Волк. Рождение - Александр Авраменко

– А что есть?

Старик опять кашляет:

– Кхе-кхе… Есть либо дешевле… Либо… Одна диковинка у меня имеется. Но её цена триста золотых.

Маура замирает, а я спокойно отвечаю:

– Хотелось бы взглянуть на ваше чудо.

Ювелир снова кряхтит, потом кивает в знак согласия и выходит из лавки в заднюю дверь. Его нет довольно долго, но когда он появляется, в его руках ларец с высокой крышкой. Он бережно ставит благоухающий тонким запахом футляр на стол, бережно открывает, и на свет появляется действительно чудо…

– По преданию, это ожерелье принадлежало любимой супруге императора королевства Хацу, ныне исчезнувшего с лица земли. Оно сделано из твёрдых камней самой чистой воды, проставленных изумрудами и сапфирами…

– Даже так?

Твёрдые камни – это алмазы. Интересно, кто это здесь научился гранить их? А? Да и сапфиры какие то странные… Оглядываюсь по сторонам, а доса дель Конти не может отвести зачарованных глаз от играющего в свете факелов украшения. А, вот! Рядом полка, на которой бокал из цветного стекла. Недолго думая, беру сосуд рукой, подхожу обратно, и… пытаюсь поцарапать стекло так называемым алмазом… Как я и думал, глухой номер. Ничего не говоря, беру Мауру под руку, и силой выволакиваю на улицу. Дама возмущена:

– Сьере граф! У вас замашки грубияна! Но какая красота! И баснословная цена…

Она вздыхает, а я машу рукой, подзывая городского стражника, как нельзя вовремя оказавшегося неподалёку. Тот лениво подходит, но я вновь раздёргиваю плащ, и, увидев цепи на моей шее, солдат сразу же вытягивается смирно:

– Немедля сюда патруль. Только что в этой лавке мне пытались продать ожерелье из фальшивых камней за невероятную цену.

Солдат кивает, затем убегает со всех ног, исчезая в толпе. Маура смотрит на меня широко раскрытыми глазами, потом потрясённым голосом спрашивает:

– Это подделка?!

– Разумеется. Твёрдый камень всегда режет стекло. А если смочить настоящий сапфир каплей воды, то та не станет растекаться по граням, а всегда останется каплей.

На её лице появляется восхищение:

– Вы так много знаете, сьере Атти…

Усмехаюсь:

– Я же купец…

– Тогда зачем я вам?

…Ответить я не успеваю – из толпы вываливается десяток вооружённых стражников во главе с самим начальником стражи. И мы возвращаемся обратно в лавку… Тот пытается откреститься, но тщетно – его помощник, которому обещано снисхождение, сдаёт своего хозяина с потрохами. Ожерелье приносят вновь, и я объясняю уважаемому начальнику стражи, как догадался, что это фальшивые камни. Тот в восхищении, а Маура вообще застыла, открыв от изумления ротик. Пишу жалобу, прямо здесь, благо пергамент и прочее нашлось на месте. Ювелира утаскивают – его ждёт котёл с маслом, как фальшивомонетчика. Законы насчёт этого строгие. Тем более – три сотни золотых фиори!!! Могут заменить и колесованием. Не знаю, и не хочу знать, что хуже… Наконец нас отпускают, и я усаживаю Мауру в сани. Женщина зарывается в меха так, что блестят лишь одни глаза, поскольку мороз на улице значительно покрепчал, а её шуба… Ну, в общем, так лишь называется… И мы едем в другие лавки… Наконец мой выбор сделан – я покупаю красивое ожерелье за уже реальную цену в восемьдесят фиори. Расплачиваюсь, и, облегчённо вздохнув, доса дель Конти хочет распрощаться, но я не отпускаю её – ещё рано… Женщина уже начинает злиться, но я затаскиваю её в лавку меховщика:

– Мастер!

Появляется седая женщина во вдовьей накидке с пронзительным взглядом.

– Чего изволите, сьере, доса?

Она с первого взгляда узнаёт в нас аристократов. Я приветствую её лёгким поклоном, поскольку сразу узнаю в ней мастера своего дела. А истинное мастерство всегда вызывало во мне уважение. Старушка удивлённо смотрит на меня, и я распахиваю плащ… Увы. Взгляд только стал ещё строже.

– Сьере граф?

Напускаю на себя скучающий вид:

– Моя спутница… Её надо переодеть. Шуба у неё…

Пренебрежительно машу рукой, а Маура ойкает, прикрывая рот рукой. Старуха неожиданно добреет:

– Чёрного волка у меня нет. Только под заказ и деньги вперёд.

– Сколько времени это займёт?

– К следующему сезону. Не раньше.

Ого! Ждать почти год? Ну уж нет…

– А сейчас?

Женщина молча открывает шкаф, и я тыкаю в пушистую длинную шубу серовато-белого цвета из полярной лисы.

– Шесть бари.

Киваю. Женщина снимает изделие со специальной распялки, с лёгким поклоном подаёт мне. Подбородком указываю на Мауру. Та даже шарахается от неожиданности, но я говорю:

– Примерьте, пожалуйста, доса…

– Но… Но…

– Я прошу.

Повинуясь, молодая вдова снимает свой бесформенный мешок, надевает шубку… Однако! Изделие изумительно ей идёт… Но она – не Лиэй… Да и долг за ней не малый. И не денежный… Ладно. В конце концов, могу я хотя бы раз побыть щедрым? Молча лезу в кошелёк, выкладываю деньги, затем сгребаю белку с прилавка, вновь буквально вытаскиваю девушку на улицу и усаживаю в сани. Дель Конти потрясённо молчит, я тоже. Слуга гонит наш 'лимузин' в харчевню, где остановилась вдова. Подъезжаем, я подхватываю лёгкое тело на руки и вынимаю из саней, затем, не опуская на землю, вношу в харчевню. Девушка растерялась, густо покраснела. Лишь там ставлю на пол. Маура снова ойкает. В заведении никого, к её счастью. Опускаю на пол и благодарю свою сегодняшнюю спутницу:

– Спасибо за помощь и компанию, доса дель Конти…

Она стоит, теребя мех. Слуга заносит её прежнее одеяние. Кладёт на стоящий рядом стул, выходит…

– Она такая… Такая…

Тянется, чтобы снять и вернуть, но я удерживаю её руки:

– Вы забыли, доса, что я – не только граф, но и купец? Всякая работа должна быть оплачена. И я оценил вашу помощь в одну шубу. Или вы считаете, что это мало?

Она краснеет, потом запальчиво выпаливает, топая местным идиотским башмаком:

– Это слишком много! Слишком, слишком, слишком! И вы даже ни разу не воспользовались моей помощью! Ни разу! Вы издеваетесь надо мной из-за того, что я бедна, граф?

Ну, раз так… Сама нарвалась! Наклоняюсь к её ушку, благо капюшон вдова уже скинула, оказавшись в тепле:

– Считайте, что вы уже дали мне сдачу – первое, своим обществом, когда мы ходили за покупками. А остаток, за пощёчину – созерцанием ваших прелестных ножек, доса…

– Ах…

Она отшатывается, а я подмигиваю и покидаю её харчевню. Маура ещё не знает, что когда я утром посылал им завтрак, то заодно и оплатил проживание девушек за весь срок, как и трёхразовое питание на всю кампанию. Десяток-другой медяков не могут разорить графа дель Парда, а увиденная утром картина стоит намного больше… Намного.

…Следующий день тратится на церемонию закрытия Совета. А когда я выхожу, то вижу в толпе крошечную стайку бедно одетых вдов, которых повстречал вчера. Они вроде как хотят меня поблагодарить, но стесняются подойти к сиятельному, роскошно одетому графу со свитой – рядом с ним их нищета покажется вопиющей. Девушки робко машут мне руками, и, будучи уже в седле я наклоняюсь к Тари, моему специалисту по женскому обществу:

– Видишь тех девчонок?

Он кивает.

– Они живут в харчевне 'Под Башмаком'. Возьмёшь сани и привезёшь их в усадьбу. Ясно?

– Сделаю.

– И никаких сальностей и пошлых намёков, понял?

– Разумеется, сьере граф.

…Я ничего от них не хочу и не потребую Мне просто хочется посидеть в компании красивых женщин вечером перед дорогой домой, даже потанцевать, потому что завтра всем обратно. Аристократы, бывшие на Совете, начнут отправляться по своим владениям, а мне вновь предстоит каторжная работа и новая война…

Вхожу в дом и сразу зову управляющего:

– Накрыть стол в верхнем зале. Сейчас приедут гости.

Тот бледнеет:

– Сколько человек пригласил сьере граф?

– Включая меня и вассалов – одиннадцать человек.

Лицо магната проясняется. Он кланяется и исчезает – слышу его неразборчивый голос, распоряжающийся внизу, и начинается суматоха. Слуги носятся, словно ошпаренные, звенит посуда, стучат ножи на кухне… Появляется Грам, с лёгким поклоном сообщает:

– Прибыл Тари, а с ним пять женщин. Говорит, что по вашему приказанию.

– Разумеется. За мной. И – ничего лишнего себе не позволять. Проявите уважение.

Парень кивает, что всё понятно… Спускаемся во двор, где Тари помогает выйти из саней вдовам. Морозец слегка пощипывает непокрытую голову, поскольку моя шапка в руке, но мне от этого только приятно, я приветствую дам галантным поклоном из более поздней эпохи, словно подметая перед девушками и бабулей снег:

– Уважаемые досы, прошу прощения за столь внезапное приглашение, но я искренне рад, что вы его приняли.

– Смеем ли мы отказать столь влиятельному сьере…

Лепечет кто-то из девчонок, а я, откровенно говоря, просто изумлён, насколько же та красива. И – бедна. Её шубомешок вообще… Да и другие выглядят, словно сервы какого-нибудь феодала. Но все они, кроме бабули, разумеется, настолько красивы, что я на мгновение теряюсь. Даже Маура всего лишь посерединке среди всех. Как это у них получилось так вот встретиться и подружиться? Невероятно. Девушки, между тем, смущённо алеют. Надеюсь, что они не думают, будто у меня насчёт них какие то пошлые мысли? Ведь с ними импровизированная дуэнья-приглядывальщица… Веду их наверх, провожаю в роскошную гостиную, где уже стоит ломящийся от яств стол. Широким жестом приглашаю всех занять за ним места…