Рота - Олег Артюхов

по числу пулемётов, бойцы разбежались по периметру площади. Две группы заняли центральную площадку, с которой просматривались все четыре подходящие к городскому центру улицы. Оба снайпера и наш охотник Седых тоже исчезли в темноте.

Сам я с четвёркой боевиков Сажина и десятью наиболее опытными бойцами, скрываясь в тени домов и деревьев, направился к зданию штаба. По моему знаку боевые тройки скользнули вдоль стен справа и слева, а с оставшимися я приготовился нанести визит в немецкий штаб. Укрываясь в тени колонн, двигаясь бесшумно по-кошачьи, Сажин подобрался к часовому, бросил в сторонку камешек, и одним рывком перехватил ножом горло отвернувшемуся немцу. Я осторожно потянул тяжёлую дверь и заглянул в фойе. Здание наполняла тишина. Пахло пылью и старой бумагой. За столом у входа дежурный унтер безмятежно похрапывал, уронив голову на руки. Савченко знал своё дело не хуже Сажина. Аккуратно положив голову мёртвого немца на стол, он собрал в пучок провода телефонов, одним движением перерезал их и присоединился к нам.

Я приложил палец к губам, поманил всех в тёмную нишу под лестницей и показал руками, чтобы все склонились ко мне. Внешне сохраняя спокойную уверенность, я жутко волновался, и, чтобы случайно не отчебучить что-нибудь не то, решил действовать жёстко и особо не церемониться.

— Нападаем сразу на обоих этажах, — прошептал я, — сигнал к атаке выстрел из пистолета. Внизу трое вправо, трое влево. Действовать спокойно и решительно. Гранат не жалеть. Винтовки за спину. Работать пистолетом и ножом. Ты, ты и ты сюда, ты, ты и ты туда. Сажин и Савченко со мной наверх. Золотопогонников и лампасников брать только живыми. Пошли.

Поднявшись на второй этаж, мы уже начали тихо расходиться, когда снизу ударил по ушам взрыв гранаты, затем второй, третий, и понеслось. Раздались громкие крики и истошные вопли. Судя по шуму и грохоту, там разгорелся нешуточный бой. Снаружи тоже послышались выстрелы, взрывы гранат, и ударили пулемёты. Счёт времени пошёл на секунды, и мы заметались по второму этажу в поисках трофеев. А эти самые «трофеи» сами выскочили в коридор.

В правом крыле с треском распахнулась дверь, в коридор вывалилась группа офицеров, и сразу затрещали автоматы. Пули защёлкали по туловищам и головам. Отмахнувшись от них, Сажин и Савченко начали спокойно из ТТ укладывать немцев одного за другим.

Я рванулся в левое крыло, заметив, что, воспользовавшись шумихой, к пожарному выходу метнулись четверо. В неярком свете двух аварийных лампочек блеснули витые погоны и мелькнули широкие лампасы. Ого! Эту лакомую добычу надо брать. Я кинул им под ноги невзведённую гранату и завопил:

— Vorsicht! Granate! (Осторожно! Граната!)

Оба лампасника и двое других, как подкошенные, рухнули на пол, закрыв головы руками. Подбежав к ним, я сразу прикончил из пистолета двух оберстов. Перепуганные и ошеломлённые генералы таращились на меня белыми от ужаса глазами. Я вздёрнул за шиворот одного из них и, глядя в узкое лицо с большим хрящеватым носом, острыми скулами и слегка запавшими глазами, прорычал:

— Aufstehen! Die Stunde der Abrechnung ist gekommen! Für Sie der Krieg vorbei ist! (Встать! Вот и пришёл час расплаты! Для вас война закончилась!)

Подбежавшие Сажин с Савченко ловко скрутили генералам руки, воткнули в рты их собственные носовые платки, и замотали головы какими-то тряпками.

— Командир, в том крыле — чисто. Здесь надо осмотреться.

Они метнулись по кабинетам, и вскоре из одного донеслась стрельба.

— Этаж чист. Вот портфели с документами и карты.

Внизу стрельба продолжалась, а снаружи и вовсе творилось что-то невообразимое. Грохот боя далеко разносился в ночи. Вспышки взрывов, короткие пулемётные очереди, команды, крики и ругань на русском и немецком.

— А, ну, не трепыхайся, превосходительства, вашу машу! — прикрикнул на пленных Сажин, стаскивая пленных по лестнице. Внизу мы столкнулись с запыхавшимися и слегка растерявшимися нашими штурмовиками. Слева коридор был завален полуодетыми трупами, а в глубине правого огрызался пулемёт и несколько винтовок.

— Командир, патроны и гранаты вышли! — бойца слегка потряхивало.

— Ну-ка! Прекратить панику! Трофеев вам мало!

Отмахиваясь от назойливых пуль, я подхватил у мёртвого немца автомат и выпустил весь магазин в глубину коридора. Не спеша поменял магазин и опять влупил все пули туда, где плясали язычки выстрелов. Трассирующие пули, с визгом и искрами рикошетировали от меня во все стороны. Вдруг выстрелы затихли, и из коридора донёсся дикий вопль:

— Sparen Sie sich! Es ist Teufel! Ihre Kugeln nicht töten! Es ist eiserne Teufel! (Спасайтесь! Это дьяволы! Их пули не убивают! Это железные дьяволы!).

Из-за моей спины ударили очереди. И крики стихли.

— Внимание! Собрать пулемёты, автоматы, патроны и гранаты. Быстро!

Через пять минут мы осторожно выбрались из здания штаба, волоча генералов и закрывая их собой от случайных пуль. Здесь я уверенно контролировал обстановку, но вокруг в ночном городе творилось непонятно что. Кое-где контуры строений подсвечивали всполохи начавшихся пожаров. Грохот боя доносился со всех направлений, и понять где, кто из наших бьётся было практически невозможно. Оглядевшись, мы заскочили за угол. Я быстро прикинул варианты, поскольку каждая минута промедления грозила провалом операции.

— Максим, — подозвал я Сажина, — найди водителя, надо этих карасей срочно отправить к нашим. Прохор, обеги вокруг здания, собери бойцов. Ребята, прикройте этих рыб, не дай бог подстрелят.

Я метнулся к лимузину, вырвал из-под рулевой колонки провода, напрямую соединил зажигание, запустил стартёром двигатель и подал машину задом к углу здания. Там уже собралась вся наша штурмовая группа.

— Командир, вот Сергей может рулить, — проговорил Сажин, придирчиво оглядывая лимузин.

— Генералов и документы в машину. Ты и ты с ними. Пистолеты гадам в бок, и глаз не спускать. Встретите наших из дивизии, передадите трофеи и бегом назад на развилку в сторону Павлово. Всё ясно? Вперёд. Остальные за мной.

Во все лопатки я рванул на позицию наших пулемётов в центре площади. Вокруг засвистели пули. Плевать.

Пулемётчики уже отстреливались из винтовок. Вокруг валялись пустые ленты и патронные коробки. Все ведущие к площади улочки были завалены трупами, горели три или четыре мотоцикла, на перекрёстке дымился Ганомаг.

— Как тут у вас?

— Всё нормально, товарищ командир, ленты пустые. Постреливаем помаленьку, — ребята были необычно спокойны и уверенны, видимо почувствовали мощь личной брони.

— Собрать все ленты, короба, стволы и приготовить пулемёты к транспортировке.

— Есть приготовить.

Я достал из подсумка ракетницу, и запулил в небо тройную красную ракету. Сигнал общего сбора. Разрозненная, но плотная стрельба и взрывы гранат по-прежнему раздавались со