Вне подозрений - Линда Ла Плант

Анна отправилась на кухню и взяла там резиновые перчатки. Забрала из спальни фотографию в рамке, перевернула ее и разогнула маленькие зажимы. Она решила вынуть фотографию и упаковать рамку в пластиковый пакет для лаборатории, чтобы ненароком не задеть серебристые края. Осторожно положила стекло и рамку в пакет, а его, в свою очередь, спрятала в сумку.

Долгие годы эта фотография стояла на столе ее матери, и Анна всегда видела ее, просыпаясь утром и ложась спать вечером. Но лишь теперь обратила внимание, что между самой фотографией и ее плотной картонной подкладкой находился конверт. Она придвинулась поближе, достала его, но открыла, лишь когда легла в постель.

Анна узнала отцовский почерк. На конверте крупными буквами было написано: «Моей любимой». А внутри она увидела небольшой лист бумаги, аккуратно исписанный его рукой.

«Bella mia.[4]

Я не могу назвать случившееся кошмарным сном. Это было бы слишком просто. Тогда бы я так к нему и отнесся. Я знаю, как на тебя все подействовало и как события стали направлять любой твой поступок. Я люблю тебя без всяких оговорок или привычных условностей и принимаю все, что ты мне способна дать. Но тем не менее я очень обеспокоен. Ты позволила страху одержать над тобой победу, и зверь прочно поселился в тебе. Постарайся его преодолеть и выйти за пределы отвоеванного им пространства. Ты сразу станешь сильнее. Умоляю, позволь мне тебе помочь. Белла, ты слишком совершенна, слишком красива и не должна превращать наш дом в тюрьму, а не то ты заживо похоронишь в нем и свое очарование, и свою дорогую, нежную душу.

Я люблю тебя, Папа».

Ее мать всегда называла мужа папой. Анна перечитала письмо и смутилась. Казалось, что ее отец пытался приободрить жену, но она не знала, с чем это было связано и когда он его написал. Письмо осталось недатированным. Она сложила листок и спрятала его под подушку, но не смогла удержаться и украдкой взглянула на аккуратный почерк с легким наклоном. Ей бросилось в глаза слово «зверь», и она принялась гадать, что же произошло с ее матерью. Наверное, имелось в виду какое-то страшное потрясение.

Раздался телефонный звонок. Анна несколько секунд просидела в темноте, но затем нашарила выключатель и подняла трубку.

— Анна, — с придыханием произнес ласковый, мягкий голос.

— Да. — Сейчас она твердо знала, кто ей позвонил.

— С возвращением вас.

— Благодарю.

— Вы хорошо съездили в Манчестер? — спросил он.

— Да, да, все прошло удачно.

— Но вы же не были в Манчестере, не так ли?

Она ощутила, как напряглись ее мускулы.

— Я звонил в отделение. И мне сказали, что вы в США.

— Да, вы правы. Это была внезапная, незапланированная поездка.

— Вы хорошо провели время?

— Да.

— А где вам удалось побывать?

Она так сильно вцепилась рукой в трубку, что у нее слиплись пальцы.

— Сейчас очень поздно, Алан. Я уже легла спать.

— Поздно? — насмешливо переспросил он. — На часах всего десять вечера.

— Я знаю, но очень устала за день. А что вам нужно?

— Я снова достал билеты. Вы же говорили, что любите балет, вот я и решил вас пригласить. Тут же подумал о вас. Хотите пойти на «Жизель»?

— О, и на какой день у вас билеты?

— На этот четверг. Вы свободны?

— Я могу вам перезвонить, Алан? Вдруг я буду дежурить ночью в отделении? У нас новое расписание, и я с ним еще не ознакомилась.

— Ладно, только дайте мне знать поскорее.

— Я позвоню вам завтра. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Анна.

Она медленно и глубоко вздохнула, сунула руку под подушку и опять достала отцовское письмо. Он написал его, желая утешить ее мать, однако теперь это письмо утешило ее. Анна выбралась из кровати, проверила, закрыты ли окна, и накинула цепочку на дверь. И как будто на мгновение вернулась в детство. У них было множество замков и на передней двери, и на двери черного входа. Окна тоже запирались, и работала сигнализация. Возможно, кто-то смертельно испугал тогда ее мать? Вот почему она потом всю жизнь была так осторожна?

Анна не сомневалась, что в их родной дом вторглась в ту пору неведомая темная сила. «Зверь», о котором ее отец упомянул в письме, превратил ее мать в узницу. Вспомнив повседневное общение с родителями, Анна с запозданием поняла, что ее мать почти не покидала дом и никогда не выходила одна, а лишь изредка — с мужем. Это отец водил Анну на стадион и на ипподром. Всегда он. Она повернулась, чтобы посмотреть еще раз на его фотографию. На секунду у нее вылетело из головы, что она вынула ее из рамки, решив, будто к ней прикасались чужие руки, а в ее квартиру проник незнакомец.

Вспомнив об этом, Анна не ощутила страха, а, наоборот, рассердилась на себя за слабохарактерность и уступчивость. Почему она позволила Алану Дэниэлсу вывести ее из равновесия, и не однажды, а дважды? Если он разработал какой-то зловещий план и надеется ее запугать, то выбрал неподходящую мишень.

ГЛАВА XIII

— Я опросила соседей, — сообщила Анна. — Но никто не видел человека, разгуливавшего перед домом, или у гаража, или около моей квартиры.

Лангтон кивнул и сжал губы.

— Я могу и ошибаться, но думаю, что отпечатки пальцев нам еще весьма пригодятся.

Он повернулся на стуле. Анна надела новую блузку, черную узкую юбку и новые туфли. На коленях у нее лежал пластиковый пакет с рамкой от фотографии. Она хорошо выглядела и отдохнула за ночь. А он нет, и сам это знал. Но за сутки она изменилась и внутренне, став увереннее и оптимистичнее.

— Значит, вы согласились с ним пойти?

— Да. По-моему, мы сможем воспользоваться случаем и схватить его.

— Если только он не схватит вас первым.

— Я с ним управлюсь, — заверила шефа Анна. — Конечно, я свяжусь с вами и смогу… смогу ли я? — Она засмеялась. — Можно взять с собой скрытую камеру?

Лангтон засмеялся.

— Трэвис, у нас столь сложное и важное дело, и я не знаю, почему для вас еще не выделили целую съемочную группу?

Анна растерянно поглядела на него.

Лицо Лангтона сразу стало серьезным.

— Ни о какой камере и спецсвязи не может быть и речи. Вы окажетесь в опасности, если он поймет, что находится под колпаком и его отслеживают. И это не должно напоминать ловушку. Если мы его заснимем, то кадры нельзя будет показать в суде, как, впрочем, и все наши пленки. Такое хорошо лишь в кино, но не в реальной жизни. Кстати, если вы заговорите с ним о съемках, то будьте предельно осторожны, не ставьте себя в уязвимое положение. Откажитесь наотрез, если он пригласит вас к себе в квартиру, вы меня слышите? Оставьте открытым вопрос о дальнейших встречах.

Она передала ему рамку фотографии.

— Я могу снять его отпечатки пальцев, когда мы будем в театре.

Лангтон покачал головой.

— Нет, не можете. На вас слишком подействовали сериал «Она написала убийство» и другие подобные фильмы. Дайте и нам немного поработать.

Льюис постучал в дверь и вошел в кабинет. Он передал, что эксперт трижды внимательно просмотрел интервью с Аланом Дэниэлсом и готов его обсудить.

Члены сильно уменьшившейся команды собрались в ситуационной. Все смолкли, когда Майкл Паркс неторопливо перебрал фотографии жертв, а после повернулся лицом к аудитории.

— Возможно, я не прав. На первых порах у меня создалось впечатление, что мы имеем дело с психопатом. Но если вы не допустили ошибку с подозреваемым, то убийца вовсе не серийный психопат. Я пронаблюдал за ним по видео и убежден, что Алан Дэниэлс — социопат. Клинически это совершенно иной случай, но с наследственной точки зрения не менее опасный. Я, конечно, сужу по своему опыту. Социопаты куда хитрее и умнее психопатов, и это люди с ярко выраженной индивидуальностью. Они тоже не испытывают страха. И крайне опасны, потому что их разрушительное начало нелегко распознать, а их талантами, к сожалению, часто восхищаются.

Паркс остановился перед листом бумаги, взяв в руку толстый черный фломастер.

— Я сказал «к сожалению», потому что социопаты необычайно злы. Или, вернее, они — источники необычайного зла. Если подозреваемый демонстрирует подобные симптомы, можно быть абсолютно уверенным, что он — социопат. — И Паркс принялся обстоятельно перечислять.

Он написал крупными печатными буквами:

1) Социопат — эгоцентрик и поглощен самим собой.

— Я просмотрел пленку с чикагским интервью и нисколько в этом не сомневаюсь.

2) Привык ли он манипулировать другими людьми, быстро обнаруживая их уязвимые места?

Паркс постучал фломастером по бумаге.

— Я и тут скажу — да. Вы заметили, что ведущая, интервьюируя, нервничала? Он легко одержал над ней победу, прикинувшись робким и застенчивым. Дал ей почувствовать, что она не контролирует ситуацию. И мгновенно взял над ней верх.