Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта - Владимир Стрельников

А надо мной, затенив на пару мгновений боевой пост, пролетел небольшой двухмоторный самолет, сверкая вспышками в открытом бортовом люке.

И получил от меня навскидку с десяток тяжелых МДЗ в борт и крыло, кроме нескольких простых трассеров. После чего резво полетел вниз, вращаясь и бултыхая на страховочной лонже выпавшим из люка стрелком. Отдельно летело левое крыло со все еще работающим двигателем.

Обернувшись, я сквозь пороховую гарь в боевом посту оглядел небосвод в поисках противника, но нет, никого. Только счетверенка продолжает увлеченно долбить длиннющими, на расплав стволов, очередями куда-то назад.

А посреди ставшего тесным поста лежит, раскинув руки, и булькая кровью изо рта и дыр в груди, Витька.

— Вай, красавицы, зачем так говорите? — Невысокий казах, уже старый, с хитрыми узенькими глазами на загорелом дочерна лице сверкнул вставными зубами в улыбке. — Отличные арбузы! Сладкие, как любовь таких девушек, как вы!

— С чего это вы взяли, что наша любовь сладкая? — Засмеялась Варя, подбрасывая довольно увесистый плод в руках. Вообще-то, она очень сильная девушка, на тренировках спокойно приседала со стокилограммовой штангой на плечах, да и гири в полтора пуда весом ей не казались особо тяжелыми. — Вдруг она наоборот, жгучая, как горький перец?

— Вах, она еще точно обжинает как огонь и ласкает как волна! — Дедок засмеялся, с удовольствием глядя на русскую красавицу. — Слушай, дочка, тебе жених не нужен, а? У меня племянник такой батыр, всех на поясах борет. Но глупый, жениться не хочет, а еще офицер, старпомом служит на мониторе.

— Нет, дедушка, спасибо, у меня есть жених. — Варя еще раз подкинула арбуз, и, приложив к уху, слегка постучала пальцами. Огромная ягода гулко зазвенела. — Этот берем!

Расплатившись с довольным дедком, Варя и Слава неторопливо отошли от немаленькой кучи арбузов, и встали на крытой остановке. Тут хоть солнышко так сильно не пекло.

— Слушай, ну тут жарища. — Слава обмахивалась здоровенным веером. — То ли дело на северах было, прохладно, свежо, морем пахнет.

— Слав, тут тоже морем пахнет. Вон, до Каспия рукой подать. — Засмеялась Белова, перекладывая сумку с арбузом из одной руки в другую. — Сейчас приедем в гостиницу, залезем в душ, ополоснемся, и слопаем этот арбузик.

— Ага, арбузик. — Слава покосилась на простую брезентовую сумку. — Всего-то девять килограмм. Потом описаемся с тобой ночью.

— Ничего, добежим. Главное — арбуз! Ты же знаешь, как я их люблю. — Варя подошла к киоску рядом с остановкой, и принялась читать передовицы выставленных газет и журналов. Вдруг она побледнела, и выронила сумку из рук. Арбуз звонко лопнул, чисто развалившись на две части, но Варя на это не обратила ни малейшего внимания.

На передовице газеты «Воздушный флот» была большая фотография поврежденного и обгоревшего дирижабля под заголовком «Дирижабль „Горнорудный“ принял неравный бой с пиратами!».

— Варька, ты чего? — Подскочила к подруге Слава, и, увидев заголовок, кинулась к окошку киоска.

— «Воздушный флот», пожалуйста! — Получив на руки газету, Слава быстро перечитала статью, и нашла список погибших авиаторов.

— Жив твой Ромашкин, Варь! Вот, смотри, тут на второй странице есть фотка с ним, и подпись — «Бортстрелок Василий Ромашкин неподалеку от сбитого им пиратского самолета». Так, а вот «Командир и старпом „Горнорудного“ на позициях уничтоженной зенитной батареи». А вот «Спецназ егерей выходит на преследование отступивших бандитов», «Коронеры собирают трупы уничтоженных бандитов для опознания и следственных действий», «Коронеры извлекают тела пиратов из разбитого самолета», «Начальник Следственного Комитета осматривает самодельную зенитку». Так что Васька жив! Чего ревешь? — Слава обняла Белову, и усадила ее на скамейку, кивком поблагодарив вставшую с нее пожилую женщину. Та достала из сумочки серебряную фляжку, и открыв, протянула Варе.

— Выпей-ка чайку холодного, дочка! Выпей, и успокойся. Видишь, жив твой парень.

Вокруг Вари захлопотали и остальные женщины, стоявшие на остановке, а пацаненок лет семи с трудом поднял сумку с лопнувшим арбузом, и подтащил ее к скамейке.

— Вот, тетенька, вы уронили. — Отдуваясь, важно произнес он, протягивая свою ношу зареванной, но уже счастливо улыбающейся девушке.

«Горнорудный» горел, внутри пожар аварийная команда сумела потушить, но полыхающая внешняя обшивка, пропитанная соляркой, и не думала затихать. И потому командир увел корабль к морю, и сумел посадить корабль кормой на воду, прижав ее реверсом уцелевших дизелей, слегка развернутых относительно горизонта. И сейчас мы были как паленая курица, зад в воде, все остальное в воздухе. Слава всем богам, что баллонеты наполнены гелием, а не водородом.

Дизеля взвыли, отрывая дирижабль от воды, из прогоревших дыр во внешней обшивке лились потоки воды, которую мы набрали за время этого смертельного трюка. Но пожар был потушен. И корабль, завалившись на один бок, с трудом набрал высоту в тысячу метров, и медленно пошел от места боя. Сильный порывистый ветер, ставший для нас немалой помехой, завывал в пробоинах, хлопал обрывками обшивки, порой отрывая от нее куски. Но мы ползли на юго — запад, к ближайшему городку.

— Внимание экипажу! Отбой боевой тревоги. Корабль вышел из зоны устойчивых радиопомех, пиратов не наблюдается в воздухе и на земле. По постам — доложить о повреждениях и потерях! — Прохрипела поврежденным динамиком трансляшка. Интересные дела, его пулей порвало, что ли? Как меня не зацепило?

Тут я поглядел на тело Витьки. Тогда, сразу после того, как я сбил одного из пиратов, я просто не мог помочь другу. Нельзя было бросать пулеметы, по крайней мере, когда есть угроза повторной атаки. И так ровно до тех пор, пока я не отсканировал воздушное пространство, и не убедился в том, что пара уцелевших вражеских самолетов не уходит на север, исчезая над Балтикой. И мои призраки не доложили, что вражеская батарея уничтожена огнем с дирижабля. Точнее, одна пушка повреждена огнем, один расчет почти полностью выбит нашими пулеметами, а с третьей пушки бандиты просто убежали, потеряв убитыми двоих. Ну да, пули из крупнокалиберных пулеметов легких ран не наносят, обычно сразу наповал, куда не попади. Только тогда я, доложившись на КП, бросился к истекающему кровью Витьке. Ровно семьдесят две секунды, я засек это по часам, но какие длинные они мне показались.

И возможно, именно этих секунд не хватило Виктору, потому что когда я начал его бинтовать, он умер. У меня на руках, на залитых кровью дюралевых пайолах поста. Под молчание призраков. Странно, они давно умерли, но они тут, а Витька только что был здесь, живой, и его уже нет. Ушел мой друг, я это четко почуял.