За горным туманом - Карен Монинг

Эдриен прогуливалась по саду, думая о преимуществах шестнадцатого века и о безмятежном счастье неиспорченной природы, когда это случилось. Она пережила ужасное ощущение падения, как если бы образовалась громадная воронка, и безжалостный водоворот утащил ее вниз. Когда она осознала, что ей знакомо это чувство, Эдриен открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать не звука. Она чувствовала себя точно так же как раз перед тем, как очутиться на коленях Комина; как если бы ее тело вытянулось в тонкую струну и рванулось на невозможной скорости через зияющую темноту.

Мучительное давление нарастало в ее голове, она обхватила ее обеими руками и пылко взмолилась: «О, Боже, только не снова, пожалуйста, не снова!»

Ощущение натяжения усилилось, пульсация в ее висках приводила к все возрастающей боли, и когда она уже заподозрила, что ее сейчас разорвет пополам, все прекратилось.

На мгновение она не смогла сконцентрировать свое зрение; смутные очертания мебели дрожали и колебались в серых тенях. Затем мир стал четким, и она задохнулась. Эдриен в шоке смотрела на колышущиеся занавески в своей собственной спальне.

Она потрясла головой, чтобы прояснить ее и застонала от волны боли, которую вызвало это маленькое движение.

— Спальня? — глухо пробормотала она. Эдриен в полном замешательстве посмотрела вокруг. Здесь была Лунная тень, которая изящно сидела на загроможденной кровати в обычной позе, маленькие лапки скромно сложены на деревянной спинке в ногах кровати, и которая смотрела на нее с таким же изумленным выражением на кошачьей мордочке. Ее золотисто-зеленые глаза округлились от удивления.

— Принцесса!

Эдриен добралась домой.

Адам быстро сделал восстанавливающий жест своей рукой и посмотрел на своего короля.

— Она останется.

Король Финнбеара так же быстро щелкнул пальцами.

— А я сказал, она возвращается!

Эдриен мигнула и сильно потрясла головой. Она опять в садах Далкита? Нет, она снова в своей спальне.

В этот раз, твердо решив взять в руки Луни, Эдриен прыгнула за ней, перепугав и без того озадаченную кошку. Спина Луни выгнулась как подкова, ее маленькие усы с негодованием ощетинились, и она спрыгнула с кровати и сбежала из комнаты на своих маленьких быстрых лапках.

Эдриен быстро последовала за ней. Если по какой-то причуде судьбы ей был дан второй шанс, она хотела всего одну вещь. Перенести Лунную тень назад в шестнадцатое столетие вместе с ней.

Адам также щелкнул пальцами.

— Не стоит менять свое мнение посередине дела. Вы согласились на это, мой Король. Это была не только моя идея.

Эдриен застонала. Она опять была в садах.

Это случилось еще три раза в быстрой последовательности, и каждый раз она безуспешно пыталась поймать Луни. Часть ее разума протестовала, заявляла, что этого просто не может быть, но другая часть признавала, что это если это есть, то ей, черт побери, лучше бы поймать свою драгоценную кошку.

В последний раз, она почти загнала сбитого с толку маленького котенка в угол кухни, когда Мария, ее бывшая домохозяйка, выбрала именно этот чтобы войти в комнату.

— Э-э-эта вы, ми-ис де Симон? — выдохнула Мария, сжимая дверной косяк.

Вздрогнув, Эдриен повернулась на ее голос.

Женщины в изумлении смотрели друг на друга. Тысяча вопросов и забот пронеслись в голове у Эдриен; сколько времени прошло? Жила ли ее экономка Мария сейчас в доме? Она взяла Луни под свою опеку? Но она не спросила, потому что не знала, сколько времени у нее осталось.

Почувствовав отсрочку, Лунная тень стрелой понеслась к двери. Эдриен рванулась за ней и внезапно обнаружила себя снова в саду, дрожа с головы до ног. Эдриен громко застонала.

Она почти схватила ее! Только один раз, прошептала она. Пошлите меня назад еще один раз.

Ничего не произошло.

Эдриен упала на каменную скамью, чтобы дать отдохнуть своим дрожащим ногам и сделать несколько глубоких вдохов.

Из всех ужасных вещей ей пришлось пережить первую уже утром. Это было хуже, чем когда целый день все валится из рук. Это было новым оскорблением в день без кофе.

Она сидела без движения и снова в надежде ждала.

Ничего. Она все еще в садах.

Она вздрогнула. Это было ужасно, то, что ее перебрасывало подобным образом, но по крайней мере теперь она знала, что с Луни все в порядке и что Мария очевидно не ждала слишком долго, перед тем как переехать в большой дом из своей комнаты над гаражом. И хотя голова Эдриен все еще болела от перемещений назад и вперед, ее утешало знание того, что ее Луни не стала маленьким скелетом, бродящим по пустому дому.

— Я твой Король. Ты подчинишься мне, шут.

— Я нашел женщину, следовательно, можно сказать, что я начал эту игру, мой повелитель. Позволь мне закончить ее.

Король Финнбеара заколебался, и Адам сыграл на его нерешительности.

— Мой Король, она снова и снова отвергает мужчину, который доставлял удовольствие нашей Королеве. Она унижает его.

Король обдумывал это в течение минуты. Он забирает душу у женщины, мечтательно сказала его Эобил. Он никогда не видел такого выражения на лице Эобил за все века, проведенные вместе, кроме тех случаев, когда он сам доводил ее до этого.

Ярость вскипела в венах у Короля. Он не хотел выходить из игры не более, чем этого хотел Адам — он наблюдал и смаковал каждый момент страданий Хока.

Финнбеара внимательно изучил шута.

— Ты клянешься уважать Договор?

— Конечно, мой повелитель, — легко солгал Адам.

«Смертный доставлял удовольствие моей Королеве», — подумал Король.

— Она остается, — решительно сказал он и исчез.

Глава 22

— Добро пожаловать, милорд. — Приветствие Рушки звучало достаточно любезным, но Хок почувствовал странное отсутствие тепла в нем. Черные круги отметили оливковую кожу под усталыми глазами старика, и они покраснели, или от сидения слишком близко к дымному костру, или от рыданий. И Хок знал, что Рушка не плакал.

Хок стоял молча, пока мужчина приглаживал мозолистой рукой свои черные волосы. Они были обильно пронизаны серыми и белыми полосами, его морщинистое лицо было привлекательным, но не менее отмеченным временем. Рассеянно, мужчина начал заплетать в косичку свои длинные волосы, уставившись в затухающие угли, в то время как утро полностью наступило в долине.

Гора Брахир возвышалась над этой долиной, ее контур был туманно-голубым и пурпурным на фоне бледного неба. Хок опустился на сиденье поверх одного из больших камней возле кругового костра и сидел в молчании, это была именно та черта его характера, которая расположила к нему это племя цыган.