-электромобиль.

Я уронил вилку, когда в голове пронеслась одна-единственная мысль.

Электромобиль у «Дакоты».

Он доставил багаж Алистера к месту назначения. И хотя экипаж, запряженный лошадьми, Алистер поймал просто на улице, электрический автомобиль был заказан заранее. И компания, без сомнения, вела учет стоимости проезда.

Я отодвинул стул и подбежал к стойке.

— У вас есть телефон? — спросил я неприветливого усатого мужчину, который заправлял кофейными автоматами.

Тот повернулся ко мне спиной.

— Для посетителей — нет.

Я вытащил свой значок.

— А для полиции?

— Ну, для полиции…, - протянул он и махнул рукой на маленький кабинет, где на столике стоял черный телефонный аппарат.

Я снял трубку.

— Соедините, пожалуйста, с Нью-йоркской транспортной компанией.

Я нетерпеливо барабанил пальцами, ожидая установления соединения.

Когда мне ответили, я быстро произнёс:

— В среду вы забирали в «Дакоте " багаж, оплаченный Алистером Синклером. Мне нужно знать, куда его доставили.

Женщина на другом конце провода, должно быть, уловила настойчивость в моем тоне и даже не спросила, на каком основании я этим интересуюсь. На несколько минут она ушла от телефона, а затем вернулась.

— Сэр, это такси довезло багаж до Пятой авеню. В отель «Уолдорф».

Я решил, что ослышался.

— Вы уверены?

— Да, сэр. В нашем журнале стоит именно этот адрес.

Я поблагодарил ее, позвонил Изабелле, назначив встречу, а затем схватил бумаги и бросился через восемь кварталов в центр города, где, по-видимому, скрывался Алистер.

Я должен был признать всю ироничность ситуации: оказавшись в отчаянном положении, Алистер не обратилась ни к друзьям, ни к семье, ни даже в один из захудалых отелей в центре города, где мой собственный отец часто искал анонимности после неудачной игры в карты.

Нет, в качестве убежища Алистер выбрал роскошный «Уолдорф». Абсурдный выбор.

С другой стороны, выбор Алистера был в равной мере абсурдным, и блестящим — ибо никто в здравом уме никогда бы до такого не додумался.

ГЛАВА 26

Отель «Уолдорф-Астория», Пятая Авеню.

18:00.

— У нас нет никого с таким именем, сэр. — Молодой человек с взъерошенными каштановыми волосами нахмурился, изучая журнал регистрации. — Здесь определенно не зарегистрирован никакой Синклер. Может быть, вы ошиблись отелем?

— Он должен был приехать в среду, — настаивал я. — Ближе к вечеру, между четырьмя и пятью часами. Возможно, он использовал не настоящее имя.

Карие глаза клерка расширились.

— Но я не могу проверить записи о каждом госте, который зарегистрировался в среду после обеда! Мы — самый большой отель в мире, мы регистрируем более полутора тысяч гостей в день!