Направление главного удара - Михаил Нестеров

Стэнфорд опередил финнов и ступил на бетонку вторым вслед за командиром. Его уже в который раз обуяло странное чувство, что он после перелета оказался в другой стране. Отметил другой воздух, взглянул на других людей.

Он направился к пристани. Обычно его встречал сам Хантер, в этот раз Вуди предстояло нанять водное такси. И еще чуть больше часа провести в пути.

Он внезапно остановился. Вынув из кармана пачку сигарет, он прикурил. В груди родилось протестное чувство: ему уже не хотелось так скоро, с наскока, оказаться на острове. Ему необходима передышка, переосмысление ранее намеченных позиций. Может, такие чувства родились под влиянием мыслей о другой стране и других людях.

На острове Ган был один-единственный отель «Оушен риф ризорт», разместившийся в зданиях бывшей военной базы. Неподалеку дислоцировалось подразделение Хантера. Стэнфорд однажды останавливался в этой гостинице. Он снял номер на первом этаже. Окна выходили в сад с цветущими растениями. Он мог успокоиться и привести мысли в порядок в одном из номеров отеля, благо интерьер в светлых тонах и мебель из ротанга располагали к уединению.

Что, черт возьми, со мной происходит? Он отчетливо припомнил себя на лестнице в посольском особняке – он сбегает по ступеням и на ходу завязывает галстук; он в оперативной машине – рвет «удавку» и бросает ее на сиденье; он спрашивает себя: «Что я делаю?»

Сейчас он вдруг ощутил на себе чужое влияние, даже оглянулся, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. Начиная со вчерашнего вечера он действовал на эмоциях и даже за ночь не остыл. Нынче же пришла пора анализа.

Он возобновил движение, словно прохаживался по своему кабинету, подстегивая неспокойные мысли. Где он совершил ошибку, когда? Когда убрал Гуджрала? В то время он был натурально зомбирован: «Иди и убей!»

Иди.

Убей.

Он уже подходил к причалу, переполненному лодками, и машинально выбирал ту, что получше. Когда прошел вдоль ржавого пирса, увидел оптимальный вариант – десантный «РИБ» с дальностью плавания свыше трехсот пятидесяти километров, с массой при полной нагрузке семь с половиной тонн.

«Хантер? Весна проболталась, и Хантер явился встречать меня? Чтобы на причале, по пути к острову, объясниться и прийти к соглашению? Надеется на мировую?»

Сейчас, когда дрожь овладела Вуди, он был готов пойти на попятную. Но не был готов развернуться и уйти.

Он понял, что проиграл, когда увидел, кто его встречает. Он увидел Весну и шел к ней с побелевшим лицом. Он нашел в себе силы остановиться в метре от лодки. Но его подстегнул голос со стороны:

– Пошел в лодку! Дернешься, получишь дырку в спине. Пош-шел!

Стэнфорд ощутил жесткое прикосновение пистолетного ствола к спине и повиновался. Его движения продублировал парень лет двадцати восьми. Когда они оказались на сиденье бок о бок, Вуди увидел пистолет, ткнувшийся ему в подреберье. Тотчас в лодку прыгнул еще один парень и отдал команду Весне:

– Поехала!

«РИБ» отходил от причала медленно, лавируя между многочисленными дони, развозящих туристов по дайв-сайтам.

Стэнфорд не стал задавать дурацких вопросов и вставать в стойку: «Я представляю контрразведку Соединенного Королевства». Эти люди прекрасно знают, кто он и кого представляет. Как и сам Стэнфорд без труда догадался, кто перед ним, кто влиял на него эти долгие часы.

– Давайте договоримся! – выкрикнул он, стараясь перекрыть грохот двух моторов.

– Нет, – покачал головой Джеб. – Советую вам помолчать, господин Стэнфорд, в противном случае я сокращу ваше пребывание на этом судне.

Судно неслось с бешеной скоростью – свыше семидесяти километров в час. Дождь кончился утром. С рассветом же утих ветер. Погода стояла великолепная.

«Зодиак» поджидал более мощного собрата на месте гибели «Оракула». На борту четырехметровой надувной лодки было трое: Николай Кокарев, Владимир Веселовский и Гарри Капано. Весельчак полностью экипирован и готов к погружению. Из обычного аквалангиста в боевого пловца его превращал английский подрывной заряд Mk.133 в мягкой оболочке – копия той адской машинки, которая отправила на дно «Мурену». Резиновые поплавки с нее были сняты еще на острове, и она, с ручками для удобства транспортировки, казалась на удивление компактной.

– Весельчак, давай я заложу мину, – в очередной раз настаивал Кок. – Ты слабачок в подрывном деле. Я однажды чуть было ядерный заряд не обезвредил. А в нем было много-много плутония. Давай, Весельчак. – Николай стал загибать пальцы, отсчитывая: – Море волнуется – раз. Море волнуется – два…

– Я сам, – отнекивался Весельчак. Он, любитель слабого пола, вина и карт, – того, что вечно, – готовился свести счеты с женщиной. Он до сей поры не мог поверить, что его на тот свет чуть было не сопроводила экипированная, как подводный спецназовец, дамочка.

Он всякий раз содрогался, вспоминая безжизненный блеск ее акваскопа и живое копошение ее волос. Уже после он сравнил ее с горгоной Медузой и понял, что лучшего сравнения не найти. Он бы умер мгновенно, приподними она оптику.

В то же время теперь он готовился расплатиться по долгам не за себя, а за Серегу Клюева, которого отнесло слабым течением от «Оракула», а дальше вынесло на стремнину, пронесло узким каналом между островами, протащило вдоль коралловых столбиков и стен на внешней стороне атолла, выбросило в безбрежный океан. Выписать счет за «Мурену», вспыхнувшую на его воспаленных глазах.

Весельчак настраивал себя на акцию и не противился этому допингу. Он дал покипеть крови, охлаждая ее приливами адреналина. Он понимал, что уже никогда не опустится на приличную глубину, никогда не задержит дыхания на минуты. Эта женщина отняла у него уникальный дар, давая взамен страх перед бездной и его вечный спутник – панику.

Он не знал, где найдет другие острые ощущения, но найдет, постарается найти. Может быть, снова сделает попытку погрузиться в пучину, держась товарищей: не отстал ли он, не опередили ли его. Как на костылях.

Перегрузившись переживаниями, он перенесся на испанский берег и нашел начало своей болезни там, когда увидел двух парней, преследующих Рут. Оттуда брал начало его недуг и прогрессировал с неимоверной скоростью.

Его опыт аквалангиста был намного больше, чем у Джеба, Кока, Чижика. Впервые с аквалангом он погрузился под воду, когда ему было всего двенадцать лет, сейчас ему двадцать пять. Его семья была обеспеченной, они два раза в году посещали знаменитые курорты на Красном море.

– Весельчак, – услышал он Кокарева, – клиенты на горизонте нарисовались. Ныряй. Мину прикрепи на кормовом обрезе, на палубу не лезь. Только наш «Зодиак» с «РИБом» не перепутай.

Веселовский смочил маску забортной водой, надел ее и спиной вперед покинул лодку. Приняв от Николая подрывной заряд, он погрузился на пару метров.

Гарри Капано казался безучастным. Тем не менее переживал первую встречу с командой Хантера, знакомство с Весной. Голову она держала чуть набок, убрав волосы на одну сторону. А он смотрел и не мог оторваться от ее маленького ушка, лучистых морщинок под серыми выразительными глазами. Перед ним была сама женственность. Потом она переродилась, орудуя ножом с ловкостью мясника, автоматом – с проворством киллера.

Николай обладал удивительным даром выводить собеседника из ступора. Катер со Стэнфордом уже на подходе, а Капано раздувает сопливые пузыри.

– Слышь, Гарри, а жена у тебя красивая?

– Что?

– Сейчас объясню, к чему это я спросил. Ты сам парень интересный. Но следы оставляешь, как Т-72. У меня был друг – тоже контрразведчик. Однажды я встретил его. И знаешь, что я ему сказал? Протри стекла, проверь уровень масла, подкачай правое переднее колесо. Короче, менестрели про таких не поют.

«Придурок!» – скрипнул зубами англичанин. Он намертво приковал свой взгляд к десантной лодке, резко сбросившей обороты. Поймав в перекрестье своих черных глаз голову Стэнфорда, смотрел только на него. От прежнего Вуди ничего не осталось. До этого момента он вспоминался в коридоре управления; тогда он брызгал слюной, обдавал Гарри коньячным духом, говорил и говорил о «нейтрализации проблемных лиц». Вот и договорился.

– Здесь? – Стэнфорд собрал всю волю в кулак.

– Да, – сжато ответил Джеб.

Вуди не верил, что его убьют здесь. Не верил, что его вообще ждет такой скорый конец. Он представляет контрразведку, значит, представляет интерес для противоборствующей стороны. Москва должна понимать, что такими людьми не разбрасываются. Он был готов к тому, чтобы принять любое предложение. Но прежде спросить:

– Где? Где я совершил ошибку?

– Кок, скажи ему.

Николай намотал швартов на «утку» десантной лодки и присоединился к товарищам. Глядя в глаза англичанину, он раздельно выговорил:

– Самолет Конрада Виланда не мог взлететь с тонной груза.

Стэнфорд тотчас вспомнил разговор трехмесячной давности, свое недовольство, выплеснутое в ненавистное лицо Гуджрала: «Ты нагрузил его самолет, и там, где должен был сидеть сопровождающий, «сидел» мешок с марихуаной!»