Направление главного удара - Михаил Нестеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот тогда Джеб понял, что окончательно потерял Лолку…
Он и Лолка.
Конрад и Весна.
Какие между ними отношения? Какие они люди? Кто их друзья? У них никогда не будет такого друга, как Коля Кокарев. Им никогда не услышать его миролюбивой болтовни: «У нас весь мир под ногами. Будем плавать за горизонт и любить самых красивых!»
«Лолка. Черт меня возьми! Я люблю ее. Я все брошу сейчас и скажу ей: «Я думал о тебе каждый день, потом каждую минуту».
Джеб отчего-то вспомнил себя маленьким мальчиком, беззащитным перед неспособностью удержать равновесие на двухколесном велосипеде. Он плакал и больше не хотел сделать ни одной попытки сесть на коварный велосипед, как бы ни уговаривал его отец – его первый инструктор.
А через два-три дня, позабыв обиды и страхи перед неудачей, веря в себя, он опустился на сиденье, которое приняло его, приветливо скрипнув. И он поехал, быстро-быстро крутя педали, навстречу своей радости. Он словно умел кататься с самого рождения, ловко объезжая родителей, провожающих его ликующими взглядами, проносясь в сантиметре от бордюра.
Наверное, это был один из самых важных моментов в его жизни. Он по-настоящему ощутил себя самостоятельным и немного сравнялся с настоящими взрослыми, купившими ему этот двухколесный транспорт, на котором он покатил в жизнь. Он приобщился к старшим мальчикам, которые уже умели кататься на велосипеде, стал одним из них.
Он понял это тогда, когда лихо крутил педали, но объяснить сумел лишь по прошествии многих лет, когда под ним грохотал его первый мотоцикл, когда он сидел за рулем отцовского «жигуленка», когда он легко и непринужденно поворачивал руль своей «БМВ-семерки».
Эти воспоминания притупились, когда инструктор школы водолазов пинком отправил его в первое погружение с аквалангом. Когда другой инструктор подтолкнул его к открытому люку самолета, и он совершил свой первый прыжок с парашютом.
Он помнил грязь полосы препятствий. Сухой песок кувейтского побережья. Американского морского пехотинца, к которому он подкрадывался, сжимая в руке острый десантный нож. Его руки помнили слюнявый рот «зеленого берета», его податливое горло, треснувшее от прикосновения ножа.
Пули – они веером накрывают преследователей. Морские волны – они надежно укрывают его. Российская субмарина – она приветлива и чуть ворчлива, она встречает его, отлучившегося на несколько часов. Родной берег – он снова шепчет, навевая образы маленького мальчика на велосипеде.
Пятьсот килограммов. Полтонны опия.
Ответ прячется в цифрах.
Надо отвлечься, и ответ придет сам. Всплывет, как всплыли детали биографии Клауса Небенфюра, который к началу Второй мировой войны занимал один из постов в руководстве полигона Пенемюнде.
Пятьсот килограммов.
Пока ничего не всплыло.
Идея об использовании ракет в подводном флоте…
Проведение ряда экспериментов…
Происхождение золотых слитков навсегда останется тайной…
Конрад. Дергается, посматривает на подругу. Надо спросить у него, заменил ли он бракованный фланец. Наверняка заменил. Иначе давно кормил бы рыб.
Хантер. Главный разработчик подставы. Спокоен, очень спокоен.
Кто еще остался?
Джеб прикинул свою скромную кандидатуру. Стэнфорд, этот артист от разведки, оборвет разговор в самом начале: «Не знаю, кто вы. Не понимаю, о чем вы».
Весна. Вызывающе спокойна: «Ты убьешь женщину?»
«Не я, смерть тебя заставит».
Джеб сделал то, чего от него никто не ожидал.
Он направил пистолет на Хантера. Прежде чем спустить курок, он увидел очередную насмешку британского «котика»: «Ты блефуешь». За этой насмешкой Блинков сумел разглядеть смертельный страх Хантера перед своим всемогущим боссом.
Джеб не собирался блефовать. В его голове вызрел план, и он четко шел по намеченному пути.
Он выстрелил «котику» в грудь. Хантер умер мгновенно. Но тело его долго, очень долго дергалось на циновке, пока сердце, пробитое пулей, качало и качало кровь по жилам, бешено отторгая инородный предмет.
Блинков навел пистолет на Конрада, но смотрел на Весну.
– Теперь его очередь. Я буду убивать вас без разбора. Ты веришь, что я буду убивать вас без разбора? – не повышая голоса, холодно повторил Джеб, часто-часто моргая. – Так ты веришь или нет, что я буду убивать вас без разбора? – продолжал он давить.
Он не сорвался на крик. Его ледяной голос сковал тело Весны. Она бы рассмеялась в ответ на его взбешенные вопли.
Он убил Хантера. Командира группы, единственного, кому мог доверять Стэнфорд. Значит, Джеб проиграл. Оставшихся в живых он пощелкает просто так. Отыгрываясь. Без разбора.
– Не убивай его, – еле слышно прошептала Весна, роняя слезы и вылезая наконец-то из доспехов женщины-воина.
– Ты сделаешь все, что я скажу?
– Да.
– Если ты отступишь на шаг, на полслова, я убью твоего приятеля. Как Хантера. И ты будешь долго смотреть на его агонию. Понимаешь меня?
– Да.
– Повтори, что я сказал.
– Ты убьешь Кони…
Джеб выбрал из списка номер Стэнфорда. Прежде чем нажать на клавишу соединения, он проинструктировал Весну:
– Ты скажешь ему следующее… Ты меня поняла?
3
Коломбо, Шри-Ланка
Стэнфорд на Шри-Ланке намеревался пробыть неделю. Он всегда мыслил трезво. В этот раз он понадеялся, что дайверы обнаружат самолет в течение этой недели. Груз уйдет по назначению, вернутся деньги. Пятьсот килограммов опия по бросовым ценам – пять миллионов долларов.
Когда на спутниковую трубку поступил звонок, Вуди находился в ванной комнате.
Он всегда останавливался в этих апартаментах, расположенных в жилом крыле британского посольства. Две смежные комнаты плюс роскошная ванная, отделанная зеленым мрамором, походили на гостиничный «люкс». Первое, что он делал, распаковывая нехитрый багаж, – ставил на рабочий стол фотографию своей семьи и щелкал по носу младшей дочери; на фото она была изображена с огромным белым бантом.
Апартаменты были обставлены в современном стиле. Портрет королевы в деревянной рамке выглядел бы неуместно. На стене, между двумя окнами, висел снимок правящей особы, заключенный в тонкую оправу: розовая шляпка, в руках розовая же сумочка.
Стэнфорд уже закончил бритье и освежался лосьоном. Педантично закрутив крышку и поставив флакон на зеркальную полочку, он вышел в гостиную и взял со стола трезвонивший телефон.
– Да? – ответил он на звонок. И вдруг изменился в лице. – Кто?! Почему на связь выходишь ты?
Разведчик прошлепал босыми ногами по паркету к окну. Тронул рукой занавеску, словно готовился увидеть на посольской площади абонента – в мокрой десантной одежде, со спутанными, в зеленых водорослях, волосами.
– Это важно, – слышал он голос Весны. – У меня десять минут.
– Позвони через девять минут.
Стэнфорд быстро оделся. Галстук он завязывал на ходу, сбегая по широкой лестнице. Его нервные пальцы, скользящие по шелку, словно сглаживали беспокойство, вспыхнувшее в груди.
Похлопав по карману, он вынул ключи от машины, открыл дверцу и сел за руль. Подъехав к воротам, он ответил кивком на приветствие дежурного офицера охраны – лет тридцати пяти, своего ровесника. Едва он повернул за угол особняка, как трубка снова ожила.
– Почему звонишь ты, а не Хантер? – повторил вопрос Стэнфорд. На него накатила волна слабости, он уже не мог вести машину и заглушил двигатель. Он повел шеей и ослабил галстук, сорвал его и бросил на кресло переднего пассажира.
«Что я делаю?»
Он поставил на зеленое сукно многое, если не все: где огромные деньги – там и огромный риск. Его задело вмешательство русских агентов, так или иначе было затронуто его самолюбие. Его слух осквернило собачье скуление Гарри Капано и непростительный лай Гуджрала. В душе стало пусто, когда опустел лицевой счет в банке.
– Я посчитала обязанной поставить вас в известность, Вуди.
«Вуди… Она впервые называет меня по имени. Но… привычно, что ли, словно такая форма общения давно вошла в практику».
– Что-то с грузом?
– Мы подняли его.
«Подняли… Боже… Неужели?..»
– С Хантером ничего не случилось?
– Случилось, Вуди…
– Черт!.. Черт, черт!
«Хотя… так даже лучше. Он хотел завязать, вот и завязал. С меня свечка».
– Еще есть потери?
– Безвозвратная только одна – Хантер. Он с минуты на минуту будет здесь, рядом со мной.
«Что, черт возьми, происходит?!»
– Мы подняли груз, но…
Стэнфорд начал понимать, в чем дело. Сейчас эта смазливая шлюха сообщит о состоянии груза – он-де подмочен и восстановлению не подлежит. Ну нет, моя милая, ничего у вас с Хантером не получится, не на того напали.
– Не морочьте мне голову! Что, недостает какой-то части? Сколько килограммов потеряно?
