Любовь на краю света - Ирмгард Крамер

Виктор стояли за нами и разговаривали о большой грозе, которая вот-вот начнется. Я не могла отвести глаз от Ноя, который стоял передо мной, насквозь промокший и переливающийся разными цветами. Вероятно, этот эффект создавали капли при слабом свете солнечного луча, который все еще пробивался сквозь облака? У меня было ощущение, что он светился всеми цветами радуги. Или он обладал тем, что некоторые люди называли аурой. У Ноя она была такой силы, что даже я могла ее видеть. Или все это происходило потому, что мы находились далеко от цивилизации. Возможно, я еще найду здесь цветочных эльфов. Однако в выражении его лица не было ничего сказочного. Он выглядел так, как будто попал в переливающийся мыльный пузырь, который ничто и никогда не сможет разрушить. Мыльный пузырь — толще, чем бронированное стекло. Настолько непроницаемый, что я не смогу услышать его, если он меня позовет.

Внутри меня все сжалось. Я хотела, чтобы все стало как раньше. Как раньше, когда он был со мной, когда он согревал меня своим телом и своей душой и я чувствовала себя в безопасности. Когда мы летали по лесу в одном мыльном пузыре. Мне так не хватало его близости.

Вдруг он повернулся. Поднялся по лестнице и остановился прямо передо мной. Капли с его волос падали на мои плечи. Нити дождя подступались к нам сбоку, порывы ветра бушевали в кронах деревьев. Он открыл рот, и мне показалось, что он хотел что-то сказать. Но затем он снова закрыл рот. Капли дождя и слезы смешались на моих ресницах. Я могла бы поклясться, что он тоже плакал, уходя обратно в особняк и оставляя меня в совершенном смятении.

И в тот же момент словно сильный ветер сорвал толстый шерстяной покров с моей души, пелену с моих глаз и вытащил затычки из моих ушей. Я представила свою жизнь. Нашу жизнь. Нашу совместную жизнь. Мне хотелось громко закричать ветру: «Я люблю тебя, Ной! Я люблю тебя!»

Как я могла оставить его в такой ситуации? Как я могла допустить, чтобы он остался один на один со своей болезнью? Почему он не понимал, что происходило со мной? Я бы никогда не смогла оставить его в одиночестве. Никогда. Если он болен и это значит, что ему придется остаться здесь навсегда, я тоже останусь здесь навсегда. Так просто. Это было райское место. Конечно, я должна подумать о своих родителях, о школе, обо всем этом, но — самое позднее — после окончания курсов я смогу осуществить свой план. Мы сможем быть вместе, и ничто нам не помешает, ведь его болезнь не от меня. Пока он здесь, ему хорошо, у него ничего не болит, он полон энергии и может делать все что хочет. Мне нужно сказать ему об этом. Прямо сейчас!

Ной! Я останусь с тобой. Нет ничего прекраснее, чем жить с тобой в этой красоте. Все проблемы останутся далеко, очень далеко. У нас будут дети. Мы создадим семью. Вилла наполнится жизнью. Я приглашу Кэти. И моих родителей. Каждое воскресенье у нас будет праздник с друзьями и детьми. Они смогут заниматься с сестрой Фиделис, если она этого захочет. Ансельм будет счастлив, ведь отныне он сможет каждый день печь пироги. Мы наймем еще одного человека, который будет помогать ему ухаживать за вещами. Виктор научит наших детей обращаться с животными, покажет им лес.

Мое представление о счастье стало еще более ярким, пока я бежала вверх по лестнице и быстрым шагом шла по коридорам. Я видела Ноя и себя лежащими на берегу озера и мечтающими, в то время как наши дети играют в желтых цветах и составляют венки из лесных ягод. Или бегают вокруг Ноя и веселят его. Я представляла наше совместное воскресное пробуждение. Моя голова на его груди, он гладил ее. Дети бегали вокруг и запрыгивали к нам в постель. Мы были вместе и любили друг друга до конца наших дней.

— Ной! — крикнула я и ворвалась в его комнату. — Я должна тебе кое-что ска… Ной?

Я остановилась как вкопанная. Его кровать застелена. В комнате никого нет. От шума разбушевавшейся стихии у меня заложило уши. По стеклам барабанил дождь.

Я быстро бегала, но от этого удара остолбенела и едва могла пошевелиться.

Где ты? Я слушала шум дождя, рокот ветра, из-за которого вся крыша трещала и скрипела, и раскаты грома. Фонтан воды с крыши стекал на террасу и бил по стеклам. Вода ручьями лилась с потолка на пол.

Вдруг на улице стало так тихо, как будто кто-то нажал выключатель. Дождь прекратился. Только ветер по-прежнему раскачивал верхушки деревьев. Мне было не по себе. Тишина меня испугала. Я вся от головы до кончиков пальцев ног была в напряжении, ведь обычно затишье бывает перед бурей. Мой взгляд упал на старую печатную машинку Ноя — я нашла в ней лист бумаги.

«Настало время. Я не могу оставаться здесь дальше. Лучше я умру, чем буду жить взаперти. Я хочу быть свободным. Я хочу знать, кто я такой. Ной».

Мой подбородок задрожал. Я прижала руку к губам, потому что моя мечта лопнула, — окровавленные, наши общие дети лежали в лесу; из ниоткуда передо мной явились образы взывающих ко мне лисы и Ноя, лежащего рядом с ее растерзанным телом, — его черные волосы были смешаны с кровью. Тогда я встала и побежала. Я должна помочь ему, я не могу оставить его одного! Я слышала только звук собственных шагов. Под беркутом мне пришлось остановиться. Что-то нужно было делать. Я задержала дыхание и прислушалась к гнетущей тишине, которая, словно невидимый колпак, накрыла виллу.

Мои чувства обострились, и я буквально слышала ее. Мне казалось, что вокруг стоит такой шум, будто взорвалась целая скала. Короткая вспышка. Я поползла по лестнице, нашла вход в свою комнату и нащупала выключатель. Лампы не работали. Электричества не было. Кромешная тьма, и на небе нет луны. Только густые облака и ни одного источника света. Раскат грома. Где-то там был Ной. Один. Слепой.

В ящике нашла свой телефон. Слава богу. Аккумулятор сел еще не полностью. Включив фонарик и держа телефон перед собой, я пробиралась по коридору.

— Ной! — Мимо всех этих ужасных картин охоты, под взглядами убитых животных. — Ной, ты здесь? Где ты?

Он сбежал. В такую погоду! Может быть, он на самом деле безумен? Как он сможет найти дорогу? Он не зайдет дальше озера или