Уругуру - Алексей Санаев

С тех прошло несколько столетий. За это время климат здесь сильно изменился, исчезли лианы, по которым теллемы проникали в свои пещеры высоко в стенах утеса, и догоны помогли им сделать в толще скалы переходы, просторные пещеры и потайные входы в их жилища со стороны плато. Люди вообразили себе, что теллемы умеют летать, но на самом деле они всего лишь пользуются потайными ходами, надежно спрятанными от взора посторонних, которые никогда не сможет обнаружить простой человек. Мы вынуждены давать им пищу, снабжать их всем необходимым и оберегать их образ жизни от чужаков. Именно поэтому никто и никогда из белых людей никогда не войдет в пещеры, того же, кто осмелится, ждет смерть. Теллемы тоже умеют постоять за себя. Они зорко охраняют свой покой, и уже многие и многие исследователи нашли свою смерть на плато или потеряли рассудок.

Хранителями тайны теллемов когда-то были все догоны, достигшие шестидесяти лет – возраста сиги. Но сто пятьдесят лет назад один из наших старейшин под пытками выдал захватчикам фульбе сокровенное знание, и нам едва удалось спасти теллемов от уничтожения. Была большая война, но мы победили, и фульбе больше никогда не сунутся на утес. Для нас же это был хороший урок – знание должно остаться только у избранных —жрецов, которые избираются из числа старейшин. Только мы знаем язык теллемов, знаем место нахождения их жилищ и поддерживаем контакт с их вождями. Только мы имеем право выходить из дома по ночам, когда теллемы зажигают огонь в своих жилищах. А жертвенная пища, ткани и изделия, которые мои соплеменники ежедневно приносят в мой дом, на самом деле отправляются в пещеры на плато.

– Неужели удается так долго хранить эту тайну? – поразился я.

– Если ее узнает чужой, его ждет гибель, только и всего. Поверь мне, здесь ежегодно погибает дюжина европейцев – ученых, настырных путешественников и туристов. Кого-то поражают неведомые болезни, и ни один врач не сможет их вылечить, если они не откажутся от затеи взглянуть в пещеры теллемов. Если кто-то из догонов решит открыть знание европейцу, его тоже ждет быстрая смерть, и все мы хорошо знаем об этом с детства. Именно так случилось со слепым Оготеммели: он так и не успел открыть французу тайны теллемов. А любопытные дети, случайно столкнувшиеся на плато с пещерными людьми, такое тоже бывает, будут ими усыплены и навсегда потеряют память об этой встрече.

– Некоторые догоны все же рассказывают, что видели в лесу гномов.

– Да, такое случается. Простые люди потому и придумали легенду о гномах-андумбулу, и мы не мешаем им в это верить.

– А другие суеверия? Про питона, к примеру? Про Бледного Лиса? Про птицу Балако и ядовитую ящерицу?

– Почти все это правда. Для меня, знаешь ли, общение с питоном Лебе или лисом Уругуру столь же естественно, как и с тобой. Теллемы – это посредники в нашем общении с миром животных и птиц. Ну, а Балако, конечно, выдумка тех догонов, кто по ночам слышит сигналы теллемов. Видимо, как раз об этом и догадался один из твоих несчастных друзей...

Я вспомнил гениальную догадку Жана-Мари Брезе.

– Почему умерли мои друзья? – спросил я и стиснул зубы.

– Твой первый друг пал от ядовитого зуба священной ящерицы. Вы, глупцы, думаете, что ее не существует, но теллемы хранят этих ящеров в своих домах как волшебный талисман, который убивает пришельцев, приходящих на плато.

– Правда? – недоверчиво спросил я. – Но ведь Оливье-то погиб не на плато, а за многие километры отсюда, и сделал это ваш человек.

– Нет, это сделал теллем. Наш человек лишь помог ему добраться до твоего друга. Твой друг каким-то образом догадался, что Амани служит нам, нельзя было терять ни секунды. Как теллем попал туда, как покинул плато, мне неизвестно. Но ведь они умеют летать... Теллем уколол твоего друга отравленным шипом в затылок, и тот потерял дар речи и возможность двигаться. Это было предупреждением для тебя, чтобы ты никогда не совался на плато. Но, видно, это лишь раззадорило твое любопытство, разве нет?

Я ужаснулся. Трое человек были уничтожены только для того, чтобы я совершил этот путь наверх.

– А что Арама, он тоже из ваших? Откуда вы знали, что я пойду к нему?

– Рано или поздно ты должен был добраться до Арамы. Это потомок женщины из человеческого рода и теллема. Такие браки иногда случались в прежние времена. Он неприкасаем, но изгнан из своей общины из-за того, что не захотел стать одним из нас. Нам было известно, что вы отправитесь к нему.

– Вы знали о наших замыслах благодаря предательству Амани?

– Предательству? – искренне удивился жрец, как будто даже не знал этого слова. – Нет, ты ошибаешься. Она не предавала вас. Это лишь соблюдение клятвы, данной ею еще тогда, когда она была маленькой девочкой и когда она была посвящена в Сокровенное Знание догонов.

– Что за клятва? – Я повернулся к Амани.

Она сидела на земле рядом со мной, подперев подбородок кулачками, и, казалось, слушала хогона с тем же интересом, что и я.

– Прости, Алексей... – проговорила она почти шепотом. Впервые она обратилась ко мне на «ты». – Я все это время вынуждена была обманывать и тебя, и наших коллег. Я не могла иначе – у них находится моя мать... Помнишь, я рассказывала тебе о том времени, когда я была девочкой и жила в далекой деревне, где мы с мамой скрывались от мести жрецов у племени бангиме? Тогда догоны все-таки нашли нас. Я как раз прошла конкурс для обучения во французской школе, и под страхом смерти и мне, и моей матери пришлось дать обещание, что те знания, которые я получу в новой жизни, я никогда не применю против догонов и сделаю все, чтобы помешать европейцам проникнуть в тайны нашего народа. Пока я училась в России и во Франции, моя мама продолжала жить в деревне Амани, оставаясь под присмотром жрецов. Она и сегодня живет там, и благодаря нашему путешествию мне удалось несколько раз увидеться с нею. Клятвы нарушить я не могла, но и правды тебе рассказать тоже. За последние несколько лет мне удалось удержать несколько европейцев от исследований тайн теллемов. Те же, кто пренебрегал моими советами, к сожалению, плохо заканчивали, как и твой приятель Чезаре Пагано.

– Так это ты подложила мне его посмертную фотографию? – спросил я.

– Конечно. Его убили теллемы – сбросили со скалы. Фотография была сделана его же фотоаппаратом. Ты верно догадался, что его камеру взяли жрецы, не тронув больше никаких вещей Чезаре. Фотографию отправили мне в Париж. Я пыталась отговорить тебя от поездки, призвать тебя к осторожности. Я отговаривала Жана-Мари идти в пещеру, но он не послушался меня. Я не могла по-другому, рассказала все жрецам, попросила не убивать Брезе...

– А как же старый вождь? Его кто приговорил к смерти, тоже ты?

Амани повернулась к хогону с вопросом в глазах.

– Старый вождь жив, он просто спит! – засмеялся хогон, подтверждая гениальную догадку, высказанную в свое время Оливье Лабессом. – После того как вы навсегда уедете отсюда, он проснется и напрочь забудет о своей минутной откровенности с тобой. Но вождем, конечно, больше никогда не будет. Церемония его ритуальных похорон была организована специально для вас, чтобы вам было о чем рассказать, когда вы вернетесь к себе на родину. Я хотел, чтобы вы ушли из деревни: слишком близко вы подошли к тайнам нашего народа. Но вы, к сожалению, ушли недостаточно далеко.

– А Оливье кто сдал? – продолжал упорствовать я. – Кто знал, что он отправится в Найе?

– Это сделала я, – призналась Амани. – Я исполняла клятву, информировала жрецов обо всех наших передвижениях.

– Ты убила их, – тихо сказал я.

– Ты нарушила клятву, – заметил хогон.

– Нет.

– Ты нарушила клятву. Ты ведь прекрасно знала, что он, – хогон ткнул пальцем в моем направлении, – тоже попытается проникнуть в Найе, беседовать с Арамой, а Арама обладает Священным Знанием. Но ты обманула меня, сказала мне, что про Араму знал только тот, чье имя Оливье.

Амани опустила голову.

– Ты также знала, что он должен прийти сюда! Ведь ты же пришла сюда сама! Для того чтобы сохранить ему жизнь, верно?

– Верно... – призналась Амани.

Старый хогон снова принялся жевать губами, переводя взгляд с меня на Амани и обратно.

– Я знаю, почему ты так сделала, но разве это извиняет тебя? – наконец спросил он. – Ты тоже будешь наказана, Амани. Ты больше не будешь посвященной. Не сможешь жить среди догонов. Не сможешь передать никому своего Знания. Если ты это сделаешь, поверь мне, тебя ждет смерть. Ты поняла это?

Амани закивала головой. Мне показалось, что я вижу слезы в ее глазах.

– А теперь иди, и я не хочу больше никогда видеть тебя, – повелительно сказал жрец.

И я услышал, как она, шагнув в темноту, быстро спускается с утеса, тихо шурша подошвами по камням.

Мы сидели с хогоном в молчании на краю пещеры, смотря в темноту. Через несколько минут он тяжело поднялся.

– Иди за мной, – обратился он ко мне и нырнул в пещеру.