В бухте «Отрада» (сборник) - Алексей Силыч Новиков-Прибой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала я боялся своего барина. Толстый он, голос у него хриплый, глаза навыкате, борода ржавая, как прошлогодняя трава в болоте. Дышит тяжело, посапывает. Очень любит свою жену. Третий год идет, как они повенчались. Она моложе его лет на тридцать. Корпусом и лицом – быть бы ей графиней. Улыбнется – точно сердце тебе прощекочет. Нельзя даже смотреть на нее – пьянеешь, словно стакан спирту хватил. И здоровьем бог не обидел ее. А ничего не работает. Лежит себе по целым дням на диване и книги почитывает. К вечеру начинает наряжаться в шелка, пудриться, мазаться. Часа два возится с собою, – красоту наводит. Потом уходит в Морское собрание. Муж один остается дома, скучает и от нечего делать свою бороду жует. Это значит – он расстроен. С такой женой наш брат пропал бы совсем. Да хоть бы ласковое обхождение имела с мужем, а то и этого нет. Что он ни скажет, она все перечит ему:
– Ты глупости говоришь.
Слушаю я своих господ и удивляюсь. Ведь благородные люди, а разговор между ними никак не ладится. При мне редко бывало, чтобы они разговаривали о чем-нибудь серьезно, дружески, как полагается мужу и жене. Чаще всего – несуразно у них получается. Она, например, охает, жалуется, что у нее сердце болит. Он по-хорошему обращается к ней:
– Наденька, я сейчас вызову доктора.
Барыня ни с того ни с сего сразу же рассердится:
– Ты что – шутишь или смеешься?
– И не думаю шутить или смеяться, тем более над тобою, моя дорогая.
– Что же значит – вызову доктора?
– А это значит, что я хочу пригласить доктора, чтобы он помог твоему здоровью.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказал.
Она начинает закипать:
– Оставь меня в покое. Мне тошно от твоих глупых предложений.
Не понимает и не хочет понять она своего мужа.
Скандалы у них бывают каждый день и начинаются с какого-нибудь пустяка. У барыни насморк – муж виноват. Купила она себе слишком тесные туфельки – муж виноват. Дождь долго идет – муж виноват. День очень жаркий – муж виноват. Во всем он виноват, а она всегда права. Сколько барин ни старается, но к чему-нибудь она обязательно придерется. Скажем, галстук у него немного съехал в сторону… Ну, уж тут держись – достанется как следует! И не замечает она того, что у нее самой мозги съехали набекрень. Иной раз раскричится и давай всячески поносить барина:
– Тебе бы только факельщиком быть, гробы на катафалках сопровождать, а не морским офицером. Таких из флота нужно гнать грязной шваброй.
Он хочет что-нибудь возразить ей, а у нее даже ноздри побелеют, и как зашипит на него:
– Замолчи, корабельная плесень!
Ведь умные книжки она читает, а ругается, как торговка на барахолке. А барин только нахмурится и сидит себе, вроде как и язык у него отнялся. Иногда барыня до того разъярится, что начинает бить посуду и рвать все, что попадется под руки. Убытку целковых на пятьдесят наделает. Только ни разу не видел я, чтобы она разорвала свое собственное шелковое платье или шляпку с пером. В чем, друг, тут дело, а? А барин, вместо того чтобы потасовку ей дать, упрашивает:
– Наденька, успокойся. Ну, зачем ты сердишься? Прости, если я в чем виноват.
Помирятся, – барин у нее в ногах ползает и всякие ласковые слова говорит:
– Наденька, радость моя. Я люблю тебя больше, чем свою душу. Вся моя жизнь в тебе.
И туфельки у нее целует. А она улыбается и отвечает ему:
– Котик ты мой паршивенький, зачем ты свою Наденьку так расстраиваешь?
Даже противно смотреть на барина. Перед нашим братом, матросом, задается: замри и не дыши при нем, а жену усмирить не может. Такие, значит, правила у господ: хоть какая будь жена, а он должен обожать ее, как пречистую деву-богородицу. Иной раз смотрю на них и думаю: чего им не хватает? Говядина вареная, говядина жареная, куры, рыба, пироги, разные сладости, вина – ешь и пей, сколько душе угодно. Жалованье большое. Власть имеют, всюду почет и уважение. А радости нет никакой. И что этой барыне еще надо? Потом-то я понял, что она не в те руки попала. А только скажу тебе, что иногда было жалко барина. Как это можно так измываться над человеком? Ведь он тебе не баран, а образованный человек: капитан первого ранга. В чины его производил сам царь. А она кто? Какие у ней чины? А кричит на него – вроде как она адмирал. И доходов от нее, как от лебеды в огороде, – никаких. Даже и кухней-то не занимается. Живет у нас одна пожилая женщина, она и стряпает.
Кстати, надо тебе сказать об этой кухарке. Я величаю ее Настасьей Алексеевной, а для моих господ сна просто Настя. Ей около пятидесяти лет, но голова у нее уже седая, лицо в мелких морщинках. И здоровьем она не может похвалиться, – поизносилась, живя у господ. С молодости работает на чужих людей, срок немаленький. За это время она успела старушкой стать, легкой такой, сухонькой. Я присматриваюсь к ней и думаю: другую такую заботливую и честную женщину не скоро найдешь. Я помогаю ей в работе и очень дружу с ней. Часто сидим мы с ней на кухне и обсуждаем господскую жизнь. Больше, конечно, рассказывает Настасья Алексеевна, а я слушаю и удивляюсь.
От нее я узнал
