На пороге иных миров - Аксюта

За поворотом начинался полуводный город. Полуводный, потому, что часть коридоров, по которым мы проходили, была затоплена и вода доходила мне до колена, а кое-где и выше. Здесь было намного светлее, потому как вдоль всех коридоров тусклыми светляками горели электрические лампочки. Я даже поначалу не удивилась их наличию. Ну, лампочки и лампочки, что тут такого? А что горят так неярко — так может это режим экономии такой, потом вспомнила, где нахожусь, и приостановилась. Вот они как тут устроились, а мы всё: «дикари, дикари». Сунула нос к голубоватому матовому плафону и ничего не смогла рассмотреть — непрозрачные они. Сзади на меня раздражённо зашипели. Ладно, ладно иду. Но всё же каждый раз, как мы проходили мимо очередного осветительного прибора, я задерживала на нём взгляд. Мне показалось или у каждого было чуть иная форма? Они их здесь вручную вытачивают, потому что ещё не наладили машинное производство или это раковины каких-то местных моллюсков? Задаваться этими вопросами было намного приятнее, чем размышлять о собственном, неопределённом будущем. Да и потом, насколько я знаю, я первый и единственный человек (не считая русалов) попавший в поселение наяд. Как тут упустить случай и не полюбопытствовать по поводу всего, до чего взгляд дотянется?

Миновав несколько поворотов и запертых дверей, мы вышли в большую, округлую, хорошо освещённую пещеру с отшлифованными, а не грубо обработанными, как это было в коридорах, стенами. И здесь меня встречала целая делегация из людей, несомненно, почтенных, ибо одежды на них было побольше, чем на моём провожатом, на котором только и имелся гульфик, прикрывавший самое сокровенное. Именно что людей, наяды хоть и имелись в наличие, но держались несколько в стороне. Стоящий по центру высокий, почти с меня ростом старик издал несколько мяукающих звуков, подождал, вглядываясь в моё лицо, потом сказал несколько слов, в которых я, с некоторым напряжением распознала сильно искажённый немецкий. Знать я его не знала, так, всего несколько общеупотребительных выражений, но зато поняла, что сейчас происходит — русалы пытаются найти общий язык для общения. А поняв это, я успокоилась: если со мной хотят просто поговорить, значит, истории о ненормальной агрессивности местных не так уж и верны.

— Солеранский? Русский? Английский? — каждое из слов я произнесла на соответствующем языке, предлагая на выбор другие варианты кроме немецкого и китайского (а может это японский был?).

— Кто ты есть? — мой собеседник тут же перешёл на русский. Он говорил почти правильно, разве что слишком акцентируя на шипящих и свистящих звуках, но понять его было несложно. Я задумалась. Как же себя назвать? По имени? А что оно им скажет? И выбрала самое простое:

— Человек.

В разговоре возникла пауза, во время которой ко мне никто не обращался, зато все присутствующие оживлённо общались между собой тихими свистящими голосами. Эхо их голосов дробилось и множилось, разлеталось по всей пещере и, отражаясь от стен, возвращалось к своему источнику. Инстинктивно, почти не задумываясь об этом, я принялась вертеть ушами, пытаясь отследить направление звука, а поскольку благодаря уникальной акустике сделать это мне никак не удавалось. К тому же принялся раздражённо и нервно подёргиваться мой излишне самостоятельный хвост. За те несколько секунд, что я потратила на попытки справиться со своим вышедшим из под контроля телом, воцарилась абсолютная и настороженная тишина.

— Хвост? Зачем? — вымолвил старик и морщины, прорезавшие его лицо, стали ещё глубже.

— Для красоты, — я глянула на свой хвост, с мокрой шерсти которого продолжала капать вода. М…да, красота сомнительная.

— Пария? — он вопросительно уставился на меня, склонив на бок круглую голову. Я ответила непонимающим взглядом. — Изгой? — попробовал он выразить свою мысль по-другому.

— Нет! Почему? — удивилась я.

— Уши и хвост. Не такая как все, — было заметно, что если с произношением слов у этого престарелого русала проблем не возникало, то с их подбором…

— Да нет, как раз такая как все, — я заулыбалась, поняв что его интересует. — Уши и хвост, шерсть и чешуя, когти, рога и копыта — вполне обычны для нашего времени на Земле. Даже крылья встречаются.

— Перепонки? — он раздвинул пальцы, демонстрируя собственные.

— Весьма популярны в приморских городах, — но истины ради, добавила: — Но совсем таких, как вы — нет.

— Там, — он опять помедлил, подбирая слова, — многое изменилось.

— Очень, — я энергично кивнула. — Всё-таки пятьсот лет прошло, по нашему счёту.

Ещё одна длинная пауза. Я переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока всё выше сказанное переведут и для не знающих язык предков русалок и для наяд и думала, так ли это будет неприлично, если я усядусь прямо на пол. Ноги подкашивались от усталости и потихоньку начинали ныть все синяки и ссадины, полученные за последние полчаса. Я украдкой ощупала правое бедро, которым стукнулась, когда перелетала через парапет — точно синяк будет. И громадный. Господи, что же они так долго, неужели перевод тех нескольких слов, которыми мы обменялись, занимает столько времени. Или это уже пошёл обмен мнениями?

— Ты — тот человек, что проживает сейчас в Доме Драконов на утёсе. Тебя там видели.

О, а это уже, похоже, разведка донесла. Быстро они. И я могла бы просто согласиться, но решила прояснить ситуацию:

— На самом деле дракон там только один, остальные — люди.

Сказала, и только потом подумала, что этой неосторожной фразой могу испортить ребятам всю политику, и что, наверное, к ним так хорошо относились потому, что за людей не считали. Парадокс. Кстати, откуда бы русалкам знать о драконах, если в то время когда их предки ещё жили на Земле, солеране не вступили с нами в контакт? Нет, спрашивать не буду, а то опять что-нибудь брякну невпопад, после чего моим друзьям долго и упорно придётся расхлёбывать последствия.

Опасения оказались напрасными. Вместо того чтобы начать проявлять признаки огорчения или агрессии местный совет старейшин забросал меня вопросами — их как будто прорвало, им было всё интересно. И как оказались люди и драконы настолько похожими, и что случилось на Земле за истекшие пятьсот лет, и что там думают лично о них, и что из себя представляют переселенцы второй волны (именно так они называли людей, населяющих сушу), и о взаимоотношениях с другими разумными расами. Я отвечала. Сначала старалась подбирать слова и выражения попроще, не сыпать сленговыми словечками и специальными терминами, потом сбивалась и принималась говорить, как привыкла, потом опять вспоминала перед кем выступаю, принималась уточнять и переспрашивать, как меня поняли, окончательно запутывалась и принималась перескакивать с пятого на десятое, но говорить не переставала. А когда стала рассуждать на профессиональные темы даже почти забыла о боли и усталости. Зато сообразила поинтересоваться, как же так получилось, что меня похитили, наплевав на традицию не вступать в контакт с сухопутными без крайней на то необходимости. Всё оказалось донельзя просто: меня засёк патрульный, наблюдавший за подступами к поселению и не смог пройти мимо такого феномена, как появляющаяся из ниоткуда девушка. Заодно пришлось рассказать, как у меня это получается и показать «ключ от всех дверей», разъяснив попутно, что действует он только в моих руках, потому как имеет индивидуальную настройку — проверено неоднократно.