Сокровище двух миров - Ольга Вольска
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если верить Хьюго, то мы находимся под Клементинумом. Давайте пройдем еще немного, возможно, там будет выход в здание, – предложила Анна.
Рваные звуки не то клавесина, не то фортепиано стали громче, но доносились не из этой узкой дыры. Не успели они проползти и десяти метров, как наткнулись на достаточно широкий колодец, уходящий вверх. Из стены торчали проржавевшие склизкие скобы. Неопознанный инструмент звучал совершенно отчетливо. Сквозь круглую решетку вниз падали лучи приглушенного света. Секунду поколебавшись, де Крайто полез наверх. Выждав, пока он достаточно поднимется, Анна двинулась следом. Госпоже ди Эроен досталась сомнительная прелесть замыкающего. Осторожно поддев тяжелую решетку магическим ломиком, Хьюго, стараясь не шуметь, отодвинул ее в сторону и выбрался наружу, настороженно осматриваясь. Видимо, когда-то здесь размещалась прачечная, а сейчас ушлые иезуиты приспособили чаны и центрифуги стиральных машин под свои нужды. Тусклое освещение не позволяло толком разглядеть их содержимое, но де Крайто решил, что это и к лучшему.
– Хьюго, – встревоженно окликнула Анна, – музыка закончилась…
– Мм? – Юноша недоуменно вскинул бровь. А он-то и не обратил внимания на внезапно установившуюся тишину.
Внезапно чьи-то вкрадчивые, но какие-то неровные шаги заставили дипломатов резко обернуться. У дальней стены действительно стоял клавесин, а музыкант неспешно направлялся к ним, подволакивая ногу. Кожи на его кистях почти не было – мышцы, перевитые сухожилиями, а местами и голые плюсны. Теперь становилось ясно, почему мелодия звучала столь рвано. Рубашка на груди подрагивала в такт пульсации открытого сердца. Левую половину лица обезображивала язва, разрушившая нижнее веко и кожу на скуле. Впрочем, Анне вполне хватило и того, что осталось. Перед ними стоял Эльдар Керн собственной полуразложившейся персоной. Да-да, тот якобы погибший в Петербурге маг…
К несчастью, княжна поняла это слишком поздно. Керн взмахнул руками, и комната потонула во вспышке мертвенно-синего света. Де Крайто еще услышал, как вскрикнула госпожа демонолог, так и не успевшая выбраться наверх, и инстинктивно отшвырнул княжну себе за спину. А дальше тьма навалилась на него, уподобившись закрывшейся плите склепа, отрезав сознание от мира…
Пристроившись у стрельчатого окна в южном коридоре собора Святого Матиаша, достойный князь Высокого дома Эрик ди Таэ играл в шахматы с не менее достойным наместником ордена иезуитов в Нейтральной зоне, его благостью братом Юлианом. Князь пребывал в здравом уме и твердой памяти, более того – в недюжинной заинтересованности развернувшейся партией. Хотя поначалу, услышав, как его окликают, Эрик немало подивился и предложению, и предлагающему.
– Извольте поинтересоваться, достойный, э-э-э…
– Брат Юлиан, – скромно поклонился иезуит.
– Ага, брат ты мне или не брат, рад ты мне или не рад… – бесцеремонно промурлыкал князь. – Уважаемый Каин, вы что, смазали фигуры ядом? Так ведь не по-братски это как-то! Право не стоило, существуют куда более действенные способы меня убить.
– Ну что вы, – притворно возмутился достойный професс, – я же исключительно по-добрососедски… Библейские Авель и Каин здесь ни при чем. Представьте себе, я столько времени не имел возможности сыграть с достойным противником.
– Хорошо, – с ухмылкой согласился чародей, подлетая к подоконнику, на котором стояла доска. – Только, чур, не на раздевание!
Иезуит играл белыми, успев двинуть вперед точеную фигурку из слоновой кости. Целитель хмыкнул и ответил тем же, виртуозно пролевитировав черную пешку с одной клетки на другую. Щека брата Юлиана нервически дернулась. Эрик, продолжая мило улыбаться, ждал следующего хода.
– Князь, позвольте узнать, что связывает потомственного чародея и великого инквизитора?
– О, случайность, не более. – Эрик пролевитировал очередную фигурку. – А вас? Что вас связывает с господином Фартом?
– Тоже… случайность… – сквозь зубы процедил брат Юлиан, наблюдая, как ди Таэ изящной комбинацией стремится убрать его ферзя, и невольно вспоминая, как семь лет назад, пытаясь подвести под монастырь дотошного экзорциста, сам едва не угодил в застенки церковного трибунала и лишился всех своих разработок и материалов. – Однако я бы настоятельно советовал вам держаться от него подальше. Мои отношения с отцом Фартом – это немного не ваше дело…
– Конечно, – растягивая гласные, ответил целитель, – я обязательно внемлю вашим советам… когда-нибудь… возможно… А пока вам шах и мат, почтеннейший, – лучезарно улыбнулся Эрик, исчезая в окне телепорта.
Брат Юлиан лишь злобно скрежетнул зубами, хмуро рассматривая шахматную доску. Впрочем, он и не рассчитывал договориться по-хорошему. Он рассчитывал на шахматную партию в свою пользу, но и здесь князь ди Таэ не оставил ему никаких шансов…
Глава 5
А вы пробовали подсчитать, сколь часто мы задумываемся о превратностях судьбы, преподносящей нам неожиданности и сюрпризы? Точнее, это лишь нам, невеждам, кажется, что эти происшествия по сути своей неожиданны и весьма сюрпризны, причем по большей части – неприятно. Однако стоит присмотреться поближе, напрячь память – и вот уже все выглядит закономерно и логично. Вот она, причинно-следственная цепочка во всей своей звеньевой красе! Там забыли, тут пропустили, здесь лишнее ляпнули – и нате вам, чего заслужили, получите – распишитесь! А вы говорите «сюрпризы»…
Глава инквизиции Нейтральной зоны, его благочестие отец Габриэль Фарт задумчиво переводил взгляд то на стопки скопившейся за время его болезни документации, то на изуродованную длинными багровыми рубцами руку. От последствий фатальной поездки он оправился не так давно, а швы на руке князь снял и вовсе два дня назад. К тому же после неудачного покушения (второго!) при нем в качестве телохранителей все время находились двое гвардейцев внутренней инквизиторской стражи.
Во второй раз после приснопамятного пробуждения в гробу он очнулся уже у себя дома. У входа в комнату, выдавая какие-то указания двум только что присланным телохранителям, стоял Вилдар Криэ. После всего случившегося Габриэль ожидал увидеть здесь кого угодно, вплоть до привидевшейся давеча ангелоподобной девы, но никак не профессора Криэ. Отпустив гвардейцев, тот развернулся в комнату и смерил очнувшегося Фарта укоризненным взглядом.
– Друг мой, возможно, я лишь повторю сказанное другими, – ворчливо произнес Криэ, – но не лезли бы вы куда не надо – целее были бы. Благородство – оно, конечно, штука хорошая, но до добра не доводит.
– Вас это, насколько мне известно, никогда не останавливало, – хрипловато откликнулся Фарт, приподнимаясь на локтях.
– За что бит бывал неоднократно, – усмехнулся Профессор. – Но тут уж горбатого могила исправит…
Сейчас же, в свете размышлений об этом разговоре, досточтимому отцу Фарту вспомнился совсем другой диалог, семилетней давности, начавшийся, как ни странно, с той же самой фразы, произнесенной Криэ. Только ситуация в тот раз приключилась несколько иная. Господин Фарт, тогда еще преподаватель экзорцистики на духовном факультете Венского университета, начал оказывать знаки внимания мастеру-демонологу Ингерде ди Эроен. Обета безбрачия Габриэль не давал, и посему никаких особых препон к подбиванию клиньев к очаровательной госпоже не видел. А уж наличие у той маленького сына и настоятельные рекомендации коллег держаться от ди Эроен подальше и вовсе за препоны не считал. Не остановился он и тогда, когда сию рекомендацию деликатно повторил ему профессор теологии Вилдар Криэ, считавшийся «другом семьи» и негласным щитом ди Эроен в университете. Сама же Ингерда относилась к новоявленному воздыхателю исключительно с дружелюбной вежливостью, пока тот не стал слишком настойчив.
Наблюдая все усиливавшуюся активность экзорциста, профессор Криэ повторил свою рекомендацию, правда, уже не так деликатно, завершив оную приглашением на беседу тет-а-тет в Венском лесу на закате. Габриэль Фарт, к тому времени уже вовсю расследовавший участившиеся случаи одержимости в городе, безоговорочно согласился, имея в Венском лесу дела и помимо разговора с Криэ. И начался этот судьбоносный разговор с той самой фразы, кою Профессор повторил семь лет спустя:
– Не лезли бы вы куда не надо, друг мой, целее будете.
Правда, семь лет назад эта фраза имела под собой несколько иную почву, и в ответ Фарт прореагировал довольно невежливой тирадой. Когда Профессору надоело выслушивать бурный эмоциональный пассаж, он попросту отвесил зарвавшемуся коллеге резкую оплеуху. Исключительно для приведения в чувство. Экзорцист не замедлил ответить тем же. Завязалась драка, точнее, Вилдар довольно быстро прижал противника к земле и отвесил еще несколько отрезвляющих пощечин, уже более чувствительных, нежели первая. При этом он настоятельно попросил Габриэля оставить госпожу ди Эроен в покое и переключить свое внимание на кого-нибудь другого, благо дам вокруг хватает. Отец Фарт уже вознамерился огрызнуться, но тут началось форменное светопреставление…