Военные приключения. Выпуск 1 - Станислав Гагарин

…Этого следовало ожидать. Уезжая, Ругге не мог оставить свободного доступа в кабинет. Но Ругге не мог и держать эту дверь постоянно открытой для тайных посещений его Шмидтом. Значит, дверь должна каким-то образом открываться и с этой стороны? Спросить бы у гауптмана, но он вряд ли поделится своими знаниями. Придется поискать самому.

Владимир Иванович быстро и тщательно начал изучать поверхность стальной обшивки. Ага, один винтик светлее остальных, похоже, что его часто крутят. Попробовать?

Вскоре на его ладони лежал короткий винт, закрывавший отверстие замочной скважины. Достав тонкую стальную отмычку, Тараканов запустил ее в отверстие. Замок слабо щелкнул, дверь подалась. Так просто?

Аккуратно поставив на место винт, он захлопнул за собой обитую сталью дверь. В тамбуре было темно, но впереди, на расстоянии вытянутой руки, виднелась светлая щель — видимо, вторая дверь, скрытая книжными полками внутри кабинета подполковника, неплотно прикрыта. Сделав шаг вперед, он приник к щели глазом. Кабинет был пуст.

Владимир Иванович вошел в него со смешанным чувством нетерпения и настороженности. Первым делом проверил, заперта ли дверь, ведущая в приемную. Заперта, и из-за нее не доносится ни звука. Окна можно не завешивать: на улице день, светит солнце. Так, теперь сейф. В нем, как утверждает Марчевский, ложная картотека — он убедился в этом, собирая с пола таблицы в ту ночь, когда поймали Дымшу. Но где настоящая? Если абверовец доставал из сейфа настоящую картотеку для совместной работы с паном Викентием, то, значит, он прячет ее недалеко, но весьма надежно. Иначе тяжело все время ставить одни карточки утром, другие вечером, а немцы педанты, аккуратисты и рационалисты. Не доверяя сейфу настоящие тайны, Ругге должен доверить их другому хранилищу, с его точки зрения, более хитроумному и надежному. Но во время посещения подполковника на его квартире Марчевский не видел на связке второго сейфового ключа — там был только ключ от внутренней дверцы выставленного напоказ огромного стального ящика на львиных лапах.

Книжные полки! О них говорил сегодня Марчевский. Сторож не зря нашел возможность поговорить с одним из старых прихожан, отец которого строил имение Пилецкого, вернее, перестраивал в конце прошлого века. Пан Пилецкий был человеком не бедным и с большой выдумкой. Именно старый прихожанин за кружкой пива поведал сторожу о потайных лестницах, скрытых комнатах, приведениях и прочей дребедени, которую он еще мальчишкой слышал от отца. Привидения и призраки — это лирика, а вот потайная лестница действительно нашлась, спасибо за подсказку. Должны быть и скрытые комнаты или хитро устроенные сейфы. Скорое всего Ругге обнаружил такое место и использовал его, спрятав концы в воду — никаких документов по архитектуре, планировке замка в архивах городской управы не имелось: изъяли абверовцы. Об этом сообщил Тараканову сторож.

Но если нет ключа, должна быть весьма хитроумная механика, не дающая возможности постороннему проникнуть к секретам — иначе Ругге не доверил бы ей тайны картотеки.

Владимир Иванович начал одну за другой методично обследовать книжные полки. Стеллажи с книгами поднимались до самого потолка, украшенного затейливой лепниной. Нижние и верхние полки он решил пока не брать в расчет, а сосредоточить внимание на тех, что были на уровне человеческого роста — так удобнее открывать потайное хранилище, — трудно представить себе, что человек будет делать это стоя, на ходулях или сидя на кресле… Стоп! Сидя на стуле?! Вот она, первая хитрость! Бывший хозяин имения, затеявший его перестройку, — старый Пилецкий, как его называли в городе — был инвалидом-паралитиком и передвигался только сидя в кресле! Об этом многие уже забыли — сколько лет прошло, а последний хозяин имения, молодой Пилецкий, был мужчина хоть куда. Владимиру Ивановичу довелось как-то видеть его портрет — бравый польский помещик с седыми усами.

Искать надо ниже. Старый Пилецкий все делал для себя, а после него вряд ли стали переделывать.

На одной из полок Тараканов заметил край вылезшего шнура проводки, две медные жилки в изоляционной оплетке. Вторая хитрость? Сигнализация? Проводка была сделана на совесть, хорошо замаскирована, но старое дерево, видимо, не выдержало скрепки крепления провода, и его кусочек, свесившийся наружу, был виден. Достав нож, Владимир Иванович тщательно перерезал сначала одну медную жилку, отогнул в сторону отрезанную часть провода, потом перерезал вторую. Теперь сигнализация сработать не могла. Резать сразу весь провод было нельзя — лезвие ножа могло замкнуть цепь.

Следуя за проводом, как по нити Ариадны, можно отыскать тайное хранилище. Оно обнаружилось в третьей секции стеллажа — провод шел именно туда. Нащупав на боковой стенке полки медное колечко, Тараканов безуспешно пытался повернуть его, пока не догадался потянуть вниз. Полка бесшумно скользнула в сторону, открыв гладкую стальную дверцу. Замочной скважины на ней не было — только витая ручка.

…Ксения свернула в переулок. Теперь сделать круг — и можно снова вернуться на условное место. Скорее бы проехать — дома разбиты, прохожих почти нет, а сзади раздался шум приближающегося автомобиля. На машинах ездили преимущественно немцы. Такая встреча не может сулить ничего доброго.

Она оглянулась. Черный опель шел на средней скорости — пожалуй, можно успеть проскочить до конца переулка и выбраться на оживленную улицу.

Что-то тупое сильно ударило ей в спину, и Ксения упала с велосипеда. Звука выстрела она не услышала.

Опель резко затормозил рядом с телом девушки. Колесо велосипеда еще бесшумно вращалось, взблескивая на солнце спицами.

— Закиньте таратайку в развалины, — приказал водитель. — Не копайтесь!

Двое мужчин, выскочивших из машины, ловко делали свое дело. Один схватил велосипед и быстро скрылся с ним за стеной разбитого дома, второй сноровисто завернул тело девушки в грубое солдатское одеяло и потащил к машине.

— Куда в салон! — раздраженно заорал на него водитель. — Открой багажник…

Когда вернулся мужчина, уносивший велосипед в развалины, уже почти ничто на напоминало о произошедшей здесь скоротечной трагедии. Только пятна крови на асфальте.

— Лопату взяли? — отряхивая брюки, буднично поинтересовался вышедший из развалин.

— Взяли, — ответил водитель. — Иди звони шефу, пусть ставят людей на перекресток…

И черный опель рванулся с места.

…Новая загадка. Владимир Иванович осторожно потрогал ребристую поверхность ручки. Попробовать повернуть? Или ее тоже надо тянуть вниз, как медное колечко на боковине полки?

Ручка повернулась. С ее поворотом пошел назад весь стеллаж, открывая доступ в небольшую комнату без окон, узкую и высокую. Тускло блеснули медные контакты сигнализации, укрепленные на косяке.

«Срабатывает при открытии потайной двери, и тут же прибегает охрана… — понял Тараканов. — Прибежала бы, если не отключить…».

В комнате стояли стальные шкафы с выдвижными ящиками. Вот она, настоящая картотека. Отсюда Ругге выносил нужный ящичек и работал с ним, а потом снова ставил на место. Замки на стальных шкафах были несложные, и Владимир Иванович быстро справился с первым. Открыв дверцу, он выдвинул ящичек и тихо присвистнул. Тесно уставленные карточки заполняли его плотной массой.

«Да тут работы на несколько суток… — ошарашенно подумал он. — Где же сводные таблицы?» Его внимание привлек плотный лист бумаги, стоявший первым в картотеке. Он вытащил его и развернул.

Да, немцы педанты и аккуратисты. Этот раздел картотеки сведен в таблицу с тщательно заполненными графами. В некоторых были уже вписаны расшифрованные сведения. Хорошо, это есть здесь, а в других ящиках?

Он начал выдвигать один за другим мягко скользившие на хорошо смазанных полозах стальные ящики хранилища. В каждом, с чисто немецким педантизмом, в начале стопки карточек были выставлены сводные таблицы.

Торопливо приготовив фотокамеру к работе, он начал переснимать одну сводную таблицу за другой. Через полчаса работа была закончена. Старательно приведя все в прежний вид, Владимир Иванович подошел к двери потайного хранилища, собираясь выйти из него в кабинет, а оттуда…

Но то, что он увидел, заставило его замереть на месте. В трех шагах от Тараканова, широко расставив крепкие ноги в ярко начищенных сапогах, стоял гауптман Шмидт, подняв автомат.

— Ну, что же вы, господин Тараканов? — издевательски ухмыляясь, гауптман повел стволом. — Выходите, прошу вас.

…Пан Иероним стоял в алтаре, безмолвно глядя на ожидавших его проповеди редких в это смутное время прихожан. Он слышал, как, взвизгнув тормозами, остановились на улице прямо напротив дверей храма, его храма, где он служил богу много лет, машины немцев. Сторож не обманул: они приехали. Успел ли он сам уйти? Напорное, успел. Этот человек нравился пану Иерониму, и священник хотел, чтобы ему повезло. Что же, сейчас каждый борется как может. А что может он, старый немощный человек, который давно встречает новый день как дар божий. Природу никому не дано обмануть — годы берут свое. Он задержался на этом свете дольше сверстников, много дольше. Видно, сам бог дал ему долгие лета, чтобы он увидел то, что пытаются сделать люди в мышино-зеленых мундирах и черной униформе с его страной и народом. Горько уходить, оставляя родную землю в час тяжкого испытания. Но он готов. Готов сделать то, что в его силах. Он и так успел сделать пусть и немногое, но полезное делу освобождения Польши. Помог людям, с оружием в руках борющимся за это. Мечталось справлять свадебные обряды, крестить розовых младенцев — все равно каких — завернутых в тонкое кружевное полотно или в простую ткань. Это были бы новые граждане его страны. Видно, больше не будет этого для старого ксендза костела святого Рафаила. Не будет…