Всё ради любви - Кристин Ханна

— Мы приглашаем тебя и твою маму на День благодарения к моей маме.

— О! — Лорен попыталась не показать, как бы ей этого хотелось.

Энджи подошла поближе.

— Мы действительно очень хотим, чтобы вы пришли.

Всю свою жизнь Лорен ждала вот такого приглашения.

— Я… — Нет, нельзя отказываться. — Моя мама не жалует праздники. «Если ей не предлагают джин и прочую выпивку», — мысленно добавила она.

— Если она не сможет или будет занята, приходи сама. Пожалуйста! Мы все собираемся у мамы в доме в час. — Энджи протянула Лорен листок бумаги. — Вот адрес. Для нас будет очень много значить, если ты придешь. Ты работаешь в «Десариа», и ты теперь как бы член нашей семьи.

Проснувшись в День благодарения, Лорен вспомнила слова Энджи: «Ты работаешь в «Десариа», и ты теперь как бы член семьи». Впервые ее пригласили на праздник. Но как она пойдет, если чувствует себя несчастной и опустошенной. Энджи достаточно будет одного взгляда на нее, чтобы все понять. Лорен страшилась этого момента с тех пор, как узнала о своей беременности.

В одиннадцать, когда она все еще беспокойно ходила взад-вперед по своей комнате, зазвонил телефон. Она взяла трубку после первого звонка.

— Алло?

— Лорен? Это Энджи.

— А, привет!

— Я хотела узнать, не надо ли тебя подвезти. Похоже, пойдет дождь, а машина твоей мамы, насколько мне известно, не на ходу.

Лорен вздохнула. В этом вздохе выразилось все ее величайшее сожаление.

— Нет, спасибо.

— Так ты приедешь к часу, да?

Лорен не нашла в себе силы сказать «нет». Ей так хотелось быть в этот день вместе со всеми и впервые в жизни отпраздновать День благодарения.

— Спасибо, приду к часу.

Повесив трубку, она подошла к комнате матери и постояла у двери, прислушиваясь. По ту сторону была полнейшая тишина. Наконец она постучала.

— Мам?

Заскрипели пружины, зашаркали шаги. Дверь открылась, и на пороге возникла мать, заспанная, с кожей пепельного цвета, в длинной, до колен, футболке с логотипом пивной и слоганом: «89 лет мы обслуживаем алкоголиков».

— Чего тебе?

— Ты помнишь, что сегодня праздник? Мы приглашены на обед.

Мать взяла с комода пачку сигарет и зажигалку.

— Ага, к твоей начальнице. Я думала, ты туда не собираешься.

— Мне… мне очень хочется пойти.

Мама оглянулась — наверняка на мужчину, лежавшего в ее кровати.

— Я бы предпочла остаться здесь.

— Но…

— А ты иди развлекись. А я не люблю большие сборища, ты же знаешь.

— Но пригласили нас обеих. Я окажусь в неловком положении, если приду одна.

Мать выдохнула дым и улыбнулась.

— Тебе будет еще больше неловко, если ты придешь со мной. — Она устремила многозначительный взгляд на живот Лорен. — К тому же отныне ты не одна.

Дверь закрылась.

Лорен вернулась к себе. К четверти первого она так и не решила, какой из трех приличных костюмов надеть. Она по-своему даже радовалась этим хлопотам, потому что выбор наряда отвлекал ее от тревожных мыслей.

Сообразив, что время ее поджимает, она осталась в том, в чем была: в ниспадающей мягкими складками легкой юбке с индейским рисунком и в белой блузе с кружевом по вырезу. Волосы она забрала в хвост и слегка подкрасилась, наложила немного румян на скулы и тени на веки, чтобы не выглядеть слишком бледной. Подаренное Энджи пальто довершило приготовления.

Лорен успела на автобус, отходивший от их остановки в двенадцать сорок пять, и оказалась единственной пассажиркой в салоне. «Наверное, — с грустью подумала она, — одинокий человек в этот семейный праздник являет собой жалкое зрелище». С другой стороны, если человек в автобусе, значит, ему есть куда ехать. Это лучше, чем в праздничный день сидеть дома одному, в обед есть готовые блюда из одноразовых мисок и смотреть фильмы, которые только обостряют душевную боль, потому что показывают то, чего у человека нет. Это обычная для праздничных дней телепрограмма: парады, фильмы про счастливые семьи, люди радуются встрече, общаются друг с другом, матери качают на руках младенцев.

Лорен тяжело вздохнула.

Мысли о ребенке не покидали ее, они плавали на небольшой глубине, готовые в любой момент выскочить на поверхность ее сознания.

— Не сегодня, — вслух произнесла она. А хотя почему бы не поговорить с самой собой? В автобусе никого нет, никто не поднимет ее на смех, никто не шарахнется от нее, решив, что она ненормальная.

Сегодня она впервые отпразднует День благодарения в семейном кругу. Она мечтала об этом всю жизнь и не хотела, чтобы ее проблема испортила ей радость.

На углу Мейпл-драйв и Сентинел Лорен вышла. Свинцово-серое небо низко нависало над землей, и казалось, что уже наступил вечер. Ветер увлеченно гонял по улице опавшие листья и с остервенением тряс голые деревья. Хотя дождь еще не пошел, было ясно, что надвигается ураган.

Кутаясь в воротник, Лорен зашагала по улице. Она то и дело смотрела на таблички с номерами домов, хотя надобности в этом не было, потому что дом Десариа можно было узнать без труда. В ухоженном саду царил идеальный порядок, вдоль дорожки цвели фиолетовые цветы, похожие на кочаны капусты, они как бы заявляли: жизнь продолжается, зиме нас не одолеть.

Дом в тюдоровском стиле, с косой крышей из кровельной дранки и парадным арочным входом был очень красив и произвел на Лорен впечатление. Возле двери стояла статуя Иисуса с распростертыми словно в приветствии руками.

Лорен прошла по дорожке мимо небольшого фонтана и постучалась. Ей никто не открыл, хотя из дома доносились голоса. Тогда она позвонила. И опять ничего. Она уже собралась было повернуть обратно, когда дверь вдруг распахнулась.

Лорен увидела маленькую светловолосую девчушку в очаровательном платьице из черного бархата с белым воротником.

— Ты кто? — спросила девчушка, внимательно разглядывая ее.

— Я Лорен. Энджи пригласила меня на обед.

— Ой! — Девочка улыбнулась и неожиданно убежала.

Озадаченная, Лорен топталась на крыльце. Ветер поддувал под пальто и шевелил ее легкую юбку. Лорен сообразила, что дверь следовало бы закрыть и не выстуживать дом.

Наконец решившись, она прошла в прихожую, прикрыла за собой дверь и заглянула в гостиную.

Там было настоящее столпотворение. В комнате было не меньше двадцати человек. В углу у высокого окна стояли трое мужчин. Они пили коктейли, оживленно что-то обсуждали и одновременно следили за футбольным матчем по телевизору. За журнальным столом с хохотом и криками несколько ребят подросткового возраста играли в карты. Дети помладше лежали на ковре вокруг расстеленного поля «Конфетной страны», как спицы вокруг ступицы колеса.