Лотар-миротворец (Демон Жалын) - Николай Басов

— Правильно. Только это были ещё и заряженные люди — запрограммированные, одураченные, так или иначе находящиеся под пятой того, кто собрал, заставил оснастить и направил эти армии на Запад. Именно его след мы использовали в поисках линзы. И боюсь, я несколько переоценил себя. Линза эта была спрятана гораздо лучше, чем казалось вначале, просто мы воспользовались хорошим следом… То, что мы не можем найти вторую линзу, доказывает это.

Сухмет напряжённо следил за Лотаром.

— Допустим. Что из этого следует?

— Из этого следует, Сухмет, что сейчас у нас есть только один выход — воспользоваться тем же приёмом. Определить направление и найти линзу с помощью человека, которого наш враг зарядил на зло.

Рубос растерянно осмотрелся, потом произнёс:

— Но у нас нет тут такого человека. Посмотри, здесь лишь мелкие помещики, отошедшие от дел вояки да прибрежные мореходы… Если тут и есть кто-то, запущенный в этот садок врагом, как ты его называешь, мы его не знаем. А сам он вряд ли объявится.

— Сам он не объявится, это верно. Но ты не прав, Рубос, когда говоришь, что у нас нет тут такого человека. Такой человек у нас есть.

Сухмет вдруг откинулся назад, и на его обычно ироничном старческом личике вдруг появилось выражение восхищения.

— Значит, Санс! Ну, господин мой, ты придумал трюк, который даже Жалын не мог бы предусмотреть.

— Что это значит? — коротко спросил Рубос.

— Он хочет использовать Санса вместо компаса, — пояснил ему Бостапарт. Лицо юноши было неподвижно, но Лотар понял: Бостапарт и не сомневался, что Желтоголовый обязательно что-нибудь придумает.

— А разве это возможно? — с непонятной тревогой спросил Афис. — Это же чистая магия.

— Надеюсь, ты не возражаешь против белой магии, от которой не отказывается даже Астафий Задорский? — спросил его Рубос, поднимаясь.

— Если это нужно для дела, — с сомнением проговорил Афис. — Но мне придётся присутствовать при этом.

Лотар поднял на него свои серые, как море перед летним штормом, глаза.

— Если мне будет позволено так выразиться, Афис, я даже настаиваю на этом. Потому что последствия такого эксперимента могут оказаться абсолютно непредсказуемыми.

Глава 29

Лотар стоял перед дрожащим от холода Сансом. К костру его не пускали, а спать на земле отдалённого северного острова стало уже холодновато. Лотар подумал, что нужно будет спросить, выпадает ли тут снег, — он так соскучился по снегу, — но потом понял, что просто тянет время. Ему очень не хотелось делать то, что они должны были сделать.

Сухмет стоял рядом и с тревогой всматривался в Санса. Он взвешивал, хватит ли у лейтенанта выносливости, чтобы выдержать рискованный эксперимент. Для юноши дело могло закончиться безумием, или смертью, или тем неведомым состоянием, которое Сухмет убеждённо называл участью хуже смерти.

— Да-да, конечно, — говорил Санс, — я понимаю. И я, безусловно, согласен.

Он не понимает, решил Лотар и попробовал объяснить ещё раз:

— Видишь ли, Санс, мы хотим сделать тебя таким же инструментом, каким тебя сделал некто, заложивший в тебя программу предательства. Это очень сложно, и может оказаться для тебя делом более болезненным, чем ты подозреваешь.

— Я ничего не боюсь, если потом, — он посмотрел на Сухмета, — вы уберёте из меня всё, что делает меня вашим противником.

Лотар пожал плечами:

— Ну, не знаю, что можно сделать. Некоторые системы подчинения человека силам зла вообще неистребимы. Другие так плотно привязаны к его личности, что невозможно оставить эту личность совершенно нетронутой при проведении такой операции…

— Лотар, ты же понимаешь, чего он хочет, — сказал вдруг Рубос. — Не нужно забивать наши головы учёной белибердой. Просто скажи, что ты попытаешься.

— Но я хочу объяснить, чтобы он понял…

— Может быть, человек вообще этого понять не может. Тогда мы просто теряем время.

Да, подумал Лотар, возможно, Рубос и прав. Если уж даже он сам этого не может осознать по-настоящему, чего же требовать от простого лейтенанта?

И всё равно он почти со страхом вглядывался в глаза Санса. В них таились неуверенность и страх, но взгляд был ясным и здоровым. Останется ли он таким же ясным, когда закончатся поиски? Или глаза лейтенанта навеки затянет болезненная муть — и виной тому будет их — и только их — азарт и неумение сделать дело по-другому, не причинив Сансу вреда?

Хорошо, решил Лотар. Если невозможно объяснить, тогда нужно делать то, что задумали. И пусть всё идёт своим чередом. А в конце пути кто-то другой взвесит то, что они сейчас сделают с юношей, и скажет, грех ли это, отягощающий душу, или добро. Он отступил назад, давая возможность Сухмету взяться за дело.

Сухмет попросил всех, кроме Лотара, отойти подальше, снял свою превосходную Утгелу, расстегнул халат, чтобы не стеснял дыхания, и положил руки на плечи юноши. Кросс, подумал Лотар, он собирается работать контактно — ничто уже не будет разделять его и этого мальчишку, который даже не знает, на что идёт.

— Хваризелл, отраст ну-прамосо копраджа, бир сигам Фоату!

Этого Лотар не понимал. Он даже не знал, откуда этот язык произошёл, в какие времена люди им пользовались, и люди ли это были. Такой вид магии был непонятней, чем магическое оружие облаков и землетрясений, или эпидемии, насылаемые на ещё не родившиеся поколения.

И вдруг он понял, что Сухмет использует и его сознание. Возможно, старику требовалась его энергия, а может быть, Сухмет решил подключить Лотара, чтобы он не совершил какой-нибудь ошибки, когда придёт его черёд действовать.

Окружающий мир поплыл, и вдруг в поле видения стали возникать полупрозрачные картины, словно во сне на зажмуренные веки упал отблеск неземного света, вызывающий галлюцинации. Только всё это было наяву, вернее, почти наяву. Лотар закрыл глаза и сосредоточился.

Полупрозрачные тени стали вполне вещественными и даже осязаемыми. Теперь Лотар не сомневался, что он и зыбкая, временами расплывающаяся тень Сухмета уходят куда-то вниз, в багровый туман, который висит непроницаемой завесой вокруг них, словно окрашенная вода или очень плотные тучи, способные оказывать сопротивление телу.

Лотар на мгновение опустил глаза и увидел, что его тело, как и тело Сухмета, кажется зыбким и может рассыпаться на множество кусочков тени и света, если он не справится с тем, что его заставлял делать Сухмет.

Итак, они падали в багровый океан, и, хотя вокруг было много воздуха, Лотар вдруг стал задыхаться. Оказалось, что здесь нужно дышать не в своём ритме, а в такт чужому, прерывистому и частому дыханию… Лотар догадался, что так дышал Санс, и они, скорее всего, находились в его сознании, которое в не очень подготовленном восприятии Лотара приняло образ океанской глубины.