Ящик водки. Том 4 - Альфред Кох

Я взял паузу и с интересом посмотрел на бутылку водки, стоящую на столе. Дернул стопочку и говорю Григорьеву: «Пойдем-ка, я тебя попарю».

Пока парил, прикинул что к чему. Ну, во-первых, Газпром не по собственной инициативе хочет получить с «Моста» деньги. Это ясно как божий день. Как говорится в фильме «Берегись автомобиля» — обстоятельства изменились. Новый хозяин в Кремле — новые порядки. Правда, во-вторых, ничего зазорного нет в том, что одно акционерное общество хочет получить долг с другого. Плохо наоборот, когда менеджмент одного акционерного общества (Газпром), которое само нуждается в деньгах и берет их у западных банков под проценты, дает другому акционерному обществу («Мост») беспроцентные, ничем не обеспеченные займы. Следовательно, это нормально, что Газпром пусть и по чужой подсказке, но все-таки решил получить с «Моста» деньги. Так что здесь вроде никакого подвоха нет.

Возвращаемся. Лесин внимательно на меня смотрит. Я внимательно смотрю на бутылку водки. Раз — и маханул стопочку. Огурчик, квасу (сам привез из «Царской охоты»). Опять Григорьеву: «А теперь попарь ты меня, пожалуйста». Григорьев смеется. Пойдем, говорит, попарю.

Лежу под веничком, думаю. Почему именно я? И почему Вяхирев обратился именно к Лесину? Ответы более-менее понятны. Я — поскольку Гусь меня хотел посадить, а значит — я хочу отомстить. Что ж, резонно. Только, наверное, они мою мстительность сильно преувеличивают… Хотя, что лукавить, не без этого. Может быть, самую малость, но есть. Есть это чувство — ну что, мол, гад, допрыгался? Лесин — поскольку, видимо, он назначен ответственным за проект в новой администрации. Но! Все не так просто! Легко сказать — Лесин! Он-то как видит свое руководство проектом? Ведь стоит только ему показать свой минимальный интерес к этому делу, как Гусинский разорется на весь мир об ущемлении свободы слова. Заодно и меня, грешного, в душители запишут. А всего-то — нанялся долг взыскать. Нужно выдвинуть условие — чтобы они не вмешивались. Уж как-нибудь сам справлюсь. А то потом крику не оберешься. Постой! Так ты, похоже, согласен? И сам себе отвечаю: да… Что ж, быстро они меня уломали.

Опять возвращаемся за стол. На горячее — тушеная утка. Вкусно. Налили красного вина.

— Ну что, Микеле. Ты мне сделал предложение, от которого я не могу отказаться? В целом я согласен. Когда будем обсуждать детали? Завтра у тебя в министерстве? Ладно, подъеду. А с Вяхиревым и Шереметом?

— Позже, где-нибудь через месяц, отдохни пока. Не торопись раньше времени. Сейчас мне нужно было только твое принципиальное согласие.

Назавтра Лесин мне говорит, что он полностью согласен с моей оценкой рисков, связанных с его участием в проекте. Поэтому он будет стараться не лезть в него, но и я должен его понять: все-таки речь идет о третьем по значению федеральном канале, и полностью устраниться от «спора хозяйствующих субъектов» Министерство печати не может. Звучит вроде приемлемо. А как будет осуществляться оплата моей работы? Ведь помимо меня (а я себя недешево оцениваю), мне нужно будет нанять клерков, юристов, финансистов, консультантов. Это стоит много денег. Поверь, говорит Лесин, в Газпроме ты все вопросы решишь.

В конце разговора он сунул мне огромную папку документов по долгам «Моста» перед Газпромом. На, говорит, изучай. Тут все так запутано, что черт ногу сломит. Мне эти документы Шеремет передал. Я пытался разобраться — ничего не понял. Так что давай, врубайся, а когда нужно будет — я тебе позвоню.

Я приехал к себе в офис и позвал своего партнера Сашу Резникова. Вот, говорю, есть такое предложение. Беремся? Беремся… Прикинули смету, то да се. Начали смотреть документы, рисовать схемы. Действительно — тяжелый случай. Разработали линию поведения. Тут залоги, там залоги. Сроки погашения выходят — мы залоги забираем. Здесь посудиться, там арестовать имущество. Вроде что-то вырисовывается.

Примерно через месяц-полтора встречаюсь с Шереметом. Удивительно конструктивный и прямой человек. При этом цену себе знает. Нечасто я встречал таких толковых людей. Много мне про него разного говорили и до моего с ним знакомства и после, когда он уже ушел из Газпрома. Мой же опыт общения с ним только положительный. Я рассказал ему о нашем плане действий. Он уточнил некоторые детали, но в целом — одобрил. Мы Довольно быстро утрясли все организационно-финансовые вопросы, и назавтра был выпущен приказ о моем назначении директором «Газпром-Медиа».

2. ГУСИНСКИЙ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ 300 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.

Буквально на следующий день после моего назначения, то есть 13 июня, Гусинского арестовывают. Я узнал об этом, находясь в кабинете Лесина, куда он пригласил меня, чтобы познакомить с Анатолием Блиновым, юристом, которого мы хотели нанять (и таки наняли) для неизбежных судебных тяжб с «Медиа-Мостом»[10]

И тут на ленте «Интерфакса» появляется сообщение об аресте Гусинского. Немая сцена. Я — полностью обескуражен. Не то чтобы мне Гусинского было сильно жалко. Он в свое время не только меня хотел посадить, но и многим другим людям устраивал неприятности с правоохранительными органами. Однако я, зная Гусинского, прекрасно понимал, что без него «Медиа-Мост» будет не в состоянии вести содержательные переговоры по урегулированию долга. Там просто не было людей, которые были бы способны принимать решения в отсутствие босса. Да и вообще мне не нравится практика досудебных арестов по хозяйственным делам. Это же никакое не правосудие, а просто физическое давление на подследственного.

Мы перекинулись парой слов с Блиновым, договорились о встрече у меня в офисе, и я уехал. Обсуждать, собственно, было нечего. По физиономии Лесина я понял, что для него это было такой же неожиданностью, как и для меня. Позвонил Фридман и с сарказмом спросил:

— Тут бизнесмены подписывают письмо в поддержку Гуся, не хочешь подписать? Это будет оригинально, особенно в твоем новом качестве!

— А что, давай… Почему не подписать. Дело хорошее. Я действительно не хочу, чтобы он в тюрьме сидел.

Поехал к Фридману, в «Альфа-банк». Пока ехал, подумал: я с Лесина брал обязательство, что он особенно в это дело лезть не будет, а как теперь быть? Ведь с этих архаровцев, с правоохранителей, я такого обязательства взять не могу. Они будут действовать по своему сценарию, ни с кем его не согласовывая. Во влип! Задний ход давать глупо. Похоже, мне теперь без помощи Лесина и не обойтись. Может, хоть он как-то договорится с ними, чтобы они не особенно активничали?

После Фридмана вернулся к Лесину. Тот сказал, что с ним уже связывался Игорь Малашенко. Просил встречи. Еще — звонил прокурорским, те радостным голосом сообщили про Гуся, что будет сидеть, касатик, до второго пришествия. И, мол, на эту тему дискуссия бессмысленна.

Назавтра появилось письмо бизнесменов. Реакции — ноль. Лесин без конца где-то пропадает. Что там происходит? Какая-то подковерная борьба «хорошего с лучшим». Плюнул на все и начал потихоньку решать организационные проблемы. Поменять банковские карточки, нанять сотрудников, организовать бухгалтерию. Дел по горло.

Через пару дней Гусинского выпускают под подписку о не выезде[11]. Ну, слава богу! Наконец-то хоть что-нибудь сдвинется с мертвой точки.

Позвонил Боря Немцов:

— Я тут с Гусинским только что разговаривал. Хочешь с ним встретиться?

— Еще как! Жажду! А ему до меня есть дело, в первый-то день после тюрьмы? Может, ему хочется провести вечер с семьей?

— Думаю, что ты теперь надолго заменишь ему семью… По-любому — ты лучше, чем старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам.

— Как знать, как знать. Особенно я и особенно для него. Ладно, ладно. Шучу. Ну что ж, я готов. Когда, где, при каких обстоятельствах? Как я вас узнаю?

— Да у меня дома, на квартире. Часиков в десять вечера. Я — такой высокий и курчавый брюнет. А Гусинский — толстый и злой. Не перепутаешь. Короче, согласен?

— Согласен. Только ведь у тебя, как всегда, — жрать нечего.

— Зато выпивки навалом. Ну, давай, жду.

Встреча прошла на удивление мирно. Мы всего несколько раз послали друг друга на хер и пару раз сцепились. Боре пришлось нас разнимать. Но обошлось без мордобоя. В целом поговорили конструктивно. Гусинский предложил ровно то, что я хотел ему предложить. План был прост и изящен:

1. Сделать согласованную оценку «Медиа-Моста».

2. Установить график погашения задолженности в два этапа.

3. Под каждый этап — заложить равную размеру долга часть «Медиа-Моста».

4. В случае невыполнения графика погашения забирать в собственность Газпрома соответствующий просроченному долгу залог.

В принципе других вариантов не было. Так поступили бы любые должник и кредитор, которые хотят найти решение, а не заниматься организацией шоу под названием «удушение свободы слова».