Двойник. Арка 2. Том 2 - Дмитрий Янтарный

— Что, вообще не выпускают? Но это же невозможно! — удивился я.

— Почему это, — с любопытством спросил Кермол.

— Вы что, снова хотите от меня лекцию по экономике? — фыркнул я, — ну извольте. Простой пример: на рынке есть тысяча монет и десять торговцев, в распоряжении которых имеется сто килограмм помидоров. Следовательно, килограмм помидоров торгуется по цене в десять монет. Но вот на рынок пришло еще двое троллей, которые тоже хотят продавать свои помидоры. Но если денег больше не стало, то теперь эта же тысяча монет должна быть эквиваленту уже не ста, а ста двадцати килограммама помидоров. И килограмм уже будет продаваться, — я на секунду задумался, — по восемь с половиной монет за килограмм. Или, чтобы было проще, за десять монет можно будет купить уже килограмм и двести грамм помидоров. А если на рынок придут ещё торговцы помидорами, то они ещё более подешевеют. А ведь речь идёт только об одном товаре. А если на рынке ещё будут появляться огурцы, яйца, масло, сметана? Одежда? И всё это должна будет обслуживать одна тысяча монет? Никто не спорит, что власть не должна злоупотреблять производством денег, но и в другую крайность тоже впадать нельзя, потому что тогда уже начнут обесцениваться товары.

— Как-то ты слишком хорошо в этом разбираешься, Дэмиен, — задумчиво сказал Фрайсаш.

— Это должно было стать моей профессией в моём родном мире, — неохотно ответил я.

— Что ж, твоя правда, — с улыбкой сказал Зикард, — новые деньги, в любом случае, в ыпускаются очень редко, не чаще одного раза в пять лет, но у нас имеется другая, если так можно выразиться, валюта. Мы в обмен на товар пишем обязательство на особой бумаге и заверяем её подписью и прикосновением Звезды Матери. Как правило, это обязательство выполнить какую-либо работу или предоставить определённое количество товара. И это очень ходкая здесь вещь.

Я в ответ пожал плечами. Ещё один камень в огород тех, кто считает троллей недалёкой расой: если уж в плане биологии они уже осознали всю опасность злоупотребления мясом, а в плане градоустройства вовсю используют канализацию, то почему бы в плане экономики им не додуматься до аккредитивов, пусть даже это слово и не используется напрямую? Тем более, что такой инструмент даёт ещё одно важное преимущество: он даёт огромную мотивацию каждому троллю овладеть хотя бы какой-нибудь профессией. Иначе тот не сможет написать аккредитив, потому как он просто ничего не умеет. С голоду сородичи ему, конечно, умереть не дадут, но как же такому бедолаге должно быть стыдно за собственную бесполезность.

Пока мы разговаривали, базарный ряд кончился, а ещё через несколько улиц начались… теплицы. Их как раз открыли для регулярного проветривания, и я мог наблюдать, как две женщины в них аккуратно зачаровывают побеги.

— Только до тех пор, пока растение не даст цветы, — проследив мой взгляд, пояснил Зикард, — появление и рост плодов — уже процесс исключительно естественный. Если ещё и плоды магией подгонять — они уже будут не такие вкусные, да и, если разобраться, пользы в них тоже мало. Не говоря уже о том, что девать такую прорву фруктов и овощей просто некуда. Даже таким сдержанным методом мы собираем четыре, а то и пять урожаев за год.

Но вот мы, наконец, прибыли к месту нашего назначения. Посреди очередной площади, которую окружали растущие дубы, возвышался храм Вариликуса, настолько большой, что его при желании даже за чертой города можно рассмотреть.

— Он ждёт вас там, — почтительно тихо прошептал Зикард, — удачи…

Храм, стоило признать, поражал не только снаружи, но и изнутри. Все стены были расписаны сценами из жизней троллей, по бокам стояли святые в капюшонах, державшие в руках кто кадило, кто свиток, кто свою звезду матери. А напротив на всю стену было изображение огромной звезды матери. Очень, очень красивой. В ней были и сапфиры, и изумруды, и рубины… Все одиннадцать лучей звезды были исписаны рунами и украшены каменьями. И хотя это был всего лишь рисунок, даже он поражал воображение. Ведь такая вещь наверняка существовала, а, может, и до сих пор существует на самом деле.

— Это — звезда праматери троллей, — шепнул мне Кермол, — та, что дала жизнь аватаре Вариликуса, когда он являлся своим подопечным. Думаю, очевидно, что она пользуется среди них почётом едва ли не большим, чем сам Вариликус…

И осёкся. Потому что прямо под звездой матери кто-то стоял на коленях и молился. И не заметил я молившегося потому, что сначала спутал его с частью расцветки одного из лучей звезды.

Несмело подойдя ближе, я был вынужден утвердиться в том, что мне это действительно не померещилось. Передо мной на коленях, спиной ко мне стоял антропоморфный леопард. Его мощный торс украшала блестящая, лоснящаяся шкура. Голову собой представлял вполне себе кошачий череп с парой ушек с чёрными кончиками. Он не был наг, простые холщовые штаны он всё-таки на себя одел, но вот его ступни вполне закономерно были покрыты очень плотными подушечками и оканчивались несколькими коготками.

— Итак, несмотря на множество предупреждений до того, вы сюда все-таки явились, — в этот момент нервно дёрнулся его хвост, на который я до того времени не обратил внимания, — любому чужаку, который посмел бы столь бесцеремонно прервать мою молитву Вариликусу, — продолжал он, поднимаясь и поворачиваясь ко мне, оказавшись на добрую голову выше меня, — я бы преподал очень болезненный и запоминающийся урок. Но, коль скоро ты носишь этот браслет на своей руке, — в этот момент он, чуть наклонившись, грубо схватил меня за руку и обнюхал шнурок, словно желая убедиться в его подлинности, — то я просто обязан вас выслушать. Говорите! — приказал он, отпуская мою руку.

И я, прочистив горло, начал говорить. О том, кто я такой, зачем вернулся в Авиал и почему сейчас стою перед ним. Об опасности, первую волну которой приняли на себя орки, и которая грозит повториться чуть ли не в десятикратном масштабе. О том, как именно можно их задержать. О том, как нужна его помощь, помощь мастера земли,