Причины отделения - Трэвис Коркоран

Джим вывел на планшете сводку.

– Рейтинги обнадеживающие. Еще не сорок пять процентов, но уверенно растут. Так и оправимся после… Ну, после…

Сенатор Хейг закатила глаза.

– Не сглаживай углы. Нас опозорили на весь мир.

Джим пожал плечами.

– Про Нан-Гарде шумят активнее. Фурор. И все валят на президента, так что к ней былой благосклонностью не пылают. – Он постучал по планшету. – И ко всем популистам.

– А как обстоит вопрос с бюджетом?

– По плану. За рамки не выходим.

– И очень зря. Оперативно добьем рейтинги до волшебных пятидесяти процентов, и к нам вернутся постоянные жертвователи. Все дороги будут открыты.

Джим прикусил верхнюю губу.

– Вопрос спорный. Есть неприятность. Медицинские страховые подрядчики не поскупились, но нам все равно мало. Нужна пробивная идея – а у меня уже все иссякли.

На лице Линды прорезалась улыбка.

– На этот счет не бойся. У меня такой туз в рукаве, что ты упадешь.

Он оторвался от планшета.

– Жертвователь?

– Информация. Критическая.

– А если подробнее?

– Прости, карт пока не раскрою. Опасаюсь утечки.

Джим насупился.

– Линда, мы союзники. Так не делается. Как прикажешь тебе помогать, если доверия нет?

– Я тебе доверяю, Джим, но тут все слишком серьезно. Утечка выйдет мне боком.

Джим сердито сложил руки на груди.

– Когда палки в колеса вставляют, попробуй…

– Джим, я тебя услышала.

– Подло это все. – Он помотал головой.

– Подло. Я бы извинилась, но выхода нет.

Глава 72

2064: Лакхнау, Индия

Ашок потер глаза. Просунуть бы пальцы внутрь черепной коробки и потереть так же сонный мозг. Надо взбодриться. Мимо спящих на полу и стульях людей он пересек мастерскую и на пятачке с раковиной, электроплиткой и мини-холодильником забросил в кружку чайный пакетик… а чайник-то пуст. Ну вот. Придется набирать, шуметь.

Где-то за спиной раздался сигнал таймера. Точно, аккумуляторы. Зарядились, значит? Уже пять утра? Он подошел отсоединить провод и бросил взгляд на часы: и действительно, шестой час.

Ночь промелькнула незаметно.

На диване встрепенулся Прем. Потянувшись, он с пульта включил на настенном экране прогноз погоды.

– …прогреется до двадцати одного градуса. Облачность окончательно рассеется ближе к полудню, а завтра ожидается солнечная погода. И к мировым новостям. По сведениям приближенных источников, женевская первичная комиссия подтвердила, что учебный полигон Миротворческого корпуса был разрушен вследствие землетрясения силой в шесть и три десятых балла…

Прем нажал кнопку. Экран умер.

– Облачно. Ну, ничего.

Мастерская понемногу просыпалась.

Ашок кивнул.

– С комплексом МК явно экспаты постарались. И спорим, никакой он не учебный?

– Не знаю, не знаю.

– План теперь поменяется или…

Он помотал головой.

– План тот же. Нам повезло. Теперь гайки по части полетов закрутят.

Прем угрюмо кивнул.

За спиной открылась дверь. Очередная семья помахала с порога уже приехавшим затемно. Гараж набили и родители с багажом, и заспанные младшенькие с плюшевыми зверями в руках, и старшенькие – те частью хорохорятся для вида, а частью искренне потеряли голову от предвкушения. Рани, жена Према, тоже проснулась, как и две их дочки Апарна и Нандита – или Кэтти и Кэрри на западный манер. Рани улыбнулась мужу, но лицо ее выдавало волнение не меньшее, чем у мужа.

Опять скрипнула дверь. Еще одна семья.

На часах пять пятнадцать.

Ашок глубоко вздохнул. Аккумуляторы заряжены, пора начинать погрузку.

– Ну что, всем доброе утро. Пусковое окно уже вот-вот откроется, корабль неоднократно проверен, так что, если все в сборе…

– Паллавы опаздывают! – подали вдруг голос.

Гм, плохо. Паллавы вложились больше всех, не бросать же их на Земле… Однако неоднократно объяснялось, что запуск тогда-то и ни минутой позже. Дата и время выбраны не из прихоти, не «когда всем удобно», а просчитаны астрономически. Новое пусковое окно откроется только через месяц и после Нан-Гарде уже будет ни к чему.

– Задраиваем люки через пятьдесят минут, а еще через десять – пуск. – Ашок бросил взгляд на дверь. – Будем надеяться, они успеют.

Выдать напутствие на ходу не хватило красноречия, а заготовок не составил, так что повисло молчание.

– Ну, тогда начинаем погрузку? – спросили из глубины мастерской.

– Да… да, пожалуй.

Зашуршали, вставая, и с багажом в руках гуськом двинулись во двор за мастерскую. Ашок вышел на воздух со всеми; в предрассветной мгле люди по трапу набивались в брюхо корабля. Слева звезды засвечивало огнями жилых районов, а справа, на востоке, – белесым предвестием зари.

Самый же яркий свет лился изнутри корабля. Тут сквозь проем протиснулись Рани с дочками и сразу стали выбирать себе места. Затем их перекрыли чужие спины.

Припав к стене из профнастила, Ашок украдкой задержал глаза на толпе пассажиров. Кто-то из младшеньких опять уснул, другие оживленно шушукались, третьи играли в планшеты. Запрет писать и звонить до взлета еще был в силе. Вот бы не нарушили. Отлету самодельного корабля власти якобы не помешают – но то был давний слух. Как теперь заговорят после Нан-Гарде во внутренних органах и на отдельных полицейских участках?

Ашок прервал ход мысли. Пуск уже совсем скоро, маяться и взвешивать все уже поздно. Он разблокировал свой планшет с контрольным списком, по которому час назад проверял корабль. Кислород? Все баллоны с медицинского склада заправлены. Контроллеры? Норма. Аккумуляторы? Да, да, да.

Он дошел до конца списка… и по-новой. На середине второго прогона планшет зажужжал. Осталось десять минут.

Уже?

Прем на его глазах стянул брезент с реактивных движков в задней части корабля. Стукнув пачкой сигарет о запястье, он достал одну и уставился на остальные. Пачка полетела в мусорное ведро. Прем встал рядом с Ашоком. Помолчали – говорить уже ничего и не требовалось.

Ашок сверился с часами. Пять минут, а Паллавов все нет. Неправильно их бросать, только время не ждет.

Он обвел взглядом дворик. Последний раз, наверное, видит индийскую землю. И вообще Землю.

В голове не укладывается… Тут неожиданно для себя он опустился на колени и через пальцы передал земле поцелуй. Встал, отряхнулся о штанину.

– Ну что, задраить люки.

Прем и сам знал. Окурок полетел на землю и смялся ботинком.

Едва Ашок ступил на трап, из-за спины послышались голоса. Сквозь мастерскую очертя голову неслись Паллавы: Индерпал с женой и двумя ребятишками, у всех руки заняты сумками. Раз, два, три, четыре. Их же предполагалось пятеро? Индерпал пересек заляпанную маслом мастерскую и перешел на шаг. Грудь тяжко ходила вверх-вниз.

– Ананта не летит, – сипло выговорил он. – Любимого не бросила.

У его жены слезы текли по щекам. Посочувствовать бы, но уже не было ни сил, ни времени.

– Через две