О каретах и тыквах (СИ) - Чернышова Алиса

И я, разумеется, был всецело на стороне Учителя.

- Понимаю, понимаю... в наши дни Храм нуждается в таких вот молодых людях. Мы стоим на пороге серьёзного противостояния, несомненно. И у нас есть общий враг, который всем известен.

- Мне известен лишь один враг - невежество, - отозвался я, глядя ему в глаза. - Оно порождает худшие химеры. Надеюсь, однажды я, как и мой Учитель, смогу встать на пути у этих монстров.

- Невежество, - повторил Первосвященник задумчиво. - Я на вашем месте избегал бы столь категоричных высказываний на этот счёт. Невежество тоже бывает полезным, если правильно его применить. Не зря наша вера превозносит чистоту детей: они прекрасны в наивности своей. Но со временем в их жизни появляется много страстей и ещё больше вопросов, смущающих их ум... Тогда и случается самое печальное. Поверьте: чем меньше вопросов задаёт себе человек, тем истовее и категоричнее его вера. А нам в эти непростые времена нужны такие люди - простые и преданные. Чистые душой и разумом, словно дети. 

- Я не смею с вами спорить, - отозвался я тогда. - Но очевидно, что человек, который не задаёт вопросов, никогда не сможет постичь глубины и суть учения. Его вера и жизнь никогда не будут осознанными.

- И это совершенно естественно, - мягко отозвался Первосвященник. - Так называемую осознанность в иных кругах принято переоценивать. Точнее, отчего-то принято считать, что она нужна всем, тогда как на самом деле стремятся к ней единицы... Вы юны, Дайнор, потому не понимаете: большинству людей не нужны ответы на их вопросы, они просто не хотят их знать. Они блуждают впотьмах и жаждут только, чтобы им указали путь. Причём самостоятельно искать его они не желают, поверьте - им проще идти за тем, кто держит в руках факел.

- Предпочитаю быть этим самым факелом, - я всё меньше осознавал, о чём мы говорим. Но в тот момент был искренне уверен, что всё-всё прекрасно понимаю. Что уж там, типично для юного болвана, каким я был тогда.

- Быть факелом - повторил Первосвященник отрешённо. - Гореть и светить... Юность как она есть. И всё же, в этих речах я слышу голос вашего Учителя.

- Неудивительно, - сказал я с, пожалуй, даже недопустимой резкостью. - Мой голос - его голос.

- То есть, вы - проводник его взглядов? Полно вам. Как уже было сказано, вы юны, Дайнор, но не глупы. К тому же, смею верить, вам не чужды амбиции. Но неужели вы не понимаете, что ваш Учитель - не тот человек, под чьим началом вы сможете проявить себя? Его взгляд устремлён вовнутрь, в такие глубины магии, которые фактически бесполезны с практической точки зрения. Вы же... вы заслуживаете величия. Рождены для него, с какой стороны ни глянь.

Я смотрел на Первосвященника и отчётливо понимал, что меня пытаются поймать в ловушку.

И это бы сработало, вполне вероятно - с кем-то другим. Однако, именно к таким вещам Учитель приготовил меня с самого начала.

"Если тебе исподволь говорят о том, как ты умён, - говорил он, - Если на твоём самолюбии пытаются играть, как на скрипке... Если тебе обещают огромные перспективы... Будь вдвойне осторожен. Не думай о похвалах, не думай о возможностях - думай о сути вопроса, думай о змеином жале, сокрытом в этом меду. На лесть и обещания обычно размениваются те, кто жаждет превратить тебя в инструмент собственных амбиций. Следовать за таким человеком или нет - твоё решение. Но, в любом случае, ты должен понимать, что происходит, и не позволять самолюбию и гордыне принимать решение за тебя".

- Думаю, под моим руководством вы могли бы достигнуть больших высот, юноша, - проговорил меж тем Первосвященник. - И многого добиться.

- Боюсь, путь, по которому я пойду, уже определён, - сказал я ему честно.

- Уверены? Я предлагаю лишь раз.

- Уверен.

- Что же... Удачи вам, в таком случае. И вашему Учителю. Будьте осторожны - жизнь ныне полна опасностей.

*

Наверное, это смешно звучит, но я не воспринял последнюю фразу Первосвященника, как угрозу. Тут мне остаётся лишь развести руками и пояснить, что непозволительная наивность моя поистине не знала границ.

Между тем, когда я вернулся в Храм и поведал о состоявшейся встрече, Учитель был не на шутку обеспокоен.

- Боюсь, ты совершил ошибку, - сказал он с некоторой усталостью. - Пусть я и горжусь твоим выбором, но стоить он тебе может очень дорого. Тучи сгущаются. И очень возможно, что я не смогу тебя защитить.

Меня тогда это поразило.

- О чём вы говорите?

Учитель повернулся ко мне и чуть устало покачал головой.

- В день, когда я стал твоим Учителем, мне пришлось дать несколько обетов. Тогда они казались обоснованной и разумной платой за возможность обучать ребёнка с истинным светлым даром. Теперь... Боюсь, данное некогда слово стало моей западнёй.

Я усмирил эмоции (или, по крайней мере, взял их под относительный контроль), потому без воплей вроде "Как? Почему? Зачем?" мне удалось обойтись.

- Из-за этих обетов моё решение отказать Первосвященнику может стать роковым?

- Отчасти, - Учитель устало покачал головой. - Скажем так: ты в опасности отнюдь не из-за моего обещания, но из-за того, что сокрыто за ним. Мне изначально не стоило давать Обет, но... я ошибся.

- Вы не ошибаетесь! - у меня это вырвалось непроизвольно - слишком уж привык, что в конечном итоге Учитель всегда оказывается прав.

- Все ошибаются, - отозвался он серьёзно. - Таков удел земной. Не бывает непогрешимых, и я не из их числа.

- Полагаете, мне следует принять предложение Первосвященника? - спросил я недоверчиво. - Вы же терпеть его не можете!

Учитель вздохнул и жестом пригласил меня сесть.

- Терпеть не могу - всё же, неверная характеристика, - сказал он спокойно, когда мы замерли на специальных камнях в позах спокойствия. - Я всегда считал Его Святейшество поразительно умным человеком и талантливым магом... даже тогда, когда я ещё называл его Эридином, своим учеником.

Признаться, тут я чуть с камня не свалился.

- Он был вашим учеником?..

- Признаться, мне казалось, что я изъясняюсь на понятном языке, - сказал Учитель сухо. - Смири своё нетерпение.

- Простите, - я быстро склонил голову. - Больше не повторится.

- Итак... Да, Эридин был одним из лучших. Однако, подлинных высот в магии Света он достичь бы не смог никогда: ему просто нет хода в то пространство, что мы с тобой для простоты называем Храм на Горе. Это вдвойне обидно, поскольку дело не в недостатке таланта или одухотворённости... просто у него была совершенно очевидная склонность к магии Тьмы. Врождённая склонность. Не истинный тёмный, но в паре шагов от того. Для него использовать светлую магию было всё равно, что глухому петь в хоре. Возможно в теории, но на практике требует колоссальных усилий и самодисциплины. Тот факт, что он всё равно исхитрялся достигать значительных успехов в магии Света, всего лишь доказывает его неординарность. И я чувствую сожаление и вину из-за того, что высшая магия заказана для Эридина. Как по мне, нет большего преступления, чем переламывать настоящий талант ради общепринятых стандартов обучения. Будь у меня тогда хоть какая-то возможность воспитать его в тёмной традиции, предоставить учителя - полагаю, он стал бы поистине великим колдуном. Увы, в те времена и помыслить о подобном было невозможно. Как ты помнишь из уроков истории, именно на тот период пришлись войны за островные колонии, и напряжение меж Империями достигло своего пика. Так что, мне пришлось сделать преступный для любого наставника выбор.

Учитель умолк, очевидно, позволяя задавать вопросы - но я не знал, что тут сказать.

- Возвращаясь к нашему разговору - несмотря на то, что мы расстались не лучшим образом, я хорошо отношусь к Его Святейшеству. Восхищаюсь его умом и деловой хваткой, талантом и честолюбием. Однако не могу не отметить, что все связи с высшими ступенями магии, что теплились в нём, навсегда потеряны. Он не имеет ни малейшего представления о том, как ощущается энергия истинного Света; он никогда не испытывал внутреннего контакта с Богом. Это определяет его. Он куда лучше своего предшественника, но - политик до мозга костей. И я не могу согласиться с тем, что он возводит во главу угла.