Панчо Вилья и мексиканская революция - Иосиф Ромуальдович Григулевич

В столицу прибыли для дополнительных переговоров два посланца Вильи – его племянник капитан Альварес и полковник Риос. Они посетили временного президента, встретились с журналистами.

«Мы рады, – заявили они представителям печати, – что наша борьба против Каррансы увенчалась успехом. В конце концов руководители армии вынуждены были согласиться с нами и свергнуть Каррансу, этого друга помещиков и капиталистов и врага неимущих. Мы, сторонники генерала Вильи, будем поддерживать правительство, если оно будет действовать в интересах народа».

Итак, Вилья и его бойцы не сдавались на милость правительства, вовсе не считали себя побежденными. Они чувствовали себя победителями, союзниками нового правительства.

В один из этих дней Вилья с небольшим отрядом вошел в богатый город Монклову в штате Коауила. Там Вилья обратился к местной торговой палате со следующим посланием:

«Мои бойцы босы и раздеты. Они страдают от холода и дождя в ненастную погоду. Прошу торговцев этого города собрать теплые вещи и обувь для моих мучачос. В этих местах мало кто знает, как я веду себя по отношению к гражданскому населению. Мой обычай состоит в том, что в случае нужды я обращаюсь с просьбой о помощи к моим братьям по крови и расе и остаюсь довольным, даже если мне в ней отказывают. Я никого не насилую, а только прошу. Благодарю вас заранее. С почтением Франсиско Вилья».

Местные торговцы поспешили выполнить столь вежливую просьбу.

Вилья продолжал действовать осмотрительно и осторожно. В последний момент, опасаясь провокации, он предложил сдать оружие не в Торреоне, а на небольшой железнодорожной станции Тлауалило.

Туда прибыло около тысячи бойцов Вильи. Это была довольно странная армия; в ней насчитывалось не более ста солдат, остальные были командирами, среди них – 45 генералов, 92 полковника, 80 подполковников. Каждый, сдав оружие, получил годичное жалованье и охранную грамоту, дававшую право на мирный труд.

Когда сдача оружия закончилась, Вилья произнес перед своими бойцами прощальную речь, в которой призывал мексиканцев к единству, к защите родной земли против посягательств жадных иностранцев, к мирному труду во славу родины.

Началось прощание. Бойцы подходили к своему вождю и обнимали его. Как всегда, когда он был сильно взволнован, слезы лились по его загорелому, покрытому глубокими морщинами лицу. С удивлением и уважением взирали на него присутствовавшие при этом журналисты и фотографы.

К вечеру Вилья и большинство его бывших бойцов вновь оседлали своих коней и двинулись по направлению к заветному Парралю – туда, где лежали плодородные земли «Канутильо» и где они после стольких жертв и страданий, после стольких побед и поражений надеялись заняться мирным трудом.

Впереди ехал на своем жеребце Панчо Вилья. Опустив голову на грудь, думал он свою тяжкую думу.

Задорно и лихо пели его товарищи «Кукарачу».

Высоко на бархатном небе мерцали звезды, точно радуясь, что на мексиканской земле, наконец, воцарился мир.

В чём счастье человека?

Прошло два года. За это время произошло много важных событий. Были проведены президентские выборы. На них победил Альваро Обрегон. В его правительстве дон Адольфо занял пост министра финансов, а Плутарко Кальес стал министром внутренних дел.

Рабочие и крестьяне Мексики, проливавшие в течение десяти лет свою кровь во имя лучшего будущего, требовали от нового правительства решительных мер против иностранных монополий и проведения аграрной реформы. Воодушевленные примером Великой Октябрьской революции, рабочие во многих местностях страны создавали Советы. Их борьбу возглавляла молодая Коммунистическая партия Мексики, созданная в 1919 году.

Обрегон, стоявший на страже интересов, мексиканской буржуазии, проводил в отношении трудящихся политику кнута и пряника. С одной стороны, он сотрудничал с синдикалистскими лидерами, с другой – преследовал революционное движение. Опасаясь, как бы в стране вновь не вспыхнула волна крестьянских революционных выступлений, которая могла сомкнуться с выступлениями рабочих, Обрегон начал проводить земельную реформу. В местах, где особенно остро ощущался земельный голод, некоторые заброшенные поместья и земли, являвшиеся собственностью государства, были разделены.

Мир способствовал общему подъему жизни в стране. Оживилась торговля. Строились дома, школы и фабрики. Восстанавливались железнодорожные пути. Выходили новые газеты, журналы, книги. Революционные художники Давид Сикейрос, Диего Ривера и Хосе Ороско создавали монументальные фрески, в которых отображали борьбу мексиканского народа против иностранных поработителей и своих собственных угнетателей.

Много знаменательных перемен произошло и в поместье «Канутильо». Два года назад, когда сюда прибыл Панчо Вилья со своими верными соратниками, здесь все было в запустении. От построек оставались лишь стены, поля давно не обрабатывались. Не было ни семян, ни сельскохозяйственных орудий. Не было, на чем спать, на чем сесть и, главное, что есть.

Но привыкшие к голоду и холоду бойцы и их вождь не унывали. С песнями, шутками и прибаутками принялись они очищать территорию поместья, строить жилые помещения, готовиться к севу кукурузы. Правительство одолжило Вилье 250 тысяч песо. На эти деньги были приобретены строительные материалы, скот, семена и сельскохозяйственные машины, большим поклонником которых был Вилья. К новым владельцам «Канутильо» присоединились их верные подруги – солдадерас. К Вилье приехала его жена Люс Корраль с сыновьями.

На месте, где некогда находилась господская усадьба и помещения для пеонов, вырос новый благоустроенньш поселок со школой, которой было присвоено имя генерала Анхелеса, больницей, почтово-телеграфной конторой, библиотекой и другими городскими учреждениями. «Отсутствие культуры, – говорил Вилья своим друзьям, – наше несчастье. Нам нужны в первую очередь учителя, а не генералы».

Вилья участвовал во всех работах кооператива, трудился, как и все его товарищи, не покладая рук. Все его интересовало, он хотел и пытался учиться. Но времени для занятий оставалось немного. Большую часть дня Вилья проводил в поле, где работал вместе со своими неразлучными «братьями по крови и расе», как он называл пеонов и рабочих Мексики.

Дважды побывал Вилья за это время в столице. Первый раз он поехал, чтобы встретиться с доном Адольфо и поблагодарить его за участие в заключении мира. Второй раз Вилья прибыл в столицу с визитом к вновь избранному президенту Обрегону. К «одеколонщику» Панчо уже не питал прежней ненависти. Тот факт, что именно благодаря Обрегону был свергнут Карранса, примирил его с тем, кто нанес ему поражение у ворот Селайи.

Обрегон приветливо принял своего прежнего врага и обещал оказывать помощь труженикам «Канутильо». О прошлых распрях не вспоминали. Вилья вновь подтвердил, что не намерен участвовать в политической жизни. Расстались они, как добрые, старые друзья.

«Канутильо», точно магнит, притягивало к себе бывших бойцов Северной дивизии. К концу второго года на землях кооператива уже поселилось около двух тысяч старых соратников Вильи. Не без беспокойства отмечали