Вынос дела - Дарья Донцова

– Ой, – спохватилась женщина, – яйца разбились!

Ее лицо приобрело совершенно несчастный вид. Щеки вытянулись, уголки рта спустились вниз, в глазах заблестели слезы. Конечно, яйца жалко, но ведь не до такой же степени! Тем более что на нищую особу, считающую каждую копейку, дама совершенно не походила. На ней были надеты отличный темно-зеленый твидовый костюм и дорогие кожаные туфли. Легкий макияж покрывал ухоженное лицо, и пахло от нее традиционными, но дорогими духами «Шанель № 5».

Малыш вновь захныкал. Бабушка принялась сердито сдергивать с него комбинезон.

– Так где можно найти Федора Сергеевича? – спросила я.

– Да чтоб он сдох, – пробормотала женщина и разрыдалась.

Увидав такой поворот событий, ребенок взвыл, словно пожарная сирена. Я слегка растерялась, но потом закрыла дверь и строго велела:

– Прекратите визг и отвечайте нормально.

– Ничего я вам не скажу, – перешла на вопль тетка, – пошла вон отсюда!

Секунду я глядела на ее красное, только что такое приветливое лицо, потом, достав из сумочки бордовые «корочки», сухо сказала:

– Майор Васильева из отдела по борьбе с бандитизмом.

Небольшое удостоверение, купленное мной на рынке всего за двадцать пять рублей, оказывает на людей потрясающее действие. Когда-то, чтобы добиться пущей натуральности, я сделала из гигантского ластика «Архитектор» печать. Подделывать документы при помощи чертежной резинки научил меня не кто иной, как Кеша, и произошло это в тот год, когда трехлетнюю Маню решено было отдать в сад. Перед тем как получить направление, следовало обойти с десяток специалистов – стоматолог, невропатолог, гастроэнтеролог, психолог… Все они принимали в разное время, и к каждому стояла гигантская очередь. Попав после трехчасового сидения в душном коридоре к зубному врачу, я приуныла. Никто и не собирался осматривать девочку. Узнав, что речь идет о направлении в детсад, замороченный дантист шлепнул в обменную карту штамп «Осмотр произведен. Стоматолог».

– И это все? – удивленно спросил Кеша, разглядывая блеклый отпечаток.

Я кивнула и рухнула на диван. Подвижная Маша довела меня в поликлинике до обморока. Сначала целый час выкручивалась на моих коленях, потом с гиканьем носилась по грязному коридору, регулярно падая и оглашая окрестности жутким плачем. Говорить не было сил, и я уснула. Проснулась около девяти. В квартире стояла тишина. Зевая, я заглянула на кухню и увидела на столе штук десять ластиков «Архитектор», бритву, нож, тушь, штемпельную подушечку… По полу ползала Маруся, перемазанная до бровей чем-то синим.

– Что ты делаешь? – спросила я у сына.

– Диспансеризацию, – спокойно ответил Кеша и приложил ластик к бумаге, – ну вот, теперь все!

Я схватила обменную карту. Во всех графах стоял штамп «Осмотр произведен». Разнились только названия специалистов.

– Боже! – закричала я. – Кошмар, нас выгонят вон!

– Вот увидишь, – усмехнулся сын, – никто ничего не заметит.

И точно! Медсестра лишь кинула беглый взгляд на листок и мигом определила Маню в группу. Поэтому, «выписывая удостоверение», я прибегла к тому же ластику. м, как выяснилось, зря старалась. Никто никогда не заглянул внутрь. Золотые буквы МВД действовали на всех, как удав на кролика.

Вот и сейчас тетка перестала вопить и абсолютно спокойно сказала:

– И за что мне это горе! Проходите на кухню, не в прихожей же разговаривать!

В маленьком пятиметровом помещении под низким потолком болталось белье. Задевая головой влажные колготы, я протиснулась за зеленый столик.

– Как звать-то вас? – устало поинтересовалась тетка, грохая на плиту красивый красный чайник.

– Дарья Ивановна, – охотно представилась я.

– Ну а как меня величать, небось знаете, – вздохнула женщина, – я у Федьки по всем документам прохожу.

– Все-таки представьтесь, – велела я.

– Алла Сергеевна Козлова, – покорно ответила хозяйка.

Я моментально сообразила, что к чему, и приказала:

– Ну а теперь расскажите, где находится в данный момент ваш брат?

Алла Сергеевна горестно вздохнула.

– Вот уж не знаю и знать не желаю. Небось у вас.

– Где? – удивилась я.

– Как где? В См! О. Вы ведь небось не зря пришли? Ну чего он на этот раз наделал?

– А что он вообще делал?

– Ой, не надо, – махнула рукой Алла, – сами чудненько знаете, три судимости у братца моего замечательного…

– По каким статьям?

– Ну, не помню, вор он, по квартирам шастает. Ох, ну зачем мне это горе! И чего каждый раз ходите, – налетела она на меня внезапно, – еще когда в третий раз сажали, сказала, что не брат он мне. И передач не носила, на свиданья не ходила! Все, знать его не знаю, а из квартиры он выписан. Что же теперь, до конца жизни дергаться? Ну чего явились, зачем?

И она опять зарыдала.

– Не знаете, где он может проживать?

– Понятия не имею, – шмурыгала носом Алла.

– Адрес жены знаете?

– Чей?

– Жены, супруги.

– Первый раз слышу, что он состоит в браке, – дернула плечом Козлова, – последний раз сто лет тому назад видались в суде. Ему тогда большой срок дали – девять годков, как рецидивисту. Ну я к решетке подошла и сказала: не надейся, ни сухарика не куплю. Родители умерли, а я больше не стану по очередям убиваться. Хватит, наносилась сумищ, все тюрьмы знаю – Бутырскую, «Матросскую тишину», пересылку… Так и передайте, ежели он снова у вас, – Алла к нему никогда не придет!

Крупные слезы продолжали литься по ее щекам, и она даже не повернула головы, когда я тихо выскользнула за дверь. Ладно, по крайней мере знаю, где точно могу получить исчерпывающую информацию о Козлове.

Секретарша Дегтярева – моя хорошая знакомая. Леночка частенько помогала мне в разных щекотливых обстоятельствах. Сначала ею двигала простая мысль – она искренне хотела, чтобы мы с полковником поженились. Потом наши с ней отношения из вежливо-нейтральных переросли сначала в дружеские, а затем в близко-приятельские. Леночкин сын гостил у нас в Париже, и один из многочисленных щенков Жюли, плод связи мопса и йоркширской терьерицы, обитает у секретарши дома. Поэтому, услыхав мое бодрое «Привет, Ленка», подруга принялась охать:

– Ну не собака, а ходячее несчастье! То гвоздь проглотила, то пробкой от пивной бутылки позавтракала, а теперь на стекло наступила! Гулять не может, повязка все время мокнет в лужах. Кстати, ветеринар посоветовал натянуть на бинт презерватив.

– Так за чем дело стало?

Ленка хихикнула:

– Неудобно как-то в аптеке спрашивать!

– Ерунда какая.

– Знаю, – вздохнула подруга, – реклама по телику идет, а я все равно краснею. Ну, совок убогий, что поделать!

– Слушай, – предложила я, – все равно к тебе собиралась, хочешь привезу?

– Сделай одолжение, – обрадовалась Лена и добавила: – Только купи пошире и поплотней, у Вэнди лапы толстые…

С решительным видом я принялась искать аптеку.

Слава богу, теперь они на каждом углу и почему-то увенчаны не красными, а зелеными крестами.

Я влетела в павильончик и, отстояв небольшую очередь, выпалила:

– Дайте десяток презервативов попрочней и пошире.

Молоденькая провизорша выложила на прилавок разноцветные пакетики и объявила:

– Пятьдесят семь рублей.

Я оглядела красочную кучку и сказала:

– Сейчас открою, посмотрю, подойдут или нет…

Девушка пожала плечами.

– Покупайте и делайте с ними, что хотите.

Отойдя к окну, я принялась вскрывать упаковки и глядеть на содержимое. Честно говоря, выглядели изделия № 2 хило. Тонюсенькие, как паутинка, короткие и страшно узкие. Попробовав порастягивать резинку, я пришла к неутешительному выводу: эти порвутся на лапах мопсотерьера в момент.

Вздохнув, я вновь вернулась к окну.

– Других нет?

– Эти чем плохи? – фыркнула девица.

– Да вот, – потрясла я перед ее носом резиновой трубочкой, – короткие, узкие… Сразу порвутся. Дайте поплотней.

Провизорша отвернулась к шкафу.

– Вы не правы, – раздался за моей спиной голос.

Я обернулась. Худощавый мужчина с большим носом проникновенно сказал:

– Те, потоньше, лучше.

– Почему?

Советчик замялся.

– Ну как вам сказать…

– Нет, – покачала я головой, – мне нужны крепкие, чтобы в луже не порвались.

Мужик поперхнулся. Провизорша методично выискивала что-то в ящике.

– В луже? – наконец пришел в себя мужчина и спросил: – Может, лучше калоши купить?

– Да нет, – вздохнула я, – они слишком большие и широкие. Прикиньте, какое удовольствие без конца их надевать! Впрочем, если взять самый маленький размер на младенца да веревочкой подвязать…

Мужчина вспотел и отвернулся. Девушка шлепнула на прилавок довольно большую коробочку с симпатичным зайчиком.

– Берите сувенирный, самый прочный.

Я помяла в руках предложенное и спросила:

– А нет ли прочных, но нормального вида?