Зубная Фея - Грэм Джойс

– Это ты убила Дерека? – спросил он Зубную Фею той же ночью.

– Какое тебе дело до Дерека? – усмехнулась она.

– Это сделала ты? Я хочу знать.

– Когда Линда была здесь, ты только и думал: «Чтоб ему провалиться, этому Дереку!» Разве не так? Ты и твои дружки постоянно его донимали. Ты ненавидел Дерека. Я это сделала или не я, не все ли тебе равно? Если это была я, можешь считать, что я оказала тебе услугу.

– Ты заставила его покончить с собой, да?

Фея не ответила. Она сидела в темноте, обхватив руками колени и презрительно кривя губы. Вид у нее был нездоровый. Сэм уловил исходящий от нее запах мертвечины, и страх за судьбу своих близких ледяной волной прокатился по его телу.

– Держись от меня подальше, – сказал он. – Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты меня слышишь? Ничего общего!

Зубная Фея лишь сильнее сжала свои колени и уставилась на него, злобно прищурив глаза.

Через несколько недель после этих событий Линда нанесла один из своих нечастых визитов в Редстон. К тому времени все уже более-менее оправились от потрясения, вызванного гибелью Дерека; никто и не думал в чем-то винить Линду Правда, Чарли и Дот не преминули посетовать на то, что их дочь все больше отдаляется от своей семьи и от старых друзей. Но уже в первый вечер, после того как они, невольно понижая голоса, обсудили трагический случай с Дереком, былая сердечность и непринужденность вновь воцарились у семейного очага. Линда взахлеб описывала свою лондонскую жизнь; имена знаменитостей сыпались с ее уст, как конфетти на свадебных торжествах. Большинство этих имен ничего, не говорили Чарли и Дот, но они слушали внимательно, стараясь получить хоть какое-то представление о среде, в которой вращалась Линда.

– Пиппа говорит, что я должна снять квартиру в Мейфэре. Почему бы и нет, раз мне это по карману?

– А это лучше, чем место, где ты живешь сейчас? – спросил Чарли.

– Мейфэр, папа, это же Мейфэр! Вспомни «Монополию» [23].

Чарли покраснел.

– Ну да, я знаю, знаю. Я только спросил, насколько это лучше твоего нынешнего жилья.

– Пиппа говорит, что нужно жить в таком месте, где я буду все время на виду. Пиппа говорит, что все люди, идущие в рост, стремятся осесть в Мейфэре.

– Они просто еще не доросли до Редстона, – вставил Терри.

– Не слишком ли много на тебе косметики? – заметила Дот, разглядывая ее лицо.

– Не больше, чем раньше. Просто я стала краситься по-другому. Пиппа говорит, что с прежним макияжем я походила на официантку из пролетарской пивнушки.

Дот, в свое время учившая ее делать макияж, ограничилась презрительным фырканьем.

– Сдается мне, – пропыхтел Чарли, – что эта твоя без конца говорящая Пиппа – та еще старая клизма.

С этими словами он вылез из кресла и покинул комнату. Дот многозначительно посмотрела на Линду.

Вскоре после того, как Линда вернулась в Лондон, одна из бульварных газет напечатала ее фото в мужской майке. Никаких других предметов одежды на ней не было. Вырез майки почти полностью открывал грудь Линды, лишь самым краешком цепляясь за соски. При виде этого бесстыдства Чарли пришел в ярость и даже был вынужден взять отгул. Он сказал, что отныне никогда не сможет прямо смотреть в глаза товарищам по работе. Сэм раздобыл экземпляр газеты, вырезал фотографию Линды и повесил ее на стену над своей кроватью.

Примерно в то же время в их школе появился новый учитель английского по имени Иэн Блайт, длинными волосами и пристрастием к спортивным курткам из ткани «в елочку» резко выделявшийся среди остальных членов преподавательского коллектива. Как-то раз он встретил в школьном коридоре Клайва с диском под мышкой.

– Что это у тебя?

– Простите, сэр?

– Что за пластинка?

– Сонни Бой Вильямсон, сэр.

– Можно взглянуть? Ого, американский оригинал! У меня была такая в студенческие годы, но я ее угробил по неосторожности. Ты не дашь мне свою на один день, чтобы я переписал?

Так началась дружба между преподавателем и учеником – дружба, основанная на увлечении блюзом. Коллекция пластинок и магнитофонных записей у мистера Блайта была еще более внушительной, чем у Клайва. Кроме того, он руководил клубом фолк-музыки, раз в месяц собиравшимся в задней комнате бара «Петушиный гребень» в соседнем с Редстоном местечке Фроусли.

– Если хочешь, приходи в клуб, но только учти: никакого алкоголя в моем присутствии, – сказал Блайт строго.

Клайв взял с собой Сэма, Алису и Терри, и в дальнейшем они стали посещать эти собрания регулярно, компенсируя запрет на алкоголь употреблением «дури» снаружи, перед заходом в «Петушиный гребень», и беспрерывным курением обычных сигарет, находясь внутри. Иногда выступавшие здесь музыканты были на высоте, иногда так себе, но все равно это было лучше, чем бесцельно бродить по улицам или убивать время в Редстонском молодежном клубе.

Сам Блайт очень недурно исполнял на гитаре классические блюзы; правда, вокалист он был не ахти. Клайв только что не молился на нового учителя, следствием чего стал его стремительный прогресс в английском и литературе – ранее успехи Клайва в данной области, по сравнению с математикой и другими точными науками, были весьма скромны. Все преподаватели школы, включая Блайта, уговаривали его досрочно сдавать вступительные экзамены в Оксфорд, но Клайв при поддержке отца упорно сопротивлялся попыткам отделить его от «серой массы» сверстников.

Шизики обычно покидали «Петушиный гребень» за полчаса до закрытия, чтобы успеть на последний автобус, уходивший в Редстон. В один из таких вечеров они подверглись ничем не спровоцированному нападению шестерых или семерых подростков из Фроусли. Обмениваясь шутками, они вышли из паба и сделали десятка два шагов по темной улице, когда Сэм услышал крик: «Валите в свой Редстон, недоноски!» – и в щеку ему врезался крупный обломок кирпича. Сэм осел на землю; голоса и шум начавшейся драки доходили до него как сквозь ватные затычки в ушах. Он с трудом приподнялся и выплюнул на землю сгусток крови и выбитый зуб. Голова гудела, в глазах двоилось, но тем не менее он сумел опознать склонившееся над ним лицо.

– Это я заберу, – сказала Зубная Фея, ухмыляясь и протягивая руку к его зубу.

Выходит, она была в числе нападавших! Сэм встал на ноги и принялся почти вслепую молотить кулаками. Он почувствовал, как чей-то нос хрястнул, попав ему под руку. В общей свалке Сэм еще раз мельком увидел Зубную Фею, которая в этот момент наседала на Алису. На шум из паба выскочили несколько мужчин, и неведомые хулиганы тотчас растворились в ночи. Вся схватка заняла не более пятнадцати секунд.

Выглядели они неважно, включая Алису, у которой были разбиты губы и кровь стекала по подбородку. По пути к автобусной остановке они то и дело оглядывались, ожидая нового нападения. Один лишь Терри считал, что местные хорошо получили и не повторят попытку. Его единственный кулак и рубашка на груди были залиты чужой кровью. В целом все они сумели дать достойный отпор: Сэм был уверен, что сломал кому-то нос, Алиса также сполна вернула должок за полученные побои. Клайву досталось, пожалуй, больше, чем остальным, но он утешал себя тем, что наверняка нанес одному из противников серьезную травму, когда изо всей силы пнул его в бок своим тяжелым ботинком.

Водитель автобуса, напуганный их видом, отказался пускать в салон компанию окровавленных и возбужденных дракой юнцов, и им пришлось проделать путь до Редстона пешком.

– Среди них была девчонка, – уже в который раз говорила Алиса. – Я точно помню – это она била меня по лицу.

Сэм отлично знал, о ком идет речь. «Надо рассказать об этом Скелтону, – думал он. – Дело заходит слишком далеко. Ее надо остановить».

После того прискорбного случая владелец «Петушиного гребня» запретил четверым подросткам посещать его заведение, видимо посчитав их зачинщиками драки. Блайт попытался отстоять своих подопечных и заступался за них с таким усердием, что трактирщик выгнал и его, посоветовав искать другое пристанище для клуба. Узнав от Клайва о возникшей проблеме, Эрик Роджерс обещал поговорить с хозяйкой паба «Дубовая дверь», где как раз имелась большая и практически неиспользуемая комната. И вот однажды вечером Блайт заявился в Редстон и совершенно очаровал вдову Глэдис Нун, результатом чего стало появление на свет «Редстонского клуба фолк-музыки». Блайт решил при открытии нового клуба сделать «сильный ход». То было время, когда по пути, проторенному Сонни Бой Вильямсоном [24], в Англию хлынули и другие знаменитые чернокожие блюзмены из Штатов. Один из таковых, легендарный гитарист Стиляга Сейлем [25], и был приглашен на открытие клуба в Редстоне. Четверо друзей принимали самое активное участие в организации вечера: Клайв и Алиса, заняв позицию в дверях, взимали плату с входящих, а Терри и Сэм готовили сцену и помогали с установкой оборудования.