Фабрика гроз - Эльвира Барякина

Ивар взглянул на нее, и внезапно ему на ум пришло полузабытое воспоминание: а ведь она, кажется, предупреждала о том, что кое-кто может иметь на него зуб. Тогда он отмахнулся, подумал, что все это не имеет никакого значения… И, как оказалось, напрасно…

Подойдя к секретарскому столу, он взял свой сотовый.

— Снежан, мы можем с тобой поговорить?

— Нет! — отрезала она. Лицо ее покрылось пятнами, ладони бесцельно шарили по столу.

— Господи! Ну а ты-то чего?! — не выдержал Ивар.

— Тебе звонили, — проговорила Снежана очень тихо. — Ее зовут Кристина Тарасевич. И у вас с ней роман.

Ивар почувствовал, как у него кровь отлила от щек.

— Ты с кем-то перепутала.

— Я никогда ничего не путаю! — сказала Снежана, и глаза ее при этом гневно сверкнули. — Я профессиональный секретарь-референт и помню все голоса, которые мне приходилось слышать. Это была Тарасевич.

Ивар уже не знал, что говорить и что думать.

— Помнишь, ты меня предупреждала, что у меня могут быть неприятности? — попытался взять он себя в руки.

Снежана сжала кулаки.

— Я тебя ни о чем не предупреждала! — произнесла она отрывисто. Впрочем, сейчас я вполне могу это сделать: Стольников будет очень недоволен, когда узнает, что ты якшаешься с девочками из хоботовского штаба.

Ивар не стал дослушивать и вышел на улицу.

Он еще долго сидел в машине и пытался собраться с мыслями. У него голова шла кругом. Любка предала его. Вернее, отомстила за свою боль…

А Кристина… Вот дурочка! Ну зачем она позвонила?!

«И угораздило же меня забыть сотовый у Снежаны!» — с тоской подумал Ивар. Каковы могли быть последствия этой забывчивости, даже трудно себе было представить…

Ивар знал, что Кристина сейчас волнуется, что он должен ей позвонить, но он не находил в себе силы. «Я либо наору на нее, либо наоборот начну плакаться в жилетку».

«Не могу позвонить. Извини», — набрал он SMS-ку и отправил ее на сотовый Кристине.

В квартире Ивара царил полный разгром. Казалось, у него не осталось ни одной целой вещи: все бумаги изорваны, телевизор разбит, одежда расстрижена ножницами на мелкие кусочки. Поверх раздавленного чемодана лежала записка от Любы: «Сына больше не увидишь».

Ивар смял ее в кулаке. Вот и все… Только у него не укладывалось в голове, как же Люба, его жена, с которой они столько прожили вместе, могла сделать с ним такое? Неужели нельзя было расстаться по-хорошему? Но, видимо, было нельзя.

В этот момент в его кармане запищал сотовый. Это была мама.

— Ив, — воскликнула она плачущим голосом. — У меня сейчас сидит Люба. Она только что из аэропорта… Вы что, поссорились?

Ивар до боли сжал кулаки. Ну что Люба за сука? Ну мать-то зачем приплетать?!

— А как же Ромка? — продолжала причитать мама. — Ты хочешь сделать ребенка сиротой?

Ей было больно и плохо: она считала своего сына стабильным и успешным, свою сноху — прекрасной женой и матерью, а теперь все ее представления о жизни рушились просто на глазах. Люба на правах несчастной жертвы выставила все так, что именно Ивар своими руками разбивает счастье своих близких: жены, матери, сына…

— Мам, мы после обо всем поговорим, хорошо? — попытался произнести Ивар как можно более спокойным тоном.

Но это еще больше ее напугало: как он может быть таким невозмутимым, когда все летит в тартарары?!

— Ив, ты не должен так поступать! Я тебе как мать говорю! Послушай меня…

— Пока, мама.

Ивар нажал на отбой и больше не отвечал на звонки. Он знал, что был груб, что так нельзя, но ничего не мог с собой поделать.

У него тоже рухнул весь его привычный мир. Ивар привык ожидать предательства от посторонних — в силу профессии у него было полно врагов. Но вот Люба… Зачем же она так?

Вопреки ожиданиям Синего, реакция народа на сенсационные сообщения о караваеваевских махинациях получилась не самая бурная. Может, это случилось из-за того, что Алтаев успел предвосхитить их публикацию, а может, сказывалась всеобщая усталость от войны компроматов.

С Хоботовым Синий так и не переговорил. Тот обещал приехать в город еще в первой половине дня, но где-то на речке Суже обвалилась опора моста, дорогу перекрыли, и теперь он безбожно опаздывал.

Синий томился и переживал, и только присутствие Марины Щеглицкой несколько скрашивало его настроение. Она сразу же взяла над ним шефство: варила ему кофе, вызывала служебную машину, баловала всякими вкусностями собственного приготовления.

От одного ее вишневого взгляда Синий краснел, как мальчишка.

Сейчас она сидела в его кабинете, положив блокнот на колени, и сосредоточенно сочиняла матные частушки о Стольникове. По замыслу Синего их надо было распечатать с тремя точками вместо неприличных слов и за день до выборов раскидать во все почтовые ящики города. Пусть граждане повеселятся.

— Ну, что у тебя получается? — спросил Синий, оторвавшись от очередной докладной.

Щеглицкая откинула назад белокурую прядь.

— Не знаю. По-моему, глупость какая-то:

Станет Стольник атаманомВновь зашарит по карманам,Но такой, скажу вам я,Нам не нужен… тра-та-та!

— Ну как?

Синий не успел ответить. Дверь его кабинета распахнулась и внутрь влетела взмыленная Танюша Петровна.

— Синий! — закричала она. — Ты слышал новость?!! Надписи «Месть» и «Смерть» сделали люди Стольникова! Об этом по всем каналам трубят!

Синий выбежал из-за стола.

— Что, кроме шуток?!

Схватив начальника в охапку, Танюша Петровна прижала его к своей необъятной груди.

— Мы выиграем! — чуть ли не плакала она. — Народ им этого в жизни не простит! Мы выиграем!

Кое-как оторвавшись от нее, Синий взглянул на Щеглицкую. Та смотрела на них сияющими от восторга глазами.

— Господи… Как я счастлива!

ГЛАВА 11

(четверг)

Утро Кристины началось как-то по-дурацки. Ивар так и не объявился. От него пришла лишь коротенькая, ничего не объясняющая SMS-ка.

Кристина, конечно, все понимала: работа, дела, но тем не менее ей было немножко обидно. Что, он не знает, что она будет переживать? Знает. И тем не менее заставляет ее нервничать.

«Не буду ему звонить, — в сердцах решила Кристина. — Надо будет — сам прибежит».

Отправив Соню в садик, она набрала Софроныча.

— Привет. Подгребай на «Фристайл». Я сейчас за тобой заеду.

— А куда ты собралась? — удивленно спросил оператор.

— Мы едем в Захолмск к Елене Хоботовой, — объявила Кристина. Попробуем выяснить, откуда она брала этиловую жидкость для своей бензоколонки.

Кристина завернула во двор нарядной девятиэтажки, затормозила перед нужным подъездом, и в этот момент из-за угла вывернула Елена Хоботова собственной персоной. Она выгуливала маленького серебристого пуделька с розовой резинкой на челке.

На этот раз она отлично выглядела: элегантный бежевый плащ, дорогие туфли на высоких каблуках, стильная прическа. Ничто в ней уже не напоминало ту зареванную испуганную тетю, какой ее впервые увидела Кристина.

— Софроныч, камеру! — торопливо прошептала она. — Сделай так, чтобы Елена не поняла, что мы ее снимаем.

— Как я тебе сделаю?! — возмущенно забубнил оператор.

— Как хочешь! Но наш разговор должен остаться на пленке.

Кристина открыла дверцу машины.

— Доброе утро! Вы меня помните?

Елена оглянулась.

— О, это вы? Здравствуйте!

Процокав по асфальту на своих каблучках, она подошла к Кристине.

— Как ваши дела?

— Мы могли бы поговорить?

— Разумеется. А в чем дело?

Хоботова была мила, доброжелательна и улыбчива, и Кристина поймала себя на мысли, что ей стоит большого труда не поддаваться ее обаянию: Елена как-то уж совсем не походила на женщину, виновную в смерти трех человек, и отравившую еще бог весть сколько народу.

— Мне надо уточнить кое-какую информацию насчет того случая на вашей бензоколонке, — начала Кристина.

Услышав слова «тот случай», Елена мгновенно переменилась в лице.

— А… А разве вам еще не все ясно? — проговорила она, запинаясь.

«Она прекрасно знает, что рабочие отравились из-за нее!» окончательно удостоверилась Кристина.

— Меня интересует, кто вам поставлял этиловую жидкость? — сказала она, решив сразу брать быка за рога.

Елена еще сильнее побледнела.

— Какую такую жидкость?

— Ваша АЗС торговала этилированным бензином, запрещенным к продаже. В результате погибли люди.

— Я тут ни при чем! — чуть не взвизгнула Елена. — Я не виновата!

— А я вас ни в чем и не обвиняю, — спокойно, но жестко отозвалась Кристина. — Мне надо знать, кто осуществлял эти поставки.

У Елены затряслись губы.

— Но ведь мне сказали, что уголовное дело закрыто, что в нем нет состава преступления…