Земная кровь - Кейт Лаумер

— Такого приказа не было.

Кусок хлеба ударился о стену, отлетев в стонрону. Крыса молнией метнулась к нему. Роун с трудом поднялся, стянув тяжелый металличенский ремень и завязав брюки узлом, чтоб не спандали. Они теперь то и дело сваливались с острых, словно ножи, бедер.

Каждое движение рождало тошноту, комом подступавшую к горлу. Силы окончательно понкидали его.

Держа ремень за один конец, Роун двинулся на крысу и, подойдя почти вплотную, навалился на нее всем телом. Ему удалось схватить ее в тот момент, когда, казалось, она уже выскользнула из-под него. Колотясь в жидкой грязи, крыса занвизжала, пронзительно и отчаянно, как женщинна, и в воздухе повисло зловоние страха.

Но тут Роун почувствовал, как колени его разъезжаются. Он хлопнулся лицом в грязь, одннако это не помешало ему со звериным удовольнствием ощущать предсмертные конвульсии животнного. И даже когда крыса замерла, он, все еще до конца не веря в это, сдавил пальцы на ее горле. Изнурительный голод и слабость постепенно, день за днем, убивали его. Он знал это, но не хотел смириться. Он содрал шкуру с грызуна остнрой пряжкой ремня и накинулся на еще теплое, вонючее мясо.

Лихорадка отступила только через три дня. Роун пытался восстановить силы, насколько было можно, двигаясь по дну ямы и делая элементарнные физические упражнения. Труднее оказалось тренировать сознание. Иногда день пролетал нензаметно, как одна минута, а вот ночь тянулась до бесконечности. Разнообразие вносил лишь дождь, когда вода поднималась до колен, плохо впитываясь в размокшую жижу. Время тянулось монотонно и долго… Но вот наступил день, когда не пришел старик с хлебом. Роуну ничего не оснтавалось делать, как ждать. Ждать вопреки всенму. Звезды на небе появлялись и исчезали, снова появлялись, а к Роуну никто не приходил. И ему стало казаться, что он давно уже умер и именно такой должна быть смерть — бесконечная боль, ожидание, а весь мир — всего-то маленькая яма и крохотный круг недосягаемого неба над головой.

Роун лежал неподвижно, мечтая уснуть и увиндеть во сне Стеллери и какую-нибудь пищу. Он задремал. И действительно увидел Стеллери, она кормила его массой деликатесов из разных минров, поила его великолепным земным вином… А потом все это исчезло; где-то в темноте призывно кричал Гом Балж… И Генри Дред тоже кричал…

Роун с трудом разлепил спекшиеся веки. Нет, это не сон, кто-то и впрямь кричит там, наверху. Роун напрягся. Чья-то голова вырисовывалась на фоне неба. Роун увидел веревку, болтающуюся прямо перед ним. Неужели это реальность? Ненкоторое время он боялся к веревке притронуться, а вдруг это все еще сон… Слишком долго он ждал этой минуты…

Но он все-таки протянул руку, почти ни на что не надеясь, и почувствовал веревку. Люди сверху что есть сил кричали, просили надеть петнлю на запястья. Роун машинально сделал это и сразу почувствовал, как веревка натягивается, вытаскивая его наверх. Резкая боль прострелила руки, он попытался ухватиться за веревку, но не удалось. Его снова тащили на веревке, но только теперь уже вверх. И все равно ему казалось, что конца этому проклятому подъему не будет.

А потом его подхватили крепкие руки, поднняли и опустили на твердую землю. Над ним склонилось широкое уродливое лицо гука.

— Ну и ну, босс! — только и воскликнул Сидис.

А у Роуна вдруг мелькнула мысль, что, нанверное, идет дождь, потому что по широкому конжистому лицу Сидиса сбегали капельки.

— Ну, ребята… свой шанс вы не упустили, — наконец вымолвил и Роун.

Появился Аскор, ухмыляясь своей привычной кровожадной усмешкой. И эти лица для Роуна были приятней, чем все остальные, когнда-либо им виденные. Он улыбнулся, хотел что-то еще сказать, но растворился в бездонной мягкой ночи.

— Ешь медленно, — откуда-то издалека донеснся до него раздраженный голос. — И не торопись.

Роун зажмурился от нестерпимо яркого света, миска дрожала в его слабых руках. Врач, сидевший возле, после внимательного осмотра удивнленно присвистнул.

— Я даю тебе огромную долю витастина, — сказал он. — Примерно через час ты почувствунешь себя человеком. Но не увлекайся, если, коннечно, нет особого желания, — добавил он.

Аскор и Сидис запихнули его в душ и дали щетку для мытья, потом уложили спать, и к тому времени, когда наконец он очнулся, была готова подогнанная под его костлявую фигуру униформа.

Собственное отражение в зеркале показалось чужим и страшным — тощий, незнакомый станрик с высохшим лицом и запавшими глазами. Волосы на висках серебрились белыми ниточканми. Но Роун только ухмыльнулся своему отранжению.

— Мы живы, — бодро произнес он.

Аскор и Сидис за его спиной тоже улыбались.

— Идемте, ребята, — сказал Роун. — Здесь нам делать нечего.

Уже на борту угнанного сверхсветового лайненра "Блудница Преисподней", после целого часа полета, Роун наконец позволил себе расслабиться в глубоком кресле первого офицера, изучая даннные приборов.

— Рад, что вам удалось вовремя появиться, — сказал он. — Однако довольно глупо — проводить подобную операцию вдвоем.

— А мы были не одни, босс, — уточнил Синдис. — С такой-то великолепной лоханкой… Коннечно, нам пришлось почти месяц болтаться в космосе, но времени лететь на старый "Гнев Ненбес" не было.

— Да, увести такой крейсер… отличная рабонта, — восхищенно заметил Роун. — Глядишь, подннатореете.

— Ерунда, они думали, что сцапают нас.

— Хотелось бы мне на них посмотреть…

— Ты ничего не потерял, — Сидис блеснул оснтатками зубов и внимательно осмотрел кончик пилки, с помощью которой ухаживал за ними. — Скукотища, да и только. Эти бездельники решинли потыкать в нас ружьями.

— И это называется Земной Имперский Флот, — фыркнул Аскор. — Сопляки…

— Они не чистокровные земляне, — возразил Роун. — Шайка сброда, использующая громкое имя. Настоящие земляне на Земле.

— Я это уже слышал, — с сомнением произнес Сидис, но думал… эй, капитан, уж не собираемся ли мы именно туда, а?

— А почему бы и нет?

— Да не знаю, я думал, может, ты останешься работать на Земной Имперский Флот, как старинна Дред…

— С меня предостаточно этого Флота, — рыкннул Роун.

Он швырнул Сидису флотскую униформу из голубого полиона, которую прихватил с собой со старого корабля.

— А что мне делать с этим барахлом? — понинтересовался Сидис, крутя в руках земную унинформу.

— Сожги, — приказал Роун.

Глава двадцатая

Солнце, как огромный бриллиант, сверкало на фоне черного космоса по правому борту "Блуднницы Преисподней". Даже сейчас уже можно бынло разглядеть крохотные точки — планеты сиснтемы. Роун пытался отыскать среди них Землю п" тому описанию, которое дал Старбед. Но для этого необходимо было прежде найти Луну, а она оказалась слишком маленькой, чтобы различить ее с такого расстояния.

Включив приемник, он ничего, кроме косминческого жужжания, не услышал. Роун взял микнрофон и принялся передавать:

— Земной имперский крейсер "Блудница Пренисподней" вызывает ниссийский штаб…

— А почему ты думаешь, что они говорят на общеземном, босс? — нервно поинтересовался Сидис. С тех пор как они увидели мрачный, огромнный ниссийский корабль, у него пошаливали нервы.

— Во всяком случае, пять тысяч лет назад они говорили на нем, — заметил Роун.

— Интересно, а когда последний раз пытались прорвать блокаду? — спросил Аскор.

— Триста лет назад, — ответил Роун. — Но им так ничего и не удалось сделать.

— Бравые ребята, — пробормотал Сидис.

— Мы наверняка уже попали в поле досягаенмости детекторов, — спокойно произнес Роун. Он быстро проверил систему управления. Небольшой метеорит ослепительно вспыхнул, натолкнувшись на поле отражения корабельного корпуса. На экнране появилось изображение.

— Большая куколка, — заметил Сидис.

— Не больше, чем в прошлый раз, — откликннулся Аскор.

— Да, но тот был мертв, — напомнил Сидис. — Что, если этот не мертвый?

— Тогда нас спалят ко всем чертям. А что?

— Да нет, ничего, просто спрашиваю, — буркннул Сидис, и они принялись молча наблюдать за экранами.

Вблизи ниссийский корабль выглядел соверншенно так же, как тот, который они захватили после смерти Генри Дреда несколько лет назад: огромный, молчаливый, мертвый, с незнакомынми иероглифами поперек борта.

Понадобился целый час, чтобы прорезать корнпус; и когда наконец затхлый воздух корабля перестал свистеть в проеме, Роун со своей команндой, затянутые в скафандры, ступили на его борт. Они прошли по узким, пустым, тусклым коридорам, припоминая прежний маршрут. Ненсколько раз им попадались кучки пыли и рыбьих костей.

В контрольной рубке на спинке пилотского кресла висел заброшенный военный мундир — первый знак пребывания экипажа на корабле. Роун подошел к контрольному пульту.