Драконий оборотень - Евгения Витушко

— Если не трудно, озари и нас тоже, — попросил Грейн с заметно возросшим уважением.

— Дело в том, что трианты создавались на заре времен, когда земля была еще пустынной и неплодородной, иссушаемой солнцем и обдуваемой ветрами. Поэтому Перворожденной пришлось сотворить их такими, чтобы они могли получать пищу из уже имеющихся в наличии источников энергии. В ту пору грозы были настолько частыми, что казались оптимальным решением проблемы, и у триантов не возникало сложностей с пополнением жизненных сил. Они трудились дни и ночи, возделывая почву и засевая ее семенами — деревьями, кустами и травами. В конце концов, зазеленевшая земля напиталась влагой, покрылась лесами, и климат на Терране постепенно стал мягче. Грозы становились все более и более редкими, и трианты, в конце концов, остались практически без пищи. Вскоре у них уже не хватало сил, чтобы продолжать заниматься земледелием, но к тому времени возникшие на Терране разумные расы с успехом взяли этот труд на себя. Скитаясь веками по земле в поисках скудного пропитания, трианты постепенно утратили свой прежний разум и превратились в гигантские бродячие деревья. В конце концов, одного за другим их покидали силы, и они останавливались на месте и засыпали глубоким сном. Большинство триантов погибло, так больше и не проснувшись, потерпев поражение в борьбе с ураганами, короедами и древоточцами. Но этот — этот триант получил шанс выжить, по чистой случайности забредя однажды на месторождение железной руды. И теперь он, видимо, кочует вслед за бурями по всей Грозовой долине, не выходя за ее пределы и впадая в спячку в периоды между грозами. Гроза пробуждает его к жизни, но при этом он настолько наэлектризовывается, что находиться рядом с ним становится просто опасно.

— Ничего себе, — пробормотал Грейн, явно впечатленный услышанным. — Бедняги…. Возделывали, возделывали землю для других, а в результате сами погибли. Несправедливо как-то получилось, по-моему.

— Трианты выполнили свое предназначение, — неожиданно включаясь в разговор, возразил ему Сев. — Они достигли цели, ради которой были созданы — создали новый прекрасный мир. Да и жизнь, длиной в тысячелетия, короткой тоже не назовешь. Так что, все это — скорее повод для зависти, чем для жалости… Я бы сказал, им действительно повезло.

— Да уж, пожалуй, — тихо пробормотал Хират, похоже, полностью разделяя мнение среброволосого дарга.

Прибавить к его словам, действительно, было нечего.

Некоторое время мы ехали в молчании. Потом я осторожно приблизилась к сереброволосому оборотню и, склонив голову набок, вопросительно заглянула ему в лицо.

— Ты на меня больше не сердишься?

Некоторое время он молча смотрел на меня, потом ответил:

— Нет. Не сержусь, — однако голос его все еще звучал отстраненно. — Полагаю, мы с тобой квиты.

— В каком смысле?

Сев бесстрастно пожал плечами.

— Я спас твою жизнь, ты спасла наши. Один к трем — похоже, теперь уже я твой должник.

— О…. Не волнуйся, — кисло отозвалась я, будучи совсем не в восторге от такой сухой математики. — С моими талантами попадать в переделки ты со мной очень быстро рассчитаешься.

— Ну, уж дудки! — неожиданно сердито возразил оборотень. — Могу я хоть пару ночей отдохнуть спокойно, не просыпаясь каждые полчаса и не проверяя, цела ты или нет?

— А ты что, просыпался? — недоверчиво переспросила я.

— А как бы еще я обнаружил, что ты сбежала? — раздраженно отозвался Сев. И тут же ядовито добавил: — Я-то, конечно, сразу предположил, что уж какого-нибудь голодного хищника ты обязательно найдешь. А то как-то уж слишком спокойно день прошел — ни с кем не дрались, ни от кого не удирали…. Ты бы это так не оставила.

И, тем не менее, все равно тут же бросился спасать свою непутевую подопечную, подумала я.

— Так ты за меня волновался? — с легкой улыбкой поинтересовалась я, бросая на оборотня мимолетный кокетливый взгляд из-под ресниц. — Боялся, что меня хищник съест?

Однако Сев холодно смерил меня взглядом и отрезал:

— Нет. Боялся, что не успею съесть тебя первым — за то, что старших не слушаешься.

Я поспешно стерла с лица улыбку и виновато потупила очи. Сев ни на секунду не поверил в мое раскаяние и, вздохнув, укоризненно покачал головой. Однако в глазах его уже не было прежнего холода.

Дождь уже закончился, и из-за обратившихся в бегство туч уже проглядывали последние лучи заходящего солнца. Впереди на небосклоне неожиданно возникло и заиграло сочными переливами невесомое коромысло радуги. Я запрокинула голову, с удовольствием любуясь ее необыкновенно чистыми ясными красками.

Вдали замаячила серая полоса наезженного тракта. Значит, скоро начнутся обитаемые земли. Оглянувшись мельком на сереброволосого оборотня, я случайно поймала на себе его задумчивый взгляд. Сев отвернулся, однако через некоторое время я снова почувствовала, что он наблюдает за мной.

— Что? — не выдержала я, в конце концов.

Оборотень с несколько наигранным удивлением глянул на меня.

— Ничего… — спокойно ответил он, рассеянно пожимая плечами.

Но я продолжала вопросительно на него смотреть. Зная, что отделаться от меня теперь будет не так-то легко, Сев, в конце концов, сдался.

— Я, конечно, понимаю, — негромко сказал он после некоторого молчания. — Кто старое помянет — тому глаз вон. Но все-таки…. Что тебе понадобилось посреди ночи на озере?

Почувствовав себя неожиданно неуютно, я неуверенно замялась. Сказать бы ему правду, но как?

"Знаешь, я тут превращаюсь иногда, леший знает во что…"

— Ты перекидывалась?

— Что?.. — не ожидавшая такой прямолинейности, я вскинула на дарга удивленный взгляд. Простое и емкое определение непривычно резануло слух — до сих пор его применяли исключительно по отношению к оборотням.

Хотя, собственно, почему бы и не ко мне?..

Оборотень я. Оборотень, и есть.

— Ты — перекидывалась? — спокойно повторил Сев, по-прежнему не повышая голоса.

— Ну… да, — сдалась я, наконец. — Как ты догадался?

— Видел следы на песке после драки с гворкасом. Ну, и сложил вместе два и два.

Он помолчал, потом с интересом спросил:

— И как ощущения?

Я немного замешкалась, подбирая слова.

— Странные… Сначала легкая ломота в суставах, которая усиливается по мере трансформации. Потом, когда… хм, перекидываешься — все проходит. Тело становится гибким и пластичным, нечеловечески сильным… Ну, а после, когда все заканчивается, остается только усталость.

— Угу, — задумчиво кивнул оборотень. — И пить хочется.

— Да, бывает, — рассеянно подтвердила я. И тут же спохватилась. — А откуда ты знаешь?!