Записки кельды, часть 2 - Ольга Войлошникова

— Нет. Там будет просто дом. Я теперь буду ваша мама.

Я думала, что они побегут, начнут устраивать кучу-малу и всё такое, но дети внезапно стали тихими, словно боялись спугнуть свалившееся на них счастье. Они подходили по одному, обнимали свою новую мать, и она усаживала их в телегу — благо, борт был откинут. Действо было торжественным и странным.

КУДА?

Когда поезд наш тронулся в обратный путь, я полюбопытствовала у мужа:

— Чё раздухарился-то? Дети и дети. Не заметишь, как вырастут.

Вова снова нахмурился.

— Да не в этом дело. Распихал бы я их между другими детьми — и дело с концом. А тут… Видишь ли, дорогая, с детдомовскими нельзя шутить такими словами: мама, дом. И с богами нельзя. Раз уж она назвалась их матерью — это такая клятва… Кто я такой, чтобы поперёк ей вставать? Значит, придётся их селить как-то вместе. Людей двигать или что…

— Слу-у-ушай, а давай их в донжоне поселим?

— Над нами что ли?

— Ну да.

Донжон считался у нас временным жильём. Нет, мы конечно, заняли большой третий этаж (в основном родня и самые близкие люди), освоили на втором кухню и детинскую столовую, организовали в глухом первом этаже всякие склады, а вот что касается жилых помещений — дальше этого дело не пошло. Четвёртый и пятый этажи стояли свободные и пустые, на случай внезапных гостей. А вдруг?

— Ты серьёзно? Тридцать детей над головой?

— Да там звукоизоляция нормальная.

Муж помолчал, решительно мотнул головой.

— Нет. Канализация не потянет. Там же высоко. Или им придётся на первый этажвсё время бегать. С такой оравой вверх-вниз…

— Ну а куда?

Стук конских копыт отмерял метры лесной дороги.

— На шестой улице дома строятся. Приедем — проверю, может уже что-то готово.

ШЕСТАЯ УЛИЦА

Шестая улица получилась совсем камерная, что ли. Всего три дома, угнездившиеся между мастерскими и малышовой фермой. Дальше к стене острога пространство пока пустовало, но туда должны были втиснуться ещё две таких же крохотусеньких улочки, по три дома.

Давно, наверное, надо было пояснить: улица в остроге — это не два ряда домов, глядящих друг на друга, а один. Одна цепочка; просто ни «ряд», ни «цепочка» в словесном обиходе не прижились.

Больше в нашем остроге мест под застройку не было — если только занимать центральный широкий проезд или сносить мини-фермочку, чего нам категорически не хотелось.

И эти три дома были уже почти… готовы — это, конечно, очень громко было сказано. Даже слишком громко. Тот дом, который больше других близился к завершению, стоял с наполовину крытой крышей, без окон, без дверей. Осталось набить его людьми и присвоить гордое имя огурца. Но это я так — отвлеклась. А вообще, тут хорошо должно стать. Рядом как раз клуб, садик, детская площадка достраивается. Рейнджерята скворечник повесили. Поселились в нём, правда, какие-то другие мелкие пичуги, но всё равно душу грело. Мини-фермочка через два дома, опять же. Для детей полезно и познавательно. Трудовое воспитание. И клумбочки можно развести, место есть. По́ла вот в доме не было, это была проблема…

Острог только готовился проснуться. Подошёл разбуженный дежурным Степан, оглядел прибывшую мелкоту, которая с круглыми глазами выгружалась с откинутого борта, встал рядом с бароном. Они стояли рядом и смотрели на недострой.

Молчали оба.

— Ну, к вечеру я одну комнату сделаю, — наконец сказал Стёпа. — Окна в наличии есть, двери поставим. Пол-потолок чистый доделаем. Обрабатывать ничего не будем, к вечеру не просохнет. Больше пока не обещаю. Переночевать — нормально. Парней с других домов перекину — дня за три-четыре целиком этот сделаем.

Вова кивнул:

— Пойдёт. Маргарита! Вещи пока не выгружайте, до вечера перекантуетесь так. Пару палаток вам пока поставим — если в тенёк забежать, отдохнуть или ещё чего. Помощников на первое время сейчас назначу. Осваивайтесь. На завтрак сегодня подходи́те с первой группой, к семи ноль ноль. Не опаздывайте!

ВЫЗЫВАЛИ?

Старая Земля, Иркутск, 29.08.2022 // НЗ, 20.10 (апреля). 0004

Помгубера

— Господин губернатор, вызывали?

— Валерий Сергеич, заходи. Садись. Рассказывай, что там у вас за ЧП?

Молодой человек, знакомый нам по памятному совещанию у портала (с участием четырёх директоров детских домов и дамы из соцзащиты), аккуратно присел на стул, привычным движением раскрыв сразу две полные бумаг и бланков папки.

— Маргариту Васильевну Пчелинцеву помните?

— Директоршу-то, которая на эксперимент пошла?

Молодой покивал:

— Пошла. И ушла.

— Объяснись.

— Ну. Начало вы помните. Идея ей, видимо, понравилась. В детском доме была развёрнута информационная компания. Я бы даже сказал — агитационная.

— Та-а-ак…

— Буквально за две недели в поселение Белый Ворон ушли около трети старшеклассников и практически все дети с первого по шестой класс. За исключением единиц.

— Однако!

— После этого детский дом по приказу был вывезен на Байкальские дачи. За время их отдыха было принято решение о реструктуризации сети детдомов города и перераспределении оставшегося контингента в другие учреждения с передачей здания реабилитационному центру для инвалидов. Пчелинцева была поставлена в известность, ей предложили руководящую должность, но она отказалась. Вчера, за два дня до расселения детей, она вывезла младшие группы под видом экскурсии к порталу — и ушла вместе с ними.

— И сколько детей увела?

— Двадцать девять. Всех от трёх до семи лет.

— Однако, — восхищённо повторил губернатор, — сильна баба!

Валерий Сергеевич поморщился.

— По факту злоупотребления полномочиями начато внутреннее расследование. Маргарита Васильевна явно готовилась, поступок её не был спонтанным. Все вещи младших групп были упакованы и вывезены ею в тот же день под видом забытых вещей прежде переданных под опеку в Белый Ворон детей. Второй воспитатель и шофёр были удачно введены в заблуждение. Прокуратура возбуждать дело отказалась, ссылаясь на указ президента о порталах.

— Ха! — губернатор хлопнул ладонью по столу, вызвав недоумённый взгляд помощника. — Чего ты на меня так смотришь? Документ соответствующий есть?

— Мн-н… Дежурный наряд полиции выдал справку.

— Всё! Приобщить к личным делам копии и головы больше не морочить! Валера, вы о чём там вообще думаете? Сколько, ты говоришь, они перекинули?

— Э-э-э… — помощник порылся в бумажах, — в порядке эксперимента тридцать восемь…

— Да этих ещё… Шестьдесят семь детей! С начала лета! Ты соображаешь — нет? Данные по ним есть? Как устроены, как живут, с кем? Чем заняты?

— Э-э-э…

— Ты мне кончай блеять! Внутреннее расследование они проводят! — губернатор угрожающе навалился грудью на стол: — Ставки когда выделены⁈ Где соцработники с той стороны? Всё кандидатуры рассматриваем? Срочно — назначить и обеспечить переход.

— Так ведь тендер на жильё ещё не проведён…

— Ускорить! На первое время — фургоны поставить, как вон для МФЦ сделали. Премиальные назначить в связи со сложными условиями проживания. Информацию по детям собрать!

— Так ведь…

— Не та́кай, Валера! Ты понимаешь, что сейчас поплывёт? — губернатор резко откинулся в жалобно скрипнувшем кресле. — Вся эта шушера придонная, правозащитная повылезет. А знаешь, с каким лозунгом?.. Торговля детьми, например! Или ещё что поинтереснее придумают. Срать они на детей хотели, лишь бы шумиха была, — он с отвращением выплюнул модное слово, — хайп! А повесят всех собак на нас. На меня. На тебя. Ещё и доказательств наклепают, что мы с того миллионы имеем. Или денежки казённые крутим… Ты сам-то понимаешь: барон этот детей принимает — какой ему резон? Выгода какая? А такие вопросы обязательно начнут задавать! И когда вся эта муть начнёт взбалтываться, мы должны иметь все официальные отчёты. И свидетельства о том, что с детьми всё нормально. Не нормально — прекрасно даже!!! Ты понял?!! Это первое — для нас. А вот второе — и это твои новые тамошние соцработники тоже должны выяснить: если там и вправду всё хорошо, готовы ли они ещё детей взять? — губернатор развернулся к окну и с неожиданной для помощника горечью добавил: — Может, так оно и вправду лучше будет?

20. ГРАНДИОЗНЫЕ ПЛАНЫ

НАШИ ПОЧТИ ИМПЕРСКИЕ АМБИЦИИ

Новая Земля, Земли Белого Ворона, конец четвёртой весны — начало пятого лета Кельда

Илья и картография.

Всю свою сознательную жизнь Илья болел геологией. Это был самый что ни на есть идейный советский геолог, про которых «только