Профессионалы - Александр Шакилов

Кумо.

Оборотень.

Тварь из кошмарных снов.

Татуировки Акиры горят огнём, хочется расчесать кожу до крови, выдрать ногтями проклятые профсоюзные рисунки, мешающие нормально жить, быть как все – быть одному из многомиллионного стада любителей.

Жар.

Живот разрезали, засыпали вовнутрь углей, и зашили кое-как.

Один из они, напрягая мощную шею и цепляясь лапами за поручни, движется к фениксу. Второй на ходу трансформируется, плывёт нестабильными образами – вот посреди вагона стоит классический «Харли Девидсон»: амортизатор, вилка, карбюратор, трамблёр, шкивы, бензонасос, крокодиловая кожа кресел – идеал, красота. А в следующее мгновение – косматая морда и спутанная шерсть.

Жар.

Пупок разрывает от жара, лопается истлевшая кожа – сейчас, сейчас огонь вырвется наружу, испепеляя всё на своём пути.

Сгустки, слизь, туман – это юрэй: полупрозрачные, похожие на желе лица, постоянно меняющие очертания и форму: глаза, ресницы, глаза – то здесь, то там, то открываются, то прячут взгляды, вспухают нарывами на худых руках, на изгибах аморфных локтей, вскакивают чирьями на полупрозрачных подбородках. Быть может, приведения надеются загасить пламя феникса потусторонней влагой?

Жар. Сколько же огня накопилось в Акире?!! – сотни тонн углей сгоревших зданий, температура расплавленного пластика и треснувшего бетона перекрытий, бугры рубероида и смрад палёной стекловаты, истлевшая мудрость исковерканной словами бумаги и треск окислённых терабайтов. Каждый феникс – аккумулятор. Пожар – ещё один рубец, ещё одна рана. Жар – гной из свища. Воскрешение – отсрочка, хе-хе, перерывчик небольшой: день, два, три, пять – и феникс будет харкать лёгкими и мечтать о пожаре, бредить и вспоминать серебро, проколовшее плазму и осиновые опилки, сгорающие без дыма под хвостом огненной саламандры.

Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму…

Трамвай резко затормозил. Двери распахнулись. Акира взглянул в окно – огромные противоракетные ангары-конуса, построенные по технологии Чужих.

Инкубаторы?!

Как?! Почему?! Сюда даже рельсы не проложены?!

Магия-Анмийоджи! – не иначе!

36. ДОНОР

Джамала тащили под локти, запястья же крепко связали оптобечевой, от груза бандольер с магазинами милостиво освободили. Надо признать, со снайпером обращались крайне осторожно: не роняли без надобности и пинали не слишком часто.

Если б не испорченное воздержанием зрение – убить! застрелить! – можно было бы пофантазировать на тему озабоченных дамочек из секты амазонок, да в кожаном белье, с хлыстами…

Джамал напрягся – незаметно – ровно настолько, чтобы активировать «летучие мыши», набитые иглой профессионального художника на внутренней поверхности век. Ночное зрение. Монохромное, серое.

Джамал, покачиваясь и едва переставляя ноги, поглядывал по сторонам. Люди, много людей. Джамал и подумать не мог, что в Инкубаторах проживает столько народу!

На фоне серых конусов-ангаров – чёткие, ровные ряды молодых парней. Серых парней. Парней в камуфляжах: разводы светло и тёмно-серых пятен, нашивки, погоны, закатанные рукава. И все парни – одного роста. И все – на одно лицо.

Клоны!!

Боевые клоны!!

– Слышь, красавчик, ты черепом не верти, да? А то, не ровен час, отвертится череп-то?

Снайпер послушно опустил голову: думай, Джамал, думай! – хмель вышибло ударом об асфальт. Снайпер прикидывал расклад, сопоставлял факты, анализировал информацию.

Думай, Джамал, думай!

Перед «летучими мышками» – дорога, асфальт, мусор.

– Жена моя у вас. – Как бы между прочим, не поворачивая головы, сказал Джамал.

– Была твоя, стала наша. – Довольный смешок. Ехидный смешок.

– Я скучаю.

– Ничего, красавчик, сейчас мы удовлетворим все твои естественные потребности!

Тащили Джамала долго: может час, может два, а то и все три. А, может, и минут пятнадцать, как знать – вдруг амазонки используют магию времени? Попытки запомнить дорогу увенчались неудачей: казалось, лабиринтам заброшенных строений не будет конца. То тут, то там валялись куски дорогущего герметика. Герметик этот накануне Первой Войны поставляли в Вавилон Чужие. Тогда, говорят, Конденсатор работал круглые сутки, непрерывно материализуя «капли»-транспортники инопланетников. Три смены грузчиков вынимали цистерны и контейнеры с нанозаготовками. Опустевшие «капли» сразу же перетаскивали в Испаритель.

– Это незаконно.

– Что?

– Незаконно. Всё, что здесь происходит незаконно.

– О чём ты, красавчик?

– Клоны.

– Какие ещё клоны, ха-ха?!

– Боевые. Зачем столько? Их же здесь сотни.

– Тысячи, красавчик, десятки тысяч.

– Зачем?

– Смутные Времена настали, красавчик. Ничего не поделаешь. Пора менять мир.

Джамал не мог вертеть по сторонам головой, но он мог активировать «око поиска» и «сдвинуть» «летучих мышей» на уши, а, если надо, и на затылок. Стрелок внимательно рассмотрел конвоиров. Девушки, молодые ещё, совсем девчонки – лет восемнадцати-двадцати; амазонки – виски обезображены любительскими татуировками, груди ампутированы. Высшая степень эмансипации. Радикальная группировка. Эти сверхфеминистки ненавидят мужчин, только за то, что те – мужчины. А главная у амазонок – профессионалка, настоящая женщина: дородная, грузная, широкие бёдра – о-очень широкие! – и просто огромное вымя с выпирающими сквозь полимерную ткань сосками. И причёска: толстая коса, трижды обёрнутая вокруг внушительного черепа.

Самка.

Джамал увидел «оком поиска» то, что скрыто от взглядов амазонок – КАКИЕ у эмансипе-начальницы татуировки. Такие рисунки Джамал можно встретить только в книгах по истории Профсоюза.

Знаки Матери Полка. Подкожные орнаменты суррогатной коровы!

…камеры-теплицы, аппараты жизнеобеспечения, биодобавки – круглосуточный конвейер приёма младенцев…

Она – из тех, кто всю Первую Войну плодил солдат для армии Вавилона. Все её дети мертвы. Она – жива. Вот она, рядом.

…модифицированная сперма, мобильная генофабрика, наркоз…

Джамал был уверен, что все матери полков давно скопытились от нехватки кальция в организмах, или сердечно-сосудистистых заболеваний – вследствие нарушенного обмена веществ: излишний вес – это не шутка.

Джамал слышал, многие из суррогатных матерей покончили жизнь самоубийством. Нет, они не совершали сеппуку – они кушали таблетки, как ириски, и вскрывали вены в горячих ваннах. И никто из уважения и милости не отрубал им головы – суррогатные матери умирали в одиночестве уютных однокомнатных квартирок, от щедрот мэрии выделенных ветеранам.

Но одна из матерей выжила. Клоны. Слишком много клонов. Неужели эта дамочка тайком плодила новых бойцов?!

Рёв ДВС-движков армейских грузовиков. Полевые кухни и БТРы, оружейки и склады обмундирования – слишком серьёзно для психованной дамочки, размах действа поражает. Государственный переворот? путч? хунта?

Конвоиры остановились. Путешествие, похоже, завершилось. Джамала доставили в пункт назначения. «Летучие мыши», или что творится в этом мире бушующем – картинка: вокруг – покрытые антирадарной керамикой ангары, впереди – тоже ангар, сзади – дорога между ангарами. Н-да, однако пейзаж разнообразием не радует.

Джамала уронили, и он упал на колени и набок. Одна из амазонок выдвинулась по направлению – а куда ж ещё?! – к ангару. Поколдовала над спрятанной в стене панелью управления – кнопочки-сенсоры-пароли – и голограммы, маскирующие вход в строение, погасли, обнажив портал, зажатый бронелистами диафрагм-ворот.

Джамала подняли. Визг и скрежет – диафрагмы разомкнули лепестки. Дальше – портал с электромагнитной защитой. Потом – портал, опрыскивавший Джамала и его конвоиров вонючей дезинфицирующей жидкостью. СВЧ-излучение. Ультразвук.

И вот Джамал внутри. Белые халаты, резиновые перчатки – примерьте, пожалуйста. Спрячьте, уважаемый, перхоть под шапочкой.

Чистота, стерильность, блеск – уж тут, под крышей инкубатора, Джамалу никто не запрещал вертеть черепом по сторонам. «Мышки» здесь не нужны – освещение на уровне, электричества не жалеют.

Снайпера вели мимо сотен капсул, заполненных витаминизированным гелем. В капсулах – молодые и не очень женщины, преимущественно амазонки. Джамал заметил несколько самочек-зооморфов и…

СИЛЬВИЯ!!

Джамал дёрнулся, но искусственные мышцы конвоиров крепко держали снайпера: свиная отбивная в тисках, нога в «испанском сапоге» – чуть-куда: брызги крови, хруст костей.

– Сильвия!!

…и вообще, что за танцы в строю?! Красивая женщина – всегда к хорошему настроению. Примета такая, профессиональная – у снайперов. Стряхнула креветок, запутавшихся в роскошных волосах, и ТАК зыркнула!.. Действительно, без всяких «но» красивая кошечка: высокая, стройная, коротенький топик обнажает спортивный животик, цветные ленты в рыжих кудряшках, смуглая кожа – одним словом: маори. Встала с пола, сбросила крокодиловую сумочку с веснушчатого плеча и…