Флоту - побеждать! - Вячеслав Коротин

Зато остальные уже выходили на рубеж атаки. В четырёх кабельтовых от 'Микасы' уже здорово побитый 'Новик' отвернул, предварительно выстрелив своими минами. Без особой надежды на попадание… Но свою задачу он выполнил — кавторанг Елисеев выпалил в небо жёлтую ракету, и запшикали огнями выстрелов минные аппараты на оставшихся боеготовыми миноносцах отряда. Восемь торпед вспузырили своими винтами волны, ища борта вражеских кораблей.

Две в этом преуспели — ударило взрывом сначала в носовой оконечности 'Микасы', а потом рвануло и посередине корпуса. Данного издевательства не смог вынести даже такой совершенный корабль, как флагман Объединённого флота — менее пяти минут потребовалось для того, чтобы броненосец лёг на борт. И ещё через семь только покрытое водорослями и ракушками днище гиганта возвышалось над волнами. Умирал, наверное, сильнейший корабль своего времени, даже в английском флоте имелись только сравнимые. И русском. Три. Два из который и подготовили сегодня гибель 'Микасы'. Почти со всем экипажем. Лучшие комендоры, лучшие гальванёры, лучшие дальномерщики, и прочие 'лучшие' специалисты японского флота сейчас, в лучшем случае, отплывали подальше от борта своего гибнущего корабля, а большинство из них даже в воду прыгнуть не успело…

А лучшие кочегары и машинисты вообще не имели никаких шансов на спасение, как и все, кто находился на момент взрыва русских мин под броневой палубой. Их 'мир' просто зверски встряхнуло, перевернуло, всё, что не было закреплено поползло и посыпалось, куроча на своём пути человеческую плоть. Но те, кто умерли в этот момент, могли ещё благодарить судьбу за относительно лёгкую смерть — им не пришлось уже находясь на дне вместе со своим броненосцем, добирать последние вдохи воздуха в своих отсеках…

'Новик' пребывал в состоянии нокдауна — он за время атаки успел схлопотать три только двенадцатидюймовых снаряда: первый разорвался на волноотбойнике, осколками и ударной волной полностью выведя из строя расчёт бакового орудия. Второй раскурочил носовую трубу, а третий близким разрывом взломал борт в районе носового минного аппарата — благо, что торпеда из него уже вышла… Ещё несколько шестидюймовых прогулялись по борту и палубе, но от их разрывов и пробоин ничего фатального не приключилось.

Крейсер во всю силу оставшихся узлов уносил ноги из‑под обстрела 'Асахи', который палил хоть и вслепую, но очень зло и настойчиво — комендорам японского броненосца до жути хотелось отомстить за своего погибшего собрата.

— Ну и как у нас дела, Казимир Адольфович? — обратился Шульц к зашедшему в боевую рубку лейтенанту Порембскому. — Сам догадываюсь, что неважно, но хотелось бы конкретики.

— Не так всё плохо: на баке взрывом взломало палубу, сбросило за борт два якоря, расчёт первого орудия сплошь убитые, раненые и контуженные, разбит носовой прожектор. Большая пробоина в районе носового минного аппарата, у ватерлинии, затапливаются три отсека. Первую трубу раскроило, ну а что там в Первом машинном, выяснить не успел — да вам это и полегче сделать будет. Пока всё. Доклад закончил.

— И на том спасибо, — кивнул командир 'Новика'. — Рубка — Машинному!.. — это уже в переговорное устройство.

— Здесь машинное! — отозвался из недр крейсера инженер — механик Жданов.

— Что с механизмами?

— В порядке механизмы. Вот только тяга в первом машинном упала. Нужно топки гасить.

— На сколько узлов можем пока рассчитывать?

— Начерно — до семнадцати. Но это вы уже сами там смотрите — я о пробоинах в корпусе совершенно не в курсе…

— Держите пока четырнадцать.

— Думаю, что разумнее пока двенадцать, Максимилиан Фёдорович, — наконец‑то подал голос Матусевич. — Не стоит бравировать, не выяснив до конца последствий полученных нами попаданий. Отходим к 'Пересвету'. Надеюсь, что Елисеев разглядит наш маневр и последует в нужном направлении.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — не посмел перечить Шульц. — Машинное: иметь двенадцать узлов. На руле: четыре румба вправо…

'Бесшумный' уверенно вёл за собой в атаку на 'Якумо' остальные миноносцы Первого отряда: ещё три шихауской постройки и две 'невки'* — 'Бойкий' и 'Бурный'. Особых проблем не предвиделось — 'Полтава' своим огнём качественно подсветила цель своим миноносникам: на японском крейсере до сих пор не удалось потушить два пожара, огни которых являлись прекрасным ориентиром в сгущающейся темноте, для выходящих в атаку артурских истребителей. Единственный уцелевший в бою прожектор на 'Якумо' ухитрился выхватить из темноты силуэт 'Беспощадного' и теперь вцепился своим лучом в борт русского корабля намертво. Теперь по миноносцу лейтенанта Лукина комендоры японца били относительно прицельно, при этом осыпая снарядами ближайшие окрестности, справедливо полагая, что там тоже находится потенциальная смерть…

Находящимся в боевой рубке 'Беспощадного' показалось, что с хрустом оторвалось днище миноносца. Практически все находившиеся на палубе попадали, да и не только на палубе. Кого‑то в недрах корабля бросило и на работающие части судовых машин, кого‑то приложило об раскалённые топки…

Миноносец на секунды весь как будто наполнился огнём и, окутанный дымом, вывалился из атакующего строя. Благо, что рулевой идущего следом 'Бойкого' успел среагировать и вовремя отвернул с прежнего курса.

Встреча с восемью дюймами стали и взрывчатки кораблику в триста с небольшим тонн водоизмещения категорически противопоказана. Перебило машинный телеграф, паровой привод к штурвалу, разбило водоотливную турбину, вышел из строя паровой котёл, загорелись два ящика с соракасемимиллиметровыми патронами в жилой палубе, изувечило около полутора десятков матросов… Хорошо ещё, что не сдетонировала ни одна из приготовленных к выстрелу торпед.

Повреждённый русский истребитель пожаром привлёк к себе огонь практически всей артиллерии атакуемого крейсера, японские офицеры потратили около пары минут, различными способами вразумляя комендоров, что на данный момент важнее палить в пустоту, выстраивая стену заградительного огня, чем добивать 'Беспощадного'. Результаты воспоследовали, но поздно — артурские контрминоносцы уже вышли на дистанцию торпедного выстрела. Прожектором удалось зацепить 'Бурного', ненадолго.

— Сколько до японца? — нервно поинтересовался командир 'Бесшумного', а по совместительству начальник второй группы Первого отряда миноносцев, кавторанг Скорупо у своего артиллерийского офицера.

— Да бес его разберёт, Фома Ромуальдович, — нервно отозвался мичман. — может три кабельтовых, может пять… Может через минуту вообще им в борт врежемся…

— Понятно, — процедил сквозь зубы командир, хотя ему было очень мало что понятно… — Давайте 'красную'!

На самом деле приказ являлся в достаточной степени авантюрным — стрелять минами с не совсем известного расстояния чревато… Непопаданием чревато. И выбросом дорогущего изделия (собственно мины) в пустоту. Тем более, что ходили тогда торпеды максимум на полмили…

Над ночным морем потянулся вверх след сигнальной ракеты, которая через пару секунд засветилась в небе ярко — красным огнём. В ответ немедленно запшикали огнями выстрелов все одиннадцать минных аппаратов артурских эсминцев. Вернее, пока десять…

— Негатин! — (опустим матерные выражения, которые старший (он же минный) офицер высказал в адрес матроса, практически слившегося со своим минным аппаратом), — Ты ракеты не видел? Приказа не слышал? Пали, гадёныш!

— Ещё чуточку, вашбродь! — не оглядываясь на лейтенанта, отозвался минёр. — Ещё чуть — чуть… Всё! Пошла, родимая! — матрос дёрнул ручку минного аппарата, воспламенившийся порох выбросил из него торпеду, а та, нырнув, стала сверлить пространство, отделяющее борт миноносца, от днища японского крейсера.

Большинство из мин, выпущенных раньше, в 'Якумо' не попали. Одна попала, но, ткнувшись в борт, взорваться не соизволила. А вот та, последняя, с 'Бдительного', всё‑таки нагнала уходящий крейсер. И дисциплинированно рванула. Аккурат посередине корпуса…

Двойное дно — неплохая защита от навигационных аварий, но минному взрыву оно всерьёз противостоять неспособно. В разрыв корпуса немедленно устремились тонны и тонны воды, которая очень быстро добралась и до котельного отделения. Как только она коснётся своим холодом котлов, те немедленно разорвёт многими атмосферами пара, который они в себе заключают. Так что его необходимо стравить. Немедленно!

Крейсер, ревя выпускаемым в атмосферу паром, как раненый слон, уходил. Преследовать его не стали — всё равно все мины уже были расстреляны. Перезарядить аппараты — дело небыстрое. К тому же 'Беспощадный'…

'Беспощадный' тонул. Его экипаж видел, как остальные эсминцы отряда всё‑таки атаковали 'Якумо', видел и то, что одна из мин достигла цели, но шансов спасти собственный истребитель не оставалось — вода неумолимо вытесняла воздух из корпуса, и запас плавучести оставался совсем незначительным. А заделать здоровенную пробоину от попадания восьмидюймового снаряда было совершенно нереально.