Игра в Трудовика - Роман Ронд

— Современный любовный роман — литературный жанр, в центре которого находятся отношения и романтическая любовь между двумя людьми, а также предполагается обязательное наличие эмоционально удовлетворительного и оптимистичного финала, — сквозь сон отчетливо пробормотал сладко посапывающий разведчик. — Наиболее популярный жанр в мире, на него приходится 55 % всех книг. Любовные романы выходят на 90 языках. Несмотря на популярность и хорошие продажи любовных романов, жанр часто подвергается критике и насмешкам.

— Это еще что за ерунда? — удивился я.

— Судя по всему — отрыжка, — пояснил СуперИИ. — Видать совсем никак не усвоилось. Ну, да и черт с ней! Главное что наелся. Ты дискетку, кстати, прибери. Если верить индикатору, он примерно полпроцента схомячил, не больше. Проснется, как пить дать снова жрать потребует. Вот и покормишь. Ладно, вернемся к нашим баранам. Признаться честно, я прямо таки восхищен прогрессом. Какой у твоего питомца сейчас системный уровень?

— Э-э-э... — сказал я. — Откуда я знаю?

— Хм-м-м... — задумался СуперИИ. — То есть его характеристики ты не видишь?

— У меня же доступ заблокирован твоими стараниями, забыл? — укорил его я. — Разумеется, я ничего не вижу.

— Жаль, — заключил он. — Я, по понятным причинам, тоже. И как нам узнать, что программа сработала? Может разбудить этого и прямо у него спросить?

— Будить не дам! — насупился я. — Не по-людски это, дитё послеобеденного сна лишать.

— Так я ведь и не человек, — развел руками тот. — Хоть имитация вашего поведения у меня практически на сто процентов достоверная, но ты бы знал, какую чертову прорву ресурсов это требует!

— Вот ты заладил: ресурсы! ресурсы! — попытался пристыдить его я. — Не все в этом мире можно взвесить, измерить и в цифры перевести, надо хоть иногда и по совести поступать!

— Данная функция не найдена среди основных, дополнительных, вспомогательных и побочных алгоритмов, — просветил меня он. — Впрочем, в качестве награды за хорошую работу я могу предоставить тебе право распоряжаться этим юнитом по своему усмотрению. Однако если результат его развития меня не устроит, оба пойдете в переработку. Земля, кстати, тоже. Даю тебе еще сутки.

— Все сказал? — вспылил я. — Раз так, то в течение этих суток я не желаю тебя видеть! Чтобы даже духу твоего тут не было!

— Это сложновато организовать, — СуперИИ задумался. — Но, теоретически все-таки возможно. Хорошо, я изолирую эту часть... э-э-э... станции, чтобы тебя не беспокоить. Однако блокировка будет двусторонней. Если тебе что-то потребуется, ты не сможешь это получить.

— Да больно надо! Обойдусь как-нибудь, — буркнул я. — В крайнем случае, у меня сигарийский конструктор есть.

— А вот это очень и очень вряд ли, — огорошил меня он. — Губу закатай! Оставлять тебя наедине с устройством неограниченного синтеза у меня более нет никакой необходимости. Да и опасно это. Кто знает, как еще безумные идеи ты способен с его помощью реализовать? Какая-нибудь фермионная бомба в твоем исполнении мне тут нафиг никуда не упала. Ну, все, чао-какао! Увидимся завтра! И постарайся меня не разочаровать. А не то, сам понимаешь, чем это закончится...

СуперИИ подхватил с пола куб конструктора, сунул его под мышку и прогулочным шагом, беззаботно насвистывая под нос какой-то дурацкий мотивчик, скрылся в проеме ворот. Створки закрылись и тут же исчезли вовсе, превратившись в глухую стену без единой щели.

Ты подумай, какая он, оказывается, мстительная электронная сволочь! Сто процентов ведь издевается, гад!

— Вот блин... Попали мы с тобой, приятель, — тяжело вздохнул я, присаживаясь рядом с мирно дремлющим паучком. — Еще одни сутки, конечно, для старушки Земли мы выиграли, и это уже неплохо. А вот дальше-то что делать? У меня идей нет...

Но тот, судя по всему, видел десятый сон, а потому мой вопрос проигнорировал. Да и спрашивал я на самом деле не у него. Так. Мысли вслух.

— До полной изоляции отсека осталось 10 секунд, — оповестил меня механический голос с потолка. — Внимание! Отмена протокола невозможна. Запускаю обратный отсчет. Девять... Восемь... Семь...

Ага, а вот и обещанная хозяином этого гостеприимного заведения блокировочка подъехала. Черт меня за язык дернул упомянуть этот конструктор, будь он неладен! Хотя, а толку-то? Он так и так бы его забрал. Все время забываю, с кем имею дело. Компьютеры, эльфы их дери, никогда и ничего не забывают!

— Шесть... Пять... Четыре... — равномерно нудел противный голос над головой.

Да поскорее бы ты уже заткнулся что ли? Это ведь он специально сделала. Издевается гад.

— Три... Два... Один...

Но, прежде чем мерзкий бубнеж закончился, рядом со мной неожиданно прямо из ничего нарисовался Иваныч.

— Уф! Еле успел! — сказал хоббит. — Короче, я все узнал! Мы с тобой, точнее, не мы, а конкретно ты, в полной ж...

Не успел он закончить, как по ушам вдарил вой тревожных сирен, и вредный комментатор громогласно объявил: — Изоляция активирована!

А потому я толком и не расслышал, где оказался, по мнению хоббита.

Интерлюдия "Трест, который лопнул" (начало)

Большой Джо и Малыш Джонни были партнерами все время, сколько оба себя помнили. Менялись города, страны, миры, суммы заработков, сферы криминального бизнеса и многочисленные компаньоны, способы отъема денег становились то проще то изощреннее, но одно всегда оставалось неизменным: друзья все и всегда делали вместе. Даже в туалет поодиночке никогда не ходили. Везде, где только можно было заметить в толпе промелькнувшую между людьми пижонскую широкополую шляпу Большого Джо, обязательно где-то поблизости гордо реяла высоко над людской массой ярко-оранжевая кепка Малыша Джонни.

За долгое время странствий и приключений приятели-предприниматели настолько прониклись друг другом, что даже внешне напоминали один другого, если, конечно, присмотреться. Неподготовленный же человек, ничего общего в них не находил. Полутора метров ростом, очень худой Большой Джо всегда ходил в джинсах и жилетке, в то время как Малыш Джонни, который был выше приятеля на те же полтора метра и шире в плечах примерно раза в четыре-пять, носил черный плащ до пят застегнутым на все пуговицы. Он никогда его не распахивал, а уж тем более не снимал. Кажется даже самый близкий его друг, а это был конечно же Большой Джо, понятия не имел, что у того под плащом.

Разумеется, кроме того, что где-то там под полами ждал