О, счастливица! - Карл Хайасен

Отличная работа, подумал Кроум, особенно в ливень.

Потом цапля повела себя неожиданным образом. Она выпустила рыбу, рикошетом отскочившую от скользкой палубы, и приземлилась на травянистый берег. Птица даже не пошевелилась, чтобы вернуть свою пищу. Вместо этого она застыла железным флюгером – змеиная шея вытянута, голова поднята.

Ой-е, сказал себе Кроум. Что же она слышит?

Долго ждать ему не пришлось. Между очередями выстрелов и женским криком большая цапля взмахнула крыльями и взмыла в воздух. На этот раз она летела прочь от острова, несмотря на шквал, и на этот раз она не кричала.

Эмбер никогда раньше не видела, как стреляют.

Ей, конечно, уже доводилось это слышать – любому, кто жил в округе Дейд, был знаком треск полуавтоматики. И все же Эмбер никогда взаправду не видела синей вспышки пламени из оружейного дула, до того как Фингал начал буянить с «ТЕК-9». Ее крик был непроизвольным, но поднимал волосы дыбом, точно серпом кромсая оцепенение Бодеана Геззера и Пухла. Изрытая проклятия, они с мутными глазами ввалились на поляну – сначала Бод, размахивая «бе-реттой»-380, украденной у водителя-колумбийца, потом об-долбанный Пухл в обвисшем белье и с кольтом.

Фингал встретил их на краю просеки:

– Я кого-то видел! Я видел! – Он излучал неуверенность и стыд.

Бод отнял «ТЕК-9» и повернулся к Эмбер:

– Говори правду, черт тебя дери.

– Там что-то было. Я слышала.

– Человек? Живое?

– Не знаю – слишком темно.

Пухл изрек:

– Невероятно, бля! – и выкашлял нечто, приземлившееся у ног Фингала.

Мальчишка знал, что влип. После первого фиаско с трейлером полковник прочитал ему суровую лекцию о растрате патронов.

– Это был человек, – продолжал бормотать Фингал. – Выглядел как ниггер, мелкий такой.

Бод Геззер нетерпеливо потянулся за фонариком. Эмбер передала. Он приказал всем оставаться на месте и прокрался к деревьям. Десять минут спустя он вернулся, чтобы сообщить: никаких признаков злоумышленников не обнаружено – негров или кого угодно.

– Ну ясное дело, – раздраженно рявкнул Пухл. С изрядными трудностями – результатом отвращения и опьянения, – он пытался запихнуть ноги и руки в камуфляжный комплект Бода. Его собственная одежда промокла, и задница мерзла в одних трусах.

Эмбер видела, что положение Фингала пошатнулось, и постаралась помочь:

– Оно еще как шумело. Прямо там, – и показала туда, куда стрелял Фингал.

– Да уж, не сомневаюсь, – буркнул Бод Геззер. Из кармана парки он извлек окровавленный клочок бурого меха. – Снял это с листьев.

Эмбер отклонила предложение осмотреть улику. Фингал съежился от смущения.

– Ты застрелил убогого дряхлого зайчишку, – объявил Пухл с усмешкой. – Или можт, мышь-убийцу.

Эмбер встала. Пухл спросил, куда она пошла.

– Вздремнуть. Что-то имеешь против? – Она прошла к навесу и легла под брезент.

– Да у нас тут герлскаут. Палатку себе устроила, – сказал Пухл.

Бод приказал Фингалу уйти в лодку.

– Мне нужно поговорить с майором Пухлом наедине.

– Не зови меня так, – нахмурился Пухл.

Камуфляж на нем смотрелся абсурдно – рукава на шесть дюймов короче, зад почти вываливался из брюк. И все же до серьезного негодования было далеко – Пухл все еще был под кайфом от клея, – поэтому он заявил, что вымотался, и направился к навесу, дабы присоединиться к девушке своей мечты.

Бод преградил ему путь:

– Не сейчас. – И потом, шепотом: – Билеты у тебя, да?

– Да. Приблизительно. – Пухл осторожно ощупал нос, который изнутри был точно обварен. – Кажись, они в лодке остались.

– Кажись? – Бод отвернулся и окликнул Фингала: – Эй, сержант, планы поменялись! – Прошел к брезенту. – Идешь сюда и спишь здесь. Мы с Пухлом будем охранять.

Фингал бессловесно сделал, как было велено. Вытянулся рядом с Эмбер, чьи прекрасные глаза были закрыты. Ветер ощутимо стих, и дождь ослабел до случайной измороси, шуршавшей по непромокаемой ткани. Фингал уже наполовину дремал, когда вдруг услышал голос Эмбер:

– Все будет хорошо.

– Мне так не кажется.

– Не стоит себя недооценивать.

Трудно было озадачить Фингала сильнее.

Они дождались, когда пацан и официантка уснули, и только потом проверили «Настояшшую любоффь». Лотерейные билеты в целости и сохранности лежали в панели. Бодеан Геззер вернул драгоценный презерватив в свой бумажник. Пухл свернул другой билет, ворованный, и засунул его в пустое пулевое гнездо своего револьвера. И глупо заржал, дивясь своей сообразительности.

– Бум-бум, – сказал он.

Бода воодушевил вид Пухла в камуфляже, пусть даже и не по размеру. По крайней мере, они наконец одеты как честная милиция – Бод, Пухл, Эмбер и Фингал.

Фингал, боже всемогущий…

Им снова повезло. Благодаря ненастной погоде никто, похоже, не услышал ни безответственной пальбы мальчишки, ни женского крика. На острове не показалось никаких самолетов или лодок, выясняющих, что случилось. Тайное местоположение группы осталось в безопасности – пока.

– Тупой распиздяй, он нас убьет когда-нибудь, – сказал Бод.

– Точно.

– Избавиться от него надо, вот что.

– Я только за.

Они пришли к выводу, что Фингал изжил свою полезность для Истых Чистых Арийцев. Несмотря на то что пацан честно прикрыл их аферу с билетом и доставил Эмбер в Групер-Крик, как и было велено, он представляет риск для их безопасности. И то, что он уложит одного из них наповал по ошибке, – только вопрос времени.

– Или даже девчонку, – сказал Пухл, хотя по правде его больше беспокоило то, что Фингал может попытаться затащить Эмбер в постель, а не то, что он может ее пристрелить. Она, ясное дело, не будет спать с прыщавым скинхедом, однако защищала пацана и обхаживала. Пухлу это нисколько не нравилось.

Он сказал:

– Вышвырнем его, он, по ходу, предать нас может. Может, грохнем его, а?

Бод категорически отказался:

– Я никогда не смогу застрелить белого христианина, ничего не могу с этим поделать.

– Тогда давай откупимся от говнюка.

– Сколько?

– Не знаю. Штука? – Пары клея всегда делали Пухла щедрым.

Бод Геззер произнес:

– Никак шутишь?

Тысяча долларов – сущая ерунда по сравнению с 28 миллионами, но все равно многовато для недоумка. К тому же Бод все еще подозревал Фингала в потенциальной утечке информации. А вдруг мальчишка тайно работает на «Черный прилив»? А вдруг эти дикие шалости со стрельбой были специально и на самом деле он использовал оружие, чтобы подать знак неграм? У Бода не было доказательств, но сомнения изводили его, как чесотка.

Он сказал:

– А если так: тысяча баксов за вычетом стоимости новой задней боковины для моего пикапа? С учетом тех дыр, что он прострелил.

– По-мойму, справедливо. Скажем ему, что получит свои деньги, как только мы получим свои, – заявил Пухл. – Если будет держать язык за зубами.

Решено было первым делом с утра сообщить Фингалу об увольнении. Пухл отвезет его на моторке до Приморского шоссе, где тот сможет поймать тачку до Хомстеда и вернуться к своей машине.

– А я тем временем нам еще пива надыбаю, – заключил Пухл.

– И сигарет. И льда.

– И соуса «A1» для моей яичницы.

Бод Геззер сказал:

– Я лучше список составлю.

– Валяй, составь.

Пухл извлек продуктовый пакет с тюбиком корабельного клея. Выдавил влажную загогулину и предложил Боду приложиться – тот отказался. Пухл зарылся лицом в пакет и начал неистово вдыхать испарения.

– Полегче там, – сказал Бод.

Пухл закашлялся. На глазе у него была резиновая нашлепка, а из руки торчала гниющая крабовая клешня, но он все равно чувствовал себя охуительно! Его нисколечко не волновал «Черный прилив» или Трех-бля-стороннее соглашение, нет, сэээр. Никто не найдет их здесь, на этом далеком острове, даже хитрющие негры. И удолбаться сегодня вечером было в самый раз – ведь они с Бодом белые, свободные, хорошо вооруженные и что лучше всего – они м-мил-лионеры, черт возьми!

– Прикинь, а! – хрипло ликовал Пухл.

Бод не стал напоминать, что лотерейная выручка должна пойти исключительно на формирование отряда. Для этой беседы найдется время получше.

– Малышка Эмбер, – ворковал Пухл. – Ты б видел ее лицо, когда я ей про деньги сказал. Сразу ни с того ни с сего захотела завтра прогуляться по лесу, чтоб только я и она.

– Бля! – опешил Бод. Он должен был это предусмотреть! – Так что? Ты ей сказал?

– Только что я четырнадцать миллионов баксов стою. И надо сказать, это ее мнение обо мне поменяло.

То же самое сделала бы ванна, подумал Бод.

– Как она на меня посмотрела, – мечтательно продолжал Пухл, – будто мяч для гольфа из садового шланга могла бы высосать.

– Ты с ней поосторожнее болтай, ясно?

Пухл, икнув, сунул бумажный пакет ему в лицо.

– Выкинь это дерьмо! – взорвался Бод. – И слушай сюда: девка хороша, но всему свое время и место. Сейчас мы сражаемся за сердце и душу Америки!