Переносная дверь - Том Холт

— Правду сказать, ничего важного, — промямлил он. — Но, наверное, мне стоит немного поработать.

Остаток дня обернулся сущим кошмаром — приходилось вспоминать все до единой мелочи, которые он вчера говорил или делал, чтобы в точности их повторить. В конце концов это оказалось невозможным, хотя, насколько он мог судить, совсем не по его вине: было несколько случаев, когда он точно помнил свои реплики, но или они вызывали совершенно другую реакцию, или сигнала к ним так и не поступало. Лекция мистера Червеубивца о смертельных опасностях оказалась много короче, и вместо предостережения об Искажениях Ксавье он рассказал им про Парадоксы Эрлихмана (из-за которых можно встретить себя на собственных похоронах и так далее) — тут реальность, на взгляд Пола, переборщила с совпадениями. Светлый момент был только один: когда он шел к автобусной остановке, то обнаружил у себя в кармане переносную дверь, а ведь это тоже было нарушением темпорального устройства, поскольку он определенно помнил, что в тот час вчера напрочь забыл о ее существовании.

И тут он сел на тротуар и расплакался. Но ведь уже слишком поздно пытаться что-то изменить... или не поздно? Внезапно Пол задумался, а как, собственно, ему удалось попасть во вчерашний день, и ответ нашелся сам собой. Дверь послала его не только через пространство, но и через время.

"Да за что же так измываться, в конце-то концов!" — мысленно воскликнул он.

Однако довольно скоро отвращение из-за того, что он застрял в кинофильме, который даже не стал бы досматривать по телевизору, если бы только по другим каналам не было ничего, кроме автогонок, уступило место осторожному ликованию. За время своей работы в "Дж. В. Уэлс" Пол уже сообразил, что за всей мишурой притаились серьезные штуки, которые только и ждут, чтобы сцапать зазевавшегося, и тем не менее — умудриться отправиться в прошлое... Если бы только сообразить, как заставить дверь работать хоть с какой-то долей точности, все бы стало чудесно. Он смог бы вернуться вдоль своей жизни и исправить все промахи, какие совершал на людях. Он избежал бы мучительных ошибок, из-за которых просыпался среди ночи в холодном поту. Например...

Например: проскочить на пару месяцев назад и постараться не подавать заявление на должность младшего клерка в "Дж. В. Уэлс". Подумать только! Никакого больше мистера Тэннера, никаких таблиц, никаких мечей в камне, никаких гоблинов, вообще никаких странностей. Не говоря уже о том, что никакого разбитого сердца.

Никакой больше Софи.

"Проклятие, — подумал он. — Но нет, пошло оно ко всем чертям!" Да, конечно, у него все равно ничего не выйдет, особенно если учесть, что ей и без него есть кому скармливать булочки с ветчиной. Но действительно ли стоит пренебрегать шансом избавиться от всех этих сумасшедших, ужасающих странностей, лишь бы проводить свои дни, не говоря с ней, не ходя вместе на ленч, не обсуждая события прошедшего дня, не помогая друг другу, когда случается очередной дурацкий кошмар, не сближаясь понемногу благодаря совместно пережитым потрясениям?

Пол задумался и пришел к единственному выводу: "Вот черт!"

Появился автобус, и Пол в него сел. "Ладно, — уговаривал он себя, — а что, если просто вернуться в тот день, когда она пошла на вечеринку или куда там еще, где встретила этого треклятого горшечника, и как-то помешать ей туда попасть?" Результат: никакого горшечника, никакого разбитого сердца. Ну да, конечно. Он точно знал, что бы тогда случилось: через неделю она бы познакомилась в автобусе с неомарксистским жонглером-авангардистом или застряла бы в лифте с экспрессионистом-укротителем морских котиков. Не важно, в кого она может влюбиться, важно то, в кого она ни за что не влюбится. Насколько он знал, тут переносная дверь ничем помочь не в силах, даже если бы перенесла их обоих на необитаемый остров, где не было бы иной пищи, кроме неистощимых шельфов с устрицами.

Иными словами, лучше забыть. Но если бы только... Если бы только дверь сумела перенести его в предшествовавший собеседованию день и одновременно начисто стереть ему память, чтобы он забыл, что вообще познакомился с Софи. На это бы он согласился. Только скорее всего ничего из этого не выйдет — иначе почему еще он помнит про мистера Лундквиста и счетчики Мортенсена? Тут он понял, что с самого начала был прав. Дверь — не более чем игрушка, что-то из школы чародеев, эквивалентное "Каталогу новинок". Он вернулся к тому, с чего начал. Не важно, где ты, не важно, когда, даже не важно (учитывая миссис Тэннер), что ты собой представляешь. Единственно важное — то, кто ты есть, и по странному совпадению — это единственное, чего ты изменить не властен.

"Ну и бог с ним". Когда автобус подъехал к его остановке, Пол встал, чтобы выйти, но тут вспомнил, что вчера в этот момент зазевался, пропустил свою остановку и доехал до следующей. Он сел, вспомнив также, что пришлось долго возвращаться пешком под проливным дождем, а теперь это, разумеется, придется повторить.

И в шесть часов утра на следующее утро он стоял на пороге дома № 70 по Сент-Мэри-Экс, и там его уже ждала Софи. Большую часть прошлой ночи он пытался восстановить обрывки того напряженного, неловкого разговора, в конце которого он даже пожалел горшечника. Видит Бог, это и в первый раз далось ему нелегко. Но то, что придется выдержать все это опять, да еще с полным хладнокровием...

— Привет, — бросила она. Все тем же лучшим похоронным тоном.

— Привет, — ответил он.

— Ну и что? — продолжала Софи, всячески изображая, что смотрит на часы. — Мы-то пришли вовремя.

Пол вспомнил, что надо кивнуть.

— Он ведь сказал в шесть, да? — Да.

— Так я и думал. Конечно, он мог иметь в виду шесть вечера.

— Нет, он сказал в шесть утра.

— Да, мне тоже послышалось, что он так сказал.

Пока, заверил он самого себя, все в порядке. Разумеется, это был легкий кусок, а не тот, второй, позорный, от которого хочется провалиться сквозь землю. Все болезненные моменты еще впереди, и начнутся они со следующей же его репликой, а именно...

— Как жизнь? — неловко спросил он. — О, вообще.

— Нормально. Я думала, ты со мной не разговариваешь.

Тут он иссяк. Он помнил, что эти ее слова застали его врасплох, и он запаниковал, но ни за что на свете не мог бы вспомнить, что, собственно, сказал. Прошла секунда, за ней другая, которые стремительно превращались в Мгновение, и один Бог знает, к какому результату это приведет. Придется придумать что-нибудь наспех, но никакой сколько-нибудь разумный ответ в голову не шел. Наконец от отчаяния у него вырвалось:

— О! Я думал, это ты со мной не разговариваешь. Огромная ошибка.

— А, — вырвалось у нее, и она покраснела.

Это было Мгновение. Хуже того, у него возникло ужасное ощущение, что, вполне возможно, это как раз одна из тех вещей, о которых вещал мистер Червеубивец ("Вот черт, — подумал он, — я уже дважды прослушал эту дурацкую лекцию, ну почему бы мне ради разнообразия не выслушать было внимательно?"). Мина Последствий. А в таком случае...

— А! — повторила она. — А, ладно. С чего ты взял?

— Ну... — Мысленным взором он почти видел, как ветер уносит клочья временного потока. — Ну, с тех пор как ты подружилась с — как его зовут — Шазом, я, наверное, предположил...

— А!

Треклятые Мгновения теперь уже сыпались дождем, их можно было сгребать лопатой, подшивать и продавать на ярмарке, как календари.

— На самом деле все совсем не так, — тем временем говорила она. — Я хочу сказать, мы встречаемся, и, пожалуй, у нас правда есть отношения, ну вроде того, но это не... — Она помедлила, нахмурив брови. — На самом деле у нас сейчас ну... вроде как по-настоящему тяжелый период, я даже подумываю, не порвать ли с ним.

И снова, хотя уже по другим причинам, Пол не закричал во всю глотку "У-рр-аа!" и не сплясал джигу, даже не расплылся в улыбке. Вместо этого он съежился и стал ждать, когда спецэффект унесет его на вечные муки среди фанерных каньонов.

— На самом деле, — говорила Софи, — все сейчас чертовски неприятно. Он сильно изменился, правда изменился. Последнее время он только и говорит, что про все эти шоу да выступления, которые у него запланированы, можно подумать, это действительно важно. А хуже всего то, что в конечном итоге его интересуют только деньги.

Этот кусок Пол узнал, и, наверное, ему следовало бы испытать облегчение, но ничего подобного. Слова остались более или менее те же, но сказано это было совсем по-другому. Он даже видел, как появилась трещина. Достаточно крохотного колышка, который мягко задвинут пальцем, и горшечник отойдет в прошлое. Альтернативная история. Другой временной поток.

— Да будет тебе, — услышал он собственный хриплый голос. — Тебе не кажется, что ты малость несправедлива?

Софи поглядела на него проницательно, будто тоже почувствовала, что он отказался от утвержденного сценария и теперь позорно импровизировал.

— Это ты о чем? — ворчливо вопросила она.