Если вы не влюблены - Галина Куликова

Всю обратную дорогу Тихон бухтел, что женщины – это его личный кошмар, который длится без конца и наверняка ничем хорошим не закончится. Дворецкий предложил ему остепениться, женившись на какой-нибудь доброй подруге. Тихон ответил, что у него нет добрых подруг, только недобрые.

Откинувшись на спинку сиденья, Таня закрыла глаза, стараясь немного расслабиться. В гостиницу они возвращались на такси, им попался молчаливый шофер, который спокойно вел машину, не встревая в разговор пассажиров. Под мерное покачивание Таня даже, кажется, начала задремывать, как вдруг одно воспоминание буквально подбросило ее на сиденье.

– Валера! – воскликнула она таким страшным голосом, что если бы Дворецкий не был пристегнут, то продырявил бы головой потолок. – Мне знаком этот звук! Вот этот… Что это такое – потрескивает и шипит?!

– Это рация, – ответил шофер, которого ее крик тоже здорово напугал. – Я звук приглушил, чтобы голосов не было слышно, но она работает. Вот и трещит. Помехи…

– Когда меня из салона красоты увезли, – зачастила Таня, вцепившись в спинку переднего сиденья, – я слышала точно такой же звук!

– Хочешь сказать, в той машине была рация? – оживился Дворецкий.

– Да! Я уверена. Совершенно. Мне было очень плохо, я не ориентировалась в пространстве, но потрескивание помню отчетливо! Пока не услышала, мне и в голову не приходило, что бы это могло быть, а теперь…

– Это странно, – пробормотал Дворецкий, хватаясь за мобильный телефон. – Подожди, я попробую узнать, какая ситуация в Ордынске с таксистами. Боюсь, их слишком много. Одних частников сотни…

Водитель, который откровенно заинтересовался их переговорами, неожиданно сказал:

– Вряд ли частник будет ездить с рацией. Тот, кто вам нужен, наверняка работает на какую-то фирму по перевозкам.

– Но на машине, в которую меня… я… хм… села, не было гребешка с шашечками, – возразила Таня, охваченная пожаром нетерпения.

– Так его же можно легко снять, – радостно сообщил водитель. – Некоторые таксисты, заключая контракт с фирмой, работают на собственных машинах. После смены они просто снимают опознавательные знаки такси, всего и делов.

Очутившись в гостинице, Таня и Дворецкий попытались отделаться от Рысакова, но не тут-то было! Тихону хотелось обсуждать историю с блондинкой, копаться в деталях и отстаивать свою правоту. Он просто не мог смириться с тем, что приключения с преследованием закончились так бездарно. Пострадало его мужское достоинство, хотя он не признался бы в этом даже самому себе. Пришлось впустить его к себе в номер, а потом еще повести обедать. Дворецкий уже выбросил историю с Людой из головы, перед ним стояло слишком много других вопросов, которые требовали ответа, поэтому основная работа по утешению Тихона легла на Танины плечи.

В ресторане к ним присоединился Будкевич, который все еще находился под впечатлением от убийства Барабанова и мог говорить только об этом.

– Меня точно вызовут на допрос, – твердил он, нервно возя ложкой в супе. – Есть не хочу. Ничего не хочу. Хочу, чтобы были просто гастроли. Самые обычные гастроли, без всей этой нервотрепки…

– Да не стоит вам так волноваться, Алик! – заметил Дворецкий досадливо. – Ваши взаимоотношения с Барабановым вряд ли заинтересуют следствие. Какой у вас может быть мотив? До материальных вложений у вас дело не дошло, никаких контрактов вы с ним не подписывали… Есть люди, которые должны волноваться гораздо больше вас. Как мне сообщили, у Барабанова недавно произошел довольно серьезный конфликт с партнером по бизнесу. Кроме того, у него очень экспансивная жена, которая после убийства мужа по непонятным пока причинам ударилась в бега. Так что не трепыхайтесь. Убийцу наверняка скоро найдут.

– Но почему этого человека прикончили именно в тот момент, когда я начал с ним переговоры?! – никак не мог угомониться Будкевич, тыкая ложкой в гущу. – Вам не кажется, что в этом есть какая-то отвратительная закономерность?

Дворецкий не успел ответить, потому что в кармане у него зазвонил телефон.

– Да, – резко бросил он в трубку. – Да, слушаю.

За столом все замерли, неожиданно осознав, какой важной фигурой в настоящее время является для них Дворецкий. К нему стекалась информация, его держали в курсе дела правоохранительные органы, он мог оказать влияние на ход расследования. В конце концов, он даже мог сам раскрыть преступление!

– Так, насчет рации, – сказал он, закончив разговор и посмотрев на Таню. – В Ордынске только одна крупная фирма такси, которая может нас заинтересовать. Называется «Золотой кабриолет». Ее уже проверяли, когда искали шофера, который ездил по вызову к дому Аристарха Заречного. Теперь по моей просьбе проверят все машины с рациями на предмет твоего похищения. Сегодня ребята обещали подъехать туда, побеседовать с владельцем фирмы. Его уже вызвали на базу – это чтобы убить сразу двух зайцев – опросить и низы, и верхи одновременно. Фамилия владельца – Щеглов. Ни о чем не говорит?

Таня так и замерла, не донеся ложку до рта.

– Что? – тревожно поинтересовался Тихон, подсовывая ей салфетку. – Неужто знакомый? А может, кадр? – Он бросил опасливый взгляд на Дворецкого и тут же поперхнулся: – Ой, извините. Про кадра это я просто так… Бес попутал.

– Андрей Щеглов? – переспросила Таня сдавленным голосом и отодвинула от себя тарелку, потому что мгновенно потеряла аппетит.

– Андрей Макарович, – подтвердил Дворецкий, глядя на нее в упор. – Ну, и откуда ты его знаешь?

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Таня, хватаясь за голову. – Этот Щеглов приходил на наш спектакль в Ордынске. Вдохновился моей игрой, приехал в гостиницу с корзиной цветов. Я с ним поужинала в гостиничном ресторане, и он уехал, помахав мне ручкой.

– Уехал расстроенный? – уточнил Дворецкий.

– Вполне возможно. Я сразу дала понять, что серьезных отношений между нами быть не может. С тех пор я о нем больше ничего не слышала.

– Я же говорю, это не совпадения! – заявил Будкевич, с лица которого не сходило выражение отчаяния.

– Наверное, Щеглов рассчитывал на большее, – предположил опытный в любовных делах Тихон. – А когда получил от ворот поворот, решил Тане отомстить. Дал распоряжение своему доверенному водиле похитить девушку и пугнуть ее как следует. Чтобы жизнь медом не казалась. Такая незатейливая мужская месть! Может, он вообще – того?

– Так, – сказал Дворецкий, поднимаясь на ноги. – Вы доедайте, а я пойду. Учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, мне нужно еще раз позвонить в Ордынск.

Когда он ушел, Тихон с уважением заметил:

– Видала, как излагает? Учитывая вновь открывшиеся обстоятельства… Тебе надо держаться за этого парня, Таня.

– Тихон, ты уже надоел со своей меркантильностью! – в сердцах бросила та. – Прямо лучше всех знаешь, как правильно жить! А сам вон уже три раза разводился.

Она так расстроилась из-за Щеглова, что забыла о политкорректности. Однако Рысаков вовсе и не думал обижаться.

– Вот именно, что лучше! – с чувством заявил он. – Каждая женщина, как скульптор, обтесывает своего мужчину. Поэтому чем больше жен, тем лучше результат.

Регина Брагина, которая в этот момент проходила мимо, устроилась за соседним столиком и небрежно бросила:

– Тебя, Тиша, твои три жены стесали до обмылка.

Кровь бросилась Тихону в лицо. Он сделал глубокий вдох, долго думал, что бы такое ответить, и Регина, так ничего и не дождавшись, состроила ему потешную рожу. Тогда Тихон выдохнул и нелогично заметил:

– Поистине, женщины произошли от обезьян.

– Вот именно, – парировала Регина. – Труд сделал нас людьми. А вы, дармоеды, как были обезьянами, так и остались.

Официантка, которая как раз подошла к ее столику, закатилась от смеха.

– Если вы подеретесь, – свирепо сказал Будкевич, я вас брошу тут всех к чертовой матери и уеду в Москву!

Было ясно, что он на пределе, и в другое время Таня была бы рада его успокоить… Но только не теперь. Она отделалась от обоих своих спутников и отправилась в номер, рассчитывая немного побыть в одиночестве и все хорошенько обдумать. Однако не тут-то было. Едва она переступила порог, как Дворецкий шагнул ей навстречу из глубины комнаты и больно схватил за запястье.

– Тань, тут такое дело, – сказал он деревянным голосом. Глаза у него из ярко-зеленых превратились в темные и тусклые. – Я, знаешь, одну штуку узнал. Она тебе не понравится.

– Про Таранова? – испуганно спросила Таня и прижала руки к груди.

Этот жест выдал ее с головой, хотя Дворецкий и так уже давно все понял. Понял, что для Тани он навсегда останется исключительно другом. Но именно сейчас он вдруг осознал, что больше не огорчается по этому поводу. В последнее время его отношение к ней тоже претерпело изменения. И он даже мог сказать точно, когда эти изменения начались. Это было перед самыми гастролями. Он приехал в театр, чтобы вновь уговаривать Таню выйти за него замуж, и тогда в первый раз столкнулся с Белиндой…